Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Тогда был великолепный весенний день. Снег уже совсем сошел, оставив после себя воспоминания и грязь, разъевшую дороги. Но в тот год солнце было щедрым на свое тепло, и земля быстро подсыхала. Набухли и распустились почки, зачирикали, как оголтелые, птицы. Раскрыли свои хрупкие чашечки смилеварны, навевая мечты о том, что через год Анибэль достигнет брачного возраста, и молодой наместник Ландар Ренваль сможет, наконец, привести ее в свой замок…

Да, чудесная пора, дававшая веру и надежду на счастливое будущее. Он почти дождался, почти… Омрачало безоблачную жизнь молодого ласса лишь то, что его нежная Ани все реже вспоминала о дорогом ее сердцу друге. Все чаще его посланник возвращался с пустыми руками, виновато глядя на господина, в чьих глазах горела надежда. Наконец не выдержав, Ландар отправился к Эскильдам.

Его встретили, склонившись в почтительном поклоне. В замке находились только ласс и лаисса Эскильд. Они были заметно рады высокородному лассу, старались угождать, чем могли, но Ландар приехал не за тем, чтобы выслушивать витиеватые речи и выражения вечной преданности, он хотел видеть Анибэль.

— А где же малышка Ани? — с заметным безразличием спросил молодой Ренваль. — Должно быть, она сильно выросла и похорошела?

— О-о, — расплылась в улыбке лаисса Эскильд. — Вы так добры к нам, ласс Ренваль. Ани стала совсем невестой. Еще немного, и благородные лассы не дадут ей прохода. В следующем году, наша дочь покинет родной замок. Мысль об этом навевает столько грусти, что мое материнское сердце молит Святых еще хоть немного отсрочить время прощания.

— Но где же она сама?

— Гуляет со своей нянюшкой, — ответил ласс Эскильд. — Погода стоит чудесная, мир наполнен ароматами возрождающейся жизни, и юная лаисса Эскильд стала подолгу пропадать за пределами родового замка.

Ландар тогда едва выдержал, чтобы не броситься на ее поиски, но смирил душевный порыв и скопившуюся тоску, заставив себе еще какое-то время вести беседу с благородным лассом и его супругой. Он уже изрядно утомился и подумывал, что теперь можно и покинуть замок, отправившись на поиски Ани, когда за дверями приемных покоев раздались звуки легких бегущих ножек, и к ним ворвалась юная лаисса Эскильд.

— Ах, матушка, батюшка, до чего чудесный нынче день! — воскликнула она и рассмеялась, заставив Ландара тяжело сглотнуть.

Он вдруг вновь почувствовал себя взволнованным мальчишкой в период своей первой любви, робким и восторженным юношей. Наместник не сводил восхищенных глаз с Анибэль. Она зажмурилась, прижала к груди руки, в которых была сжата охапка смилеварнов, и кружилась, продолжая счастливо смеяться.

— Ани, — строго одернул ее отец, и Ландар разозлился на него за то, что не дал и дальше любоваться этим чудным видением самой Весны. — У нас важный гость.

Анибэль остановилась, охнула и зарделась, став еще прелестней. Затем вдруг спрятала за спину свой букет смилеварнов и сдержано кивнула, но вновь охнула, тут же склоняясь в почтительном поклоне, как того требовал свод правил поведения. Ландару хотелось крикнуть: «Нет! Не кланяйся, лучше улыбнись так же радостно, как ты всегда это делала!». Но, конечно, он этого не сделал, ответив церемонным поклоном на приветствие юной лаиссы Эскильд.

— Простите меня, ласс Ренваль, — смущенно произнесла Ани, — я не знала, что вы почтили наш замок своим вниманием. Дозвольте мне привести себя в порядок.

— Это ни к чему, лаисса Анибэль, — улыбнулся ей Ландар. — Вы и так очаровательны.

— Мои волосы растрепались, а платье предназначено для прогулок, — возразила девушка, дождалась кивка наместника и исчезла за дверями, словно сон.

Увидеться с ней снова Ренвалю удалось лишь за вечерней трапезой. Ани была скована, казалось чужой и незнакомой, будто они вовсе не были друзьями, и будто Ландар не стал наперсником девушки в ее шалостях. Сейчас она вела себя так, как и подобало благородной лаиссе, замок которой посетил сам наместник. Даже встреча наедине, когда Ландар сумел поймать свою возлюбленную, ничего не изменила. Она была холодна и невероятно далека от него.

— Что происходит, Ани? — с тревогой спросил молодой наместник. — Почему ты так прохладна со мной?

— Игры и шалости закончились, ласс Ландар, — ответила она. — Я уже взрослая, а вы хозяин целой провинции. Нам не стоит продолжать наших игр.

Анибэль обошла его и исчезла за дверями своих покоев, оставив стоять оглушенным. Игры? Какие игры, к Нечистому?! Он столько сил положил на то, чтобы сблизиться с ней, а Ани говорит — довольно? Но почему? Да, она уже не дитя, и игры уходят в прошлое, но ведь взрослые отношения подразумевают не только поклоны и церемонии! Почему юная лаисса так резко перечеркнула любую возможность их дальнейшего общения?

Ландар покинул замок Эскильд в тот же вечер, передумав оставаться на ночь, чем сильно огорчил хозяев. Но перед тем, как окончательно скрыться из вида, наместник развернул лошадь и вернулся к лассу Эскильду.

— Мы могли бы поговорить наедине? — спросил Ренваль.

— Безусловно, высокородный ласс, — поклонился несколько удивленный мужчина.

Наместник спешился, и они отошли туда, где их никто не слышал, возвращаться в замок Ландар не хотел. Решив не откладывать далее важного для себя дела, он обратился к отцу Ани:

— Ласс Эскильд, вы считаете меня достойным мужем? Скажите откровенно, я не буду гневаться, — с неожиданной горячностью произнес Ландар. — Благороден ли я? Честен? Достоин ли имени своего рода?

— Да, господин, — ласс Эскильд уверенно кивнул, но в глазах его мелькнуло изумление.

— Ежели я благороден, честен и не опозорил имени своего рода, ни словом, ни делом, то хотели бы вы видеть меня своим зятем? — он нервничал, и чем дальше, тем больше.

Глаза Ландара лихорадочно сияли в свете факелов, лицо горело, словно у Ренваля началась горячка, но он не отводил взгляда, ожидая ответа.

— Это стало бы великой честью для всего нашего рода, — Ландару показалось, что отец Ани с облегчением выдохнул и улыбнулся. — Я ждал вашего предложения через год, но коли уж вы хотите знать мой ответ немедля… Да, я был бы счастлив иметь такого зятя.

— Быть по сему, — кивнул Ландар.

Затем вскочил обратно в седло, подстегнул лошадь и умчался прочь, спеша охладить пылающую кожу. Ренваль мчался впереди отряда, только почему-то не было ликования, не было счастливой улыбки и чувства сладостного предвкушения. Была лихорадка, растерянность и боль, едва заметная, тупая, но она не давала покоя, терзала и мучила. Ландару до безумия хотелось узнать, что случилось с его маленькой Ани. Отчего она стала вдруг такой далекой и недружелюбной, хоть он никак не задел и не обидел ее.

Ругая себя и стыдясь, наместник отправил своего человека последить за поместьем Эскильдов. А вскоре его закружили дела, и Ландару пришлось на некоторое время покинуть провинцию, спеша на призыв короля. Его Величество желал видеть младшего Ренваля, уже достигшего возраста мужчины, и старший брат повез младшего представлять ко двору, где тот и остался. Так повелось еще от Галена Бесстрашного — младшие отпрыски высоких родов служили Валимару, исполняя обязанности при дворе, или же отправляясь с посольствами в другие королевства…

— Господин, Алгид, — голос старшего ратника вывел наместника из задумчивости. — Господин, Алгид, — повторил воин. — Вы хотели остановиться здесь на ночлег.

— Да, хотел, — рассеянно ответил Ландар и повернул коня в сторону города.

Отряд въехал в городские ворота, проследовал до богатого постоялого двора, где останавливалась знать, и наместник впервые за эти дни сам подал руку своей супруге. Она, не глядя, шагнула мимо, даже не тронув протянутой руки. Ренваль чуть поморщился, но догнал и пристроился рядом.

— Что вам угодно, ласс Ренваль? — неприязненным тоном спросила Лиаль.

— Мне угодно, чтобы моя супруга была рядом со мной, — ответил наместник, завладевая рукой лаиссы и укладывая ее поверх своей.

— К великому прискорбию, ваша супруга никогда не сможет уже этого сделать, — Лиа отняла руку. — Она мертва уже много лет. Я же всего лишь одна из многих, кого вы бы с радостью променяли вместе с вашими любовницами, на ту, которой не стало.