Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй

– Р-р-р-ры-ы-ы-ы-ы, – низко загудел Фарри. – Инстр-р-р-р-румент нужен.

Что могло получиться у подростка, подражающего калеке? Я ожег друга возмущенным взглядом, но тут дверь отворилась, и в проеме появился разгневанный Балиар.

– Я тебя не понимаю, урод!

Палец нажал на спусковой крючок. Громыхнуло так, что мне показалось, будто сам Светлый бог содрогнулся на своем облаке и посмотрел вниз, на грешный лед. А его Темный собрат ринулся вверх из пучин океана, чтобы вновь проломить себе путь наружу и покарать того, кто посмел издать такой звук. Заряд дальнобоя попал старику в голову, отчего та дернулась назад, и тело Балиара грохнулось на дорогой ковер. Алое пятно крови принялось пожирать оленью шерсть ковра, расползаясь в стороны от убитого заклинателя.

Наверное, я испугался, ведь никак не ожидал, что шаман выйдет так скоро. И уж совсем не думал, что это будет так просто. Несколько секунд мы с Фарри стояли в оцепенении, глядя на труп шамана. Так просто? Одно движение пальцем – и десятки лет жизни, опыт разных краев, мудрость книг и тысячи пережитых моментов прошли в один миг? Раз – и все? Все проблемы позади?

– Уходим, Эд! Все, уходим! – первым отошел от шока Фарри. – Идем!

– Подождите! Подождите! – простонали из каюты. – Пожалуйста!

– Зиан? – изумился я.

– Помоги! Помоги!

– Что ты тут делаешь?

– Он грозился сделать из меня этих… Он грозился! Помоги!

Ученик шамана с жалким видом выбрался из-за ширмы. Он заламывал руки, с омерзением глядя на труп Балиара.

– Выведите меня отсюда! Эти твари подчиняются Шестерне! Если кто-то…

– Они должны погибнуть. Мы же убили старика! – сказал Фарри и тут же поправился: – Эд убил.

– Все равно надо бежать!

– Нет, – пришел я в себя. – Где печь?

– Какая печь? Если кто-нибудь увидит вас здесь! Надо бежать! – затараторил Зиан.

Я переступил через труп и прошел в покои шамана, пропахшие старостью и теплом. Печь стояла в центре комнаты, рядом со столом покойника. Где-то здесь должен быть бурдюк с энгу. Не гонял же Балиар людей каждый раз, как ему потребуется топливо. Вот что важно. Бурдюк.

Меня начало потряхивать от случившегося.

– Что ты делаешь, Эд? – тихо взвыл Фарри. Он отчаянно хотел уйти. Зиан стоял рядом с ним и пристально наблюдал за моими перемещениями.

– Мы должны сжечь тело, Фарри! Три Гвоздя говорил…

– Мало ли что он говорил, Эд!

– Мы должны.

Бурдюк нашелся в углу комнаты, рядом с ящиком с подтаявшими кусками льда. Значит, приносили недавно. На третьей палубе на холодном складе всегда был запас колотой плоти Пустыни.

Я вернулся к телу шамана с бурдюком, открутил крышку.

«Что же ты делаешь, Эд? Ты вообще понимаешь, что ты сейчас делаешь?»

– Будет пожар, – выдавил из себя Фарри. Он смотрел на меня с ужасом.

Об этом я не подумал.

– Помогите вытащить его в коридор. Там гореть нечему.

Вдвоем (Зиан по-прежнему лишь таращился на нас с непонятным изумлением) мы выволокли тело старика на железный пол коридора. Я вылил на мертвого шамана весь бурдюк, посмотрел на приятеля.

– Поджигай.

Тот непослушными руками вытащил огниво, склонился у трупа и высек искры. Вспыхнуло и загудело синее пламя, в один миг охватив сморщенного годами заклинателя. Фарри отшатнулся прочь, прикрывая лицо рукавом. Коридор стал заполняться дымом, вонью паленой шерсти и горелого мяса. К горлу немедленно подкатил комок.

– Зачем? – спросил Зиан. – Зачем вы это сделали?

– Потом. Теперь уходим. – Я справился с собой, отступил от полыхающего костра.

– Нет! Нет! – От вопля за спиной меня бросило в жар.

Шестерня стоял в проходе, и взгляд боцмана был прикован к сгорающему покойнику.

– Пожалуйста, нет! Только не это!

Он, волоча ногу, захромал к Балиару, в свете огня его и без того ужасное безносое лицо стало совсем безобразным. Нас Шестерня словно и не замечал. Я прижался к стене, пропуская скрюченного судьбой пирата. Мне показалось, что его левое плечо, обычно приподнятое из-за травмы, чуть опустилось.

– Этого не может быть. Не может быть. Как же так! – жалобно заскулил Шестерня. Неуклюже сбросив с себя меховую куртку, он принялся тушить труп, но жадная, маслянистая энгу лишь превратила ее в факел. Боцман отбросил куртку прочь и зарыдал.

– Бежим! – заорал я что было сил и рванул прочь от калеки и каюты шамана. Шестерня скошенной глыбой рухнул на колени, глядя на то, как догорает его хозяин. О нас он будто бы позабыл, и грех было не воспользоваться таким шансом.

– Ну почему так… Почему так! После всего! За что? – завывал пират. – Он мог мне помочь. Он помогал мне. Я не хочу больше боли! Не хочу!

Мы побежали прочь, оставив в проходе горящее тело монстра и воющего от горя палубного боцмана. Зиан держался за нами.

– Сволочи. Сволочи! Я убью вас, ублюдки. Я выпотр-р-р-р-рошу ва-а-а-ас! – донеслось вслед. Шестерня бросился в погоню.

У двери, откуда мы выбрались в коридор, Фарри даже не остановился, пролетев мимо.

– Фарри! Назад! – испугался я. За нами разъяренным ледовым львом рычал Шестерня. Горе и ярость наполнили искалеченное тело невероятной силой, и палубный боцман, несмотря на хромоту, уверенно нас догонял. В узких технических ходах у нас было больше шансов.

– Нет! К трапу! – Фарри скрылся за поворотом.

Я пребольно ударился об отворот, где коридор переходил в узкий ход. Свернул налево. Зиан торопливо толкал меня в спину:

– Быстрее! – крикнул он.

– Вы все испор-р-р-ртили!

Фарри взлетел по трапу и завозился с запорным механизмом. Я в несколько шагов оказался рядом с ним, глядя на два тела у подножия, разбухшие, полусгнившие. Порабощенные инструментарии с дальнобоями в руках. Получилось! Сработало! Три Гвоздя был прав!

– Открывайте! – завопил Зиан. Он отпихнул меня в сторону, дергая поворотный крюк вместе с Фарри. Я обернулся – Шестерня выбрался из хода и шел к нам. По изуродованному лицу текли слезы.

– Из-за вас. Все из-за вас!

До дальнобоев, лежащих в нескольких шагах, я добраться не успевал. Перезарядить подарок капитана – тоже. Боцман уже отстегнул от пояса клинок.

– Из-за вас…

Я поднял свой меч и облизнулся. За моей спиной ругались Фарри и Зиан, продолжая борьбу с дверью. Спереди надвигался Шестерня, и кто-то должен был его остановить.

«Но почему именно ты?»

– Он хотел помочь мне. Никто из вас никогда не помогал мне. А он хотел. Он вылечил мое плечо… А вы…

Когда корсар приблизился к подножью трапа, я спрыгнул вниз, встречая противника так, как учил меня Торос.

«Не жди первого удара».

Боцман взмахнул искривленным клинком, тщетно пытаясь поймать меня. Такой удар без труда сдержала бы и парка, но мне все равно удалось проскользнуть мимо. Уклонившись, я рубанул его по правой ноге, целясь в колено. Пират прошипел что-то и грузно завалился на бок. Лязгнул запор.

– Эд! Давай сюда!

Зиан ждать нас не стал, влетев в открывшийся проем. Шестерня извернулся, пытаясь зацепить меня кривым клинком, и я отскочил в сторону. Взбешенный боцман оказался между мною и спасительным выходом.

– Я столько сделал. Сделал плохого. Очень плохого! – загудел он. – Но не для того, чтобы вы все испор-р-ртили. Не для того.

Он пополз ко мне. Я пятился назад, глядя то на дверь, то на рывками приближающегося калеку.

– У вас есть все. У меня нет ничего. Нет жизни. Нет здор-р-р-р-ровья. А ты все погубил! Балиар-р-р-р полюбил меня. Он сказал, что поможет. Мое плечо не болит. Оно больше не болит. Оно двигается!

Он махнул клинком, метя мне в ноги, но я без труда уклонился. Достаточно было просто отступить на шаг назад. Свет шаманских фонарей призрачными огнями красил темный коридор, посреди которого черной тушей полз на меня человек, предавший свою команду ради обещаний сумасшедшего заклинателя льдов.

«Имеешь ли ты право осуждать его, Эд?»

Я отступил еще на несколько шагов, а затем с разбегу перепрыгнул ползущего Шестерню. Вернее – попытался это сделать. Боцман ловко перехватил мою ногу, и я грохнулся лицом о железный пол. В глазах засверкало от удара, но сознание меня не покинуло. Извернувшись, я клинком перерубил кисть пирата и пополз прочь. Шестерня заорал от боли.

Почему никто не пришел мне на помощь?!

Добравшись до трапа, я почувствовал, как меня подхватил кто-то за ворот и потащил наверх. Только там, когда захлопнулась дверь на нижнюю палубу, я понял, что это Фарри.

– Где все? Где?

Он ничего не ответил. Прислонился спиной к двери и медленно сполз вниз. А затем закрыл лицо руками.

– Что случилось, Фарри?

Внизу бесновался истекающий кровью Шестерня, он добрался до двери и колотил в нее, изрыгая проклятья. С каждой минутой его голос звучал все слабее. Внизу, в чреве третьей палубы, догорал труп шамана, и даже здесь запах гари драл мои ноздри. Внизу отправились в подледные чертоги порабощенные инструментарии «Звездочки», служившие какой-то загадочной цели прежде доброго и рассеянного старичка.