Холостяк (ЛП) - Реншоу Уинтер

— Откуда ты знаешь?

— Сексуальные отношения с тобой нарушают Типовой кодекс и Типовые правила, но они не являются основанием для полного запрета. Коллегия любит пугать этим.

— Они могут временно лишить тебя лицензии?

— Могут. — Он поправляет подушки позади себя, выглядя расстроенным. — Скорее всего, меня публично осудят. Они сделают мне выговор в письменном виде, который войдет в мое досье на фирме, и это будет мера общественного порицания. Любой, кто ищет мое имя или запрашивает мое досье, будет иметь доступ к этой записи. Они узнают, что я сделал.

— Это ничем не лучше. Это будет преследовать тебя до конца твоей карьеры. — Я никогда не чувствовала себя так ужасно. — Прости, Дерек. Я просто хотела приятно провести с тобой время. Я не знала, что это приведет ко всему этому...

— Я пытался предупредить тебя. — Он берет мою руку, подносит ее к губам и целует. Притянув меня к себе, прижимается к моим волосам, его теплое дыхание касается моего уха. — Я не хочу больше говорить об этом, Серена. Что сделано, то сделано.

Через несколько минут Дерек засыпает, а я не могу заставить себя расслабиться. Моя голова занята мыслями, которые не хотят исчезать. Я чувствую себя виноватой.

Он выглядит таким спокойным, когда спит, но за этим безмятежным фасадом скрывается человек, который проходит через ад…

И это все из-за меня.

Мой желудок сжимается, скручивается и опускается вниз. Меня тошнит от осознания того, что я с ним сделала. У него впереди была потрясающая карьера, а я все испортила, и теперь на нем словно какая-то черная метка, которой он не заслужил.

Я провожу пальцем по контуру его подбородка, нежно глажу полные губы, а затем провожу по его идеальному носу.

Я вижу себя с этим человеком. Вижу, как выхожу за него замуж, рожаю детей, обосновываюсь на окраине какого-то красивого, сонного городка вроде Рикстон Фоллс. Впервые в жизни я вижу себя счастливой.

Когда смотрю на Дерека Роузвуда, вижу своего личного рыцаря в сияющих доспехах, мое «долго и счастливо», которого, как считала, никогда не найду.

Но все это не имеет значения.

Я уничтожила этого человека из эгоизма.

Сломала его непробиваемые стены, как будто они были ничем, и все потому, что мне было любопытно, одиноко и я страстно желала отвлечься.

Убедила его нарушить его профессиональную этику, и теперь он платит самую высокую цену.

Я могу полюбить этого человека так сильно.

И, возможно, я уже его люблю…

Но все это сейчас не имеет значения.

Ему не нужен мой образ жизни. Ему не нужно быть с той, кто не знает, чего хочет или где она находится половину своего времени. Он бы никогда не захотел жить в Нью-Йорке из-за папарацци, и я бы не стала его к этому принуждать.

Этот вечер — ошибка. Восхитительная, безрассудная ошибка.

Но это не может повториться.

Дерек заслуживает лучшей женщины, чем я. Он заслуживает больше, чем я могу дать ему. Он не заслуживает женщину, которая будет гнуть его до тех пор, пока он не сломается, потому именно это она делала с любым мужчиной, который осмелился проявить к ней немного любви.

— Прощай, Дерек, — шепчу я самому красивому мужчине из всех, кого когда-либо знала, и ухожу в глухую ночь.

Глава 35

Дерек

Два месяца спустя

Капли дождя падают на лобовое стекло моего арендованного автомобиля, и водитель включает дворники, которые тут же начинают скрипеть, поэтому я поднимаю салонную перегородку, и моя челюсть напрягается в ожидании того, что произойдет.

Представители «Ассошиэйтед Пресс» (Примеч.: Associated Press — одно из крупнейших международных агентств информации и новостей) собираются под черными зонтами возле здания суда на Манхэттене.

Я слежу за главными дверями, выискивая взглядом девушку, которая, блядь, разбила мое сердце не один, а два раза.

Вчера утром я наткнулся на онлайн-статью о Веронике Кенсингтон-Рэндалл и предполагаемом мошенничестве с недвижимостью. Видимо, после того как Серена сбежала от меня, она вернулась в Нью-Йорк и наняла адвоката, который, не теряя времени, подготовил дело против ее мачехи.

Согласно статьям, имеются многочисленные свидетельства бывших сотрудников, а также совместные заявления Кейра Монтгомери, Эудоры Дарси и Джулии Мэй. Доктор Кевин Ротбарт, который помогал Веронике, потерял лицензию, но ему удалось отвертеться от тюрьмы в обмен на дачу показаний против этой злобной суки.

Сегодня день предъявления ей обвинения, и я на сто процентов уверен, что Серена со своим адвокатом должна быть здесь.

Мое внимание привлекают вспышки камер, когда несколько человек в костюмах выходят из здания суда и сразу оказываются окруженными роем СМИ.

Через несколько секунд я замечаю ее — огненно-рыжая грива волос выделяется на черном фоне.

Выйдя из машины, я поднимаю руку в воздух и зову ее по имени. Я наблюдаю, как она взглядом сканирует улицу в поисках моего голоса.

Когда наши глаза встречаются, я почти ожидаю, что она убежит. Она удивительно хороша в этом. Но вместо этого ее полные губы изгибаются в полуулыбке, и мир, кажется, останавливается.

Безумство СМИ отходит на задний план, и вспышки камер меня не беспокоят. Я вижу только ее.

Я долго ждал этого момента. Два месяца, если быть точным.

Но думал, что все будет иначе.

Я думал, что разозлюсь и обвиню ее в том, что она испортила то единственное хорошее, что было между нами.

Вместо этого я стою здесь, как какой-то влюбленный идиот, пытаясь вспомнить, какая она на вкус. Желая ощутить своими пальцами мягкость ее волос. Нежность кожи ее обнаженного живота. Звук ее дыхания, когда она выдыхает мое имя.

С зонтом над головой, она маневрирует сквозь толпу и подходит ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — Ее глаза мерцают даже в такое пасмурное июньское утро, как это.

— Я прочитал о судебном разбирательстве в интернете, — говорю я. — Думаю, тебе не помешает поддержка.

Уголки ее губ приподнимаются.

— И я пытался разыскать тебя в течение нескольких чертовых месяцев. — Я подхожу к ней ближе, и она поднимает зонт над нами обоими. Я забираю у нее зонт, складываю его и открываю пассажирскую дверь своей машины.

— Залезай.

Она стоит совершенно неподвижно, каблуки ее туфель с красной подошвой практически вросли в тротуар, в то время как толпы людей снуют рядом с нами.

— Серена, все в порядке? — Сквозь толпу проталкивается, пробираясь к ней, мужчина. Он выглядит знакомым, и когда на ее лице появляется неприветливое выражение, я понимаю почему.

— Да, Кейр, — говорит она, нахмурившись.

— Я приехал, — говорит он. Двое мужчин в черных костюмах и очках становятся по обеим сторонам от него. — Хотел поддержать тебя. Надеялся, что мы сможем поговорить. Может, пойдем куда-нибудь? Только мы? Я пытался связаться с тобой, но твой адвокат сказал, что тебя не было в стране.

Не могу поверить, что этот мудак имеет наглость пытаться украсть ее прямо у меня из-под носа, и будь я проклят, если позволю этому случиться.

Положив руку на ее спину, я подвожу ее ближе к своей машине и бросаю на него предостерегающий взгляд.

— Она едет со мной, — объявляю я.

Кейр подходит ближе, чувствуя, что его возможность ускользает.

— Серена, если тебе что-нибудь понадобится, я здесь. Я бы хотел поговорить. Тебе нужно поставить точку. Нам нужно поставить точку.

— Залезай. — Я киваю в сторону машины.

Она смотрит на него, потом на меня. Очевидно, Серена считает меня меньшим из двух зол, потому что после минутного размышления забирается внутрь.

— Ты меня ненавидишь? — Она пытается поймать мой взгляд, как только я занимаю место рядом с ней.

— Нет.

Как я могу?

— Мне пришлось уйти. — Она складывает руки на коленях и, потупив взгляд, смотрит вниз, отвечая на вопрос, который стоил мне двух месяцев бессонных ночей, и не давал мне покоя. — Я нанесла достаточно урона. Ты заслуживаешь лучшего. Мы были неосторожны, безрассудны. Мы с тобой были опасным сочетанием.