Беременна в расплату (СИ) - Шарм Кира

— Все анализы в норме на первый взгляд, — сообщает врач.

А мы выглядим, как самая обыкновенная пара.

И никто не догадается, какой ураган проносится внутри!

— Будущая мамочка ослаблена и чуть истощена. Видимо, были какие-то переживания? Не тревожтесь. С малышом все в порядке. Витамины, свежий воздух и внимание. С этим вашему супругу легко справиться.

Бадрид что-то рыкает в ответ, а у меня будто изморозь проносится по коже.

С самого начала, как только мы вышли из дома и сели в машину, его лицо будто каменное изваяние. И только по сжатым челюстям я понимаю, как он напряжен.

— Какой срок?

Хрипло спрашивает Бадрид.

— Примерно восемь недель. Точнее скажут анализы. Но пока причины для беспокойства нет. Только гулять побольше и поменьше волноваться!

Я с замиранием сердца рассматриваю нашего малыша на экране.

До слез хочется, чтобы ОН сейчас не стоял каменным изваянием!

А взял меня за руку.

Нежно провел по лицу.

Сказал бы, что мы пережили самое трудное, но все позади и дальше мы будем вместе!

Но я вижу только его широкую спину.

Что он чувствует? Что ощущает сейчас?

Думает о том, как бы отправиться меня на аборт?

Или уже все-таки понял, что этот ребенок может быть только его?

Ладно, Мари. Хватит нервничать, — уговариваю сама себя.

Сейчас он договорится про тест ДНК. И все встанет на свои места!

Но прием заканчивается.

Врач еще что-то поясняет Бадриду. Отдает какие-то бумаги, выписки.

И…

Он просто сухо благодарит и прощается, отправляясь на выход.

А я замираю.

Сердце пропускает удар за ударом.

В чем дело?

Почему он не говорит про ДНК-тест?

Или…

Уже сделал все сви выводы? И решил, что этот ребенок ему не нужен?

Буквально лечу за ним, чуть не спотыкаясь. Едва не падаю, но Бадрид, так и не останавливаясь и не глядя на меня, просто выбрасывает руку в сторону подхватывая меня под локоть.

Ведет за собой до машины.

И едва я набираюсь решимости спросить, как тут же просто закрываю рот.

Меня из его глаз обдает такой ледяной волной, что понимаю. Лучше молчать. А еще лучше стать совсем маленькой сейчас и незаметной!

Бадрид.

Внутри все переворачивается.

Сидеть с ней рядом. Слышать ее запах и на хрен тонуть. Тонуть в нем!

Приходится приложить все силы, чтобы не сдаться.

А все нутро хочет забыть. Забыть на хрен последний отрезок жизни.

Просто. Тупо. Вычеркнуть. Вырезать из памяти.

Просто взять ее сейчас за руку. Притянуть к себе. Зарыться пальцами в волосы. И дышать.

Ею дышать. Нашим этим гребанным проклятым вместе. Когда так неразрывно, что даже смерть и все демоны ада разорвать не способны!

Но после всего…

Нет. Сжимаю кулаки до хруста.

Забывать нельзя! Я должен. Должен смотреть на нее и помнить.

Не ангельское личико видеть, от которого с первого взгляда улетел. Сошел с ума.

Не улыбку нежную, которая в самое нутро вонзается. Меня меняет. Зажигает там на хрен что-то, что потухло давным — давно, еще до встречи с ней.

Нееееет!

Ложь. Лукавство. Предательство.

Вот что я видеть должен.

Как она праздновала помолвку с другим сразу после моих похорон. Как он держал ее за руку. А она не одергивала! Наоборот! Улыбалась!

Но вся ледяная стена, которую выстраиваю логикой и здравым смыслом, рушится. Как карточный домик, как только смотрю на экран.

Замираю, пытаясь рассмотреть там что-то похожее на человека.

Какие-то точки. Толчки. Затемнения и просветы.

А рука сама дергается, чтобы сжать пальцы. Ее пальцы. Любимой. Единственной любимой в жизни женщины!

Блядь!

И я бы все отдал! Всю империю на хрен бы швырнул на кон!

Если бы обмануть суку-жизнь. Отмотать назад. Стереть этот проклятый отрывок нашего последнего прошлого!

Тогда сейчас держал бы ее за руку.

А после, выйдя…

Зацеловал бы лицо, губы, все тело и кончики пальцев на ногах.

Подхватил бы на руки и кружил, пока она со смехом не взмолилась бы о пощаде!

И так бы и нес. До самого дома. С рук не спуская. Не отрываясь губами. Покрывая ими ее всю.

Блядь!

Я что?

Многого прошу?

Это же так просто. Так, на хрен, просто!

Это то. Что есть у любого человека!

Может, на мне и правда какое-то проклятие?

Или это проклятие империи, которая далась еще за поколения до меня страшной кровью? И теперь эта кровь вот так требует отмщения?

Ни хера.

У отца все нормально с наследниками и супружеством сложилось. Еще как нормально! Другое дело. Что натура его стальная не позволяла чувствам пробиваться!

Только со змеей-Наиной голову каким-то чудом потерял!

Оставляю Мари в спальне, когда возвращаемся.

Заношу заранее заказанную для нее еду.

И снова.

Бегу. Бегу без оглядки.

Уношусь под бешеный рев мотора. Лечу по городу.

Иначе не сдержусь. Наломаю таких дров, что сам после кровавыми слезами умоюсь!

— Морок. Собери мне досье. Ты уже знаешь все вводные.

Наверное, так.

Наверное, нужно посмотреть на отчеты. На черные буквы, лишенные всяких чувств и эмоций.

А до тех пор мне от Мари лучше держаться подальше!

Только вот ни хрена подальше держаться не получается.

Возвращаюсь в ночь.

И тут же. Как одержимый. Как изголодавшийся до ломки в суставах, включаю камеру.

Впитываю. Вбираю. Ловлю каждый вдох. И оторваться не могу!

Блядь.

Я же сейчас просто сдохну без этой своей дозы!

Тихонько отпираю дверь.

Мари спит и явно давно.

А я стою над ней и дыхание останавливается.

Только провожу пальцами по щеке. По волосам.

И чувствую, как дышать начинаю. Опять. Оживаю. И зверь, лютый, дикий, что внутри беснуется и с цепи сорваться, все вокруг разнести хочет, успокаивается.

Спокойным. Ручным становится.

Правду. Мне нужна. Мать вашу, эта гребаная правда!

Но пока…

Пока ее нет, можно отдаться забвению!

Резко сбрасываю одежду, укладываясь с ней рядом.

Обхватываю руками, прижимая к себе.

Кожа к коже. Глубже. До мяса. До самого сердца.

Как одичалый погибающий от голода вгрызается в сочный кусок мяса, так вгрызаюсь в запах ее волос.

В секунды.

В последние секунды, что замерли между прошлым и будущим.

Между правдой, которая скоро всплывет наружу и еще тем последним мигом, когда ее отвратная голова не поднялась.

Я ведь знаю. Какой она будет. Тут и досье на хрен не нужно.

Я просто оттягиваю время, вру сам себе, будто ищу какие-то факты.

Все они. Все налицо. Все я видел.

Но, блядь!

Как же мне он нужен!

Этот последний глоток воздуха! Последний глоток Мари!

Дергается, почувствовав меня.

Не вижу. Чувствую. Как глаза распахивает.

— Спи, — шепчу, а сам глаза закрываю.

Чтоб сильнее. Чтоб ярче. Ее сейчас всем собой чувствовать.

— Бадрид. ДНК-тест… Ты так и не…

— Спи, Мари, — хриплю сквозь сжатые зубы.

— Но…

— Не бывает «но», Мари, — резко переворачиваю ее на спину, прижимаясь всем телом.

— Его не бывает, понимаешь! Дело не в ребенке. Дело в том, что я не стану. Проводить тест на отцовство. Когда речь идет о моей жене! И это не репутация Багировых! Не империя! Не позор. Просто. Или я могу доверять безоговорочно. Или тебя не существует. Мари. Здесь не может быть разных граней. Здесь нет полутонов. Мы ведь не договор. Не сделка. Мы то, что было гораздо большим. А если не было его. Если мне показалось. Значит. Все только пыль и прах. Тех, кто до мяса в тебя врос, не проверяют. Мари.

* * *

37 глава 37

Мари

Я просыпаюсь в холодной постели.

Одна.

Даже намека нет на то, что эта лихорадочная близость ночью мне не приснилась!

На столе расставлена ароматная еда.

Подушка и постель с другой стороны смяты.

Не приснилось.