Легионер - Дакар Даниэль

Увы, после того как был принят сигнал бедствия, переданный сгорающим заживо пилотом, замять дело не представлялось возможным, как бы ни настаивал на таком обороте менеджмент "Дистант Констракшн". Не перекрывать же все без изъятия каналы связи? Оставалось только максимально подчистить отчётность до того, как прибудет подкрепление, но уж это-то было для майора Льюиса делом вполне привычным. Не впервой. Хотя времени определённо в обрез.

В случаях, подобных происшествию на планете Гарден, командование Легиона действовало исключительно быстро. Скорость прохождения сообщения по инстанциям и принятия решения заставляла поросячий визг завистливо вздыхать.

И меньше суток спустя над островом Эм-4 завис орбитер поддержки. Одна из его обращенных к планете секций раскрылась как ладонь, выпуская на волю хищных стальных птиц, и на злополучный участок суши обрушился Планетарно-десантный Дивизион.

Понятие "компромисс" в словаре капитана Малькольма Рурка отсутствовало в принципе. Соответственно, даже те из бойцов его роты, которые были знакомы с этим понятием, начисто забывали его значение уже максимум через месяц службы. "Золотому Грифону" клюв, когти и крылья даны не для того, чтобы рассусоливать.

Дивизион всегда пользовался самой элементарной математикой. Кто не спрятался — сам виноват. Кто спрятался — виноват вдвойне, а значит, на орехи получит в квадрате. Ничего сложного, правда?

События развивались по много раз сыгранному сценарию, и рота Рурка высадилась почти без приключений. Правда, какой-то сумасшедший попробовал выстрелить по одному из заходящих на остров десантных катеров. Легкой ракетой с ручного пускача. Оптимист хренов. Возможно, он даже успел пожалеть о своей глупости, но это вряд ли.

Бронированное чудовище, именуемое катером скорее по привычке к простым определениям, заметно отличалось по части размеров и прочности от коптера землегрызов. А уж как оно отличалось от упомянутой скорлупки в том, что касалось боевой мощи!

Короче, катер лишь слегка качнуло. А вот в точку старта ракеты немедленно отправились три её "старших сестры" побыстрее и помощнее. Шутить с наглецами, посмевшими тронуть Легион, не собирался никто.

Так или иначе, улов оказался невелик. Там, куда попали выпущенные с катеров ракеты, образовался небольшой симпатичный кратер, и искать в нём выживших было занятием, как минимум, бессмысленным. Планомерное прочесывание острова, начавшееся от геологического лагеря, принесло в качестве добычи не так уж много.

Штуки четыре прохвостов, отловленных в джунглях, валили вину за нападение на покойного босса. Также было обнаружено некоторое — явно недостаточное — количество трупов легионеров. Чуть больше посторонних покойников разной степени комплектности. И, в качестве довеска, живой мистер Ассенгеймер.

Ободранный, грязный как болотная кочка мужчина, изголодавшийся и перепуганный, был немедленно доставлен к капитану Рурку и выслушан со всем вниманием. И чем больше он говорил — а говорил он много, всплескивая руками и заполошно частя — тем сильнее каменели скулы капитана.

Прибытие на остров… обследование лагеря геологов… нападение… бегство… выделенные в качестве охраны легионеры бросают своего подопечного и скрываются в пещере… скальный выступ, в который попала ракета ("Или что-то вроде, я не специалист, да и приглядываться было некогда, я прятался, сэр!") обрушивается, наглухо запечатывая вход и почти с гарантией убивая тех, кто оказался внутри — не самой ракетой, так отсутствием воздуха…

Малькольм Рурк никогда не считал служащую на земле шелупонь достойными уважения профессионалами. Кроме того, огромная груда скальных обломков, громоздящаяся там, куда привел десантников мистер Ассенгеймер, говорила сама за себя. Да, не выполнить приказ и бросить бесполезного, мешающего быстро двигаться штатского — вполне в духе землегрызов. Вот только…

Одна из младших офицеров роты, стоящая непосредственно за спиной Ассенгеймера, обессиленно присевшего на замшелое бревно, поймала взгляд Рурка, и её изумрудно-зеленые глаза выразительно прищурились. Этот человек лгал.

Многочисленные любовники называли Эрнестину Дюпре "кошечкой". Куда менее многочисленные друзья — попросту "Эрни". Врагов у неё не было, во всяком случае, таких, которых стоило принимать всерьёз. Разумеется, без недоброжелателей не обходится ни одна сколько-нибудь успешная карьера, но собака лает — а караван идет.

Что касается противников, то их мнение никого не интересовало. А, кроме того, противникам элементарно не хватало времени не только на то, чтобы назвать её хоть как-то, а даже просто высказаться. Лейтенант Дюпре искренне полагала, что двадцать пуль лучше двадцати слов. И действуют быстрее, и эффект заметнее.

Разумеется, как у почти любого офицера, у Эрнестины Дюпре были подчиненные и начальники. Первые порой за глаза (беззвучно, еле шевеля губами) именовали ее "Стервой". Вслух использовались исключительно "мэм" и "госпожа лейтенант". Последнее обращение оказывалось особенно актуальным, когда лейтенант ловила очередного подчинённого на очередном вранье, а ловила она всегда.

Что касается начальства — взять хоть того же капитана Рурка — то оно считало способность лейтенанта Дюпре чувствовать ложь весьма полезным дополнением к прочим достоинствам хорошего взводного командира.

В данный момент Эрнестина, присевшая к костру с банкой кофе, пребывала в самом скверном расположении духа. Надо было растаскивать завал, но как? Вручную? Это до следующего года возни. Взрывать? Никакого смысла. Живые погибнут, мертвых опознавать замучаешься.

Попытка арендовать оборудование в той же "Дистант Констракшн" закончилась пшиком. Более того, капитан Рурк, вынужденный выполнить настоятельную просьбу мистера Ассенгеймера о личном сопровождении, вчера ближе к ночи прислал сообщение и вовсе несуразное. Дескать, в данный момент юристы компании оформляют эксклюзивное право собственности на остров с целью обустройства на оном — нет, вы только подумайте! — мемориала.

Враньё сочилось из всех щелей, обжигало как концентрированная кислота, но выхода не…

— Мэм, — голос взводного связиста отдался болью в висках, — есть засечка!

— Кто?! — вскочила на ноги Эрнестина. Бурная деятельность по приготовлению завтрака — в предутреннем мраке, ну да им не привыкать — замирала на глазах.

— Дитц. Миль пятнадцать отсюда. Высоко. На плато, наверное.

— Кидай на меня. Ага. Здесь лейтенант Дюпре, Планетарно-десантный Дивизион. Назовитесь.

— Здесь рядовая Дитц, база "Роузхилл", — так хрипят и хватают ртом воздух те, кто пребывает при последнем издыхании. — Личный номер икс 000327681 икс. У вас есть врач?

— В Дивизионе есть всё, — небрежно отозвалась лейтенант Дюпре. На дисплее браслета уже вырисовывался контур местности вокруг засечки. Точно, на горе. — Сколько вас?

— Двое. Я и Тор… то есть, Кристенсен… он без сознания, я его внизу оставила, по пандусу было не втащить…

— Секунду, Дитц. Бросайте всё, ублюдки, по местам! Взлетаем! Дитц, мы тебя видим, не меняй дислокацию, поняла? И кстати, что ещё за пандус?

— Тут база… под скалами, в пещерах… сэр…

— Мэм, — лейтенант Дюпре невольно улыбнулась. Удар по горлу, пропущенный в ранней уличной юности, одарил её хриплым баритоном и на слух в обращении путались все, кто не был в курсе того, что она женщина.

— Мэм, пожалуйста, быстрее, Тор… он…

— Ким, включайся. Дитц, перевожу тебя на нашего медика.

Покидать канал Эрнестина и не подумала. И теперь с мрачным удовлетворением слушала, как прерывающий голос девчонки — снимок она видела и до сих пор недоумевала, как эту рыжульку занесло к землегрызам — сипит:

— Мы сутки… больше… провалялись… этот сучий Ассенгеймер потравил нас, как крыс… Тор до сих пор не пришёл в себя… дышит плохо… совсем… надеюсь, что всё ещё дышит… я отсюда не слышу… ветер шумит… там холодно, а он на камнях лежал… аптечки — хлам… и воды почти не было…