Холостяк (ЛП) - Реншоу Уинтер

— Ну, с этого момента я оставляю тебя заниматься тем, черт побери, чем тебе нужно заняться. Извините, ребята, но этот поздний завтрак был очень неловким, и в этом я виню вас обоих.

Он протискивается мимо Серены, вынуждая ее зайти в мою комнату, и закрывает за собой дверь.

— Извини, — говорит она. — Я понятия не имела, что ты будешь здесь сегодня. Деми сказала…

— Не беспокойся об этом.

Серена покусывает свою нижнюю губу, пожирая меня взглядом, словно прошли годы с тех пор, как она видела меня в последний раз.

— Это правда? — спрашивает она. — Ты действительно ездил в Нью-Йорк?

Я встаю, потому что это очень по-детски, разговаривать, сидя на полу. Это не чертова средняя школа.

Серена смотрит на меня, и когда я подхожу ближе, ее дыхание становится прерывистым.

— Это тебя не касается, — говорю я.

— Ты искал меня. — Она не спрашивает — утверждает. — Зачем?

— Если быть абсолютно честным… — я провожу рукой вдоль подбородка и подхожу ближе. — Не знаю, зачем я хотел найти тебя или что собирался сделать, когда это произойдет. Думаю, мне просто нужно было увидеть тебя в последний раз.

— В последний раз? — наклонив голову, она смотрит на меня.

— Чем бы ни закончился тот день, когда ты ушла и больше не вернулась, — говорю я, — мне просто хотелось посмотреть, буду ли чувствовать то же самое, когда снова увижу тебя.

— «То же самое» — это что?

— То же, что я почувствовал в первый раз, когда тебя увидел, — повторяю я. — И мне нужно было знать, выдумал ли я все это или нет. Как если бы все это было только в моей голове.

Серена приподнимает подбородок и, закатив глаза, издает смешок.

— Ты ничего не выдумал, Дерек. Все было реально. Все это.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что это не химические реакции, эго и другая херня заставляют умных людей делать глупости?

— Из-за боли. — Она поднимает на меня взгляд. — Физической боли от осознания того, что ты ранил того, о ком заботился. Это значит, что все реально.

Я медленно выдыхаю, а затем вдыхаю опьяняющий аромат сладких цитрусовых духов, который ощущается на ее нежной, мягкой коже.

Я хочу поцеловать ее.

Мне нужно поцеловать ее.

Мне нужна она.

Прежде чем могу остановиться, я запускаю пальцы в ее волосы, а губы прижимаю к ее губам. Единственное, что могу сделать в этот момент, это отпустить свои мысли и делать то, что кажется естественным.

Она не борется с этим. Она тает. Ее тело выгибается, принимая силу поцелуя, когда мы отступаем к односпальной кровати, стоящей в центре моей детской комнаты.

— Ты дурак. — Серена скользит пальцами по моим волосам, и я чувствую, как изгибаются ее красивые губы, когда она целует меня. — Чертов дурак.

Я не возражаю ей.

Если любовь к ней делает меня дураком, то я согласен с обвинением.

— Я знал, что ты станешь моей в тот момент, когда тебя увидел, — выдыхаю свои слова ей в губы. Скольжу рукой по леггинсам, обхватывая идеальные изгибы попки. — Я не мог дышать. Вот, что ты делаешь со мной, Серена.

Она скользит пальцами по моей шее и, отстранившись, смотрит на меня своими сверкающими голубыми глазами, а затем переводит взгляд на мой рот и притягивает меня для еще одного поцелуя.

— Я скучала по тебе, — шепчет Серена, прокладывая дорожку из поцелуев от моего рта к уху. Потянув мочку уха зубами, она кусает, сосет и отпускает. Эта женщина жаждет меня. Нуждается во мне. — Я не разрешала Деми говорить о тебе. Не хотела знать, что ты делаешь и скучаешь ли по мне. Это только все усложнило бы.

Я раздвигаю ее бедра коленями, и она стонет, прикусив нижнюю губу.

— Я так чертовски беспокоился о тебе. — Прикусываю в поцелуе ее ключицу, и она выдыхает, ухватившись за мою рубашку. — Не делай так больше, Серена. Не исчезай.

— Советник? — улыбается она покрасневшими и припухшими губами.

— Да?

— Перестань говорить и сделай со мной что-нибудь такое, о чем мы оба, вероятно, пожалеем.

Глава 34

Серена

Дерек входит и выходит, его толчки сильные, будто он наказывает меня. Ненасытно. Властно. С каждым восхитительным толчком его плоти во мне разгорается тепло. Мы могли бы продолжать так всю ночь, но звук смеха и болтовни за незапертой дверью означает, что нам следует поторопиться.

Наши губы сливаются в жарких, упоительных поцелуях, а руки жадно бродят по телам друг друга.

Его вкус на моем языке, его тело напротив моего — истинное блаженство.

Через несколько минут мое тело полностью охвачено жаром, идущим от самого центра и ослабленных дрожащих бедер. Я стону в его рот, Дерек знает мое тело. Его пульсирующая длина все быстрее и быстрее проникает в меня, наполняя, пока я наслаждаюсь самым невероятным ощущением тепла, которое когда-либо у меня было.

Когда я кончаю, мое тело обмякает и дрожит. Он выскальзывает из меня и продолжает поглаживать член, пока не выстреливает спермой мне на живот. Я смотрю на него, улыбаясь, и выражение моего лица, определенно, глупо-счастливое.

— Я влюбляюсь в тебя, Серена, — говорит Дерек. — И не знаю, как остановиться.

— Мне понравилась твоя семья.

Воскресным поздним вечером я лежу в объятиях Дерека в его постели. Мы вместе покинули дом его родителей, и он отвез меня к Деми за моими вещами.

Никто не задавал вопросов. Никто не смеялся и не позволял своим взглядам задерживаться на нас слишком долго. Как будто они задолго до нас знали, что это произойдет.

И как бы забавно ни звучало, Деми стала моей лучшей подругой. Лучшей — самой милой, доброй и самой бескорыстной. После выходных в Нью-Йорке и всего, что случилось с Кейром, мне пришлось порвать с моей последней оставшейся подругой. Не думаю, что смогу называть Поппи подругой после всего, что она сделала.

Она была в смятении, умоляла о прощении и извинялась, утверждая, что не знала, что Вероника подтолкнула Кейра к этому, но ей с самого начала не следовало ставить меня в такое положение. Ей никогда не следовало заманивать меня в Нью-Йорк на «выходные для девочек» если все, что она хотела, это вернуть меня на путь хаоса и разрушения к Кейру.

В конце нашего разговора я сказала ей, что в следующий раз, когда сольет информацию в «Пейдж Сикс», она будет иметь дело с моим адвокатом.

После этого она повесила трубку, и в последующие дни «желтая пресса», казалось, поутихла.

По крайней мере, так мне сказала Деми.

Я не хочу проверять.

— Ты счастливый человек, — говорю я Дереку. — Все, что у тебя есть, — это то, о чем я всегда мечтала в детстве.

— Все будет в порядке.

Глядя в потолок, он проводит пальцами по моей руке.

Я прижимаюсь щекой к его обнаженной груди и слышу тихие удары сердца.

— Хотела бы я, чтобы тебе не пришлось идти завтра на работу, — говорю я уныло, поглаживая пальцами его рельефный пресс. — Мы могли бы лежать в постели целый день, делать разные непристойные вещи.

Дерек посмеивается.

— Соблазнительное предложение? — дразню я.

— Я не иду завтра на работу, — говорит он. — Я в оплачиваемом отпуске.

Я подскакиваю, поворачиваясь к нему лицом.

— Что? Почему?

— Кто-то подал жалобу. — Даже в темноте я вижу, как напряглось его лицо.

— Пожаловался на что?

— Сексуальные отношения с клиентом в ходе представительства интересов являются основанием для дисциплинарного взыскания, — говорит он. — Любой может сообщить об этом в коллегию адвокатов штата. Все заявления должны быть рассмотрены. Оплачиваемый отпуск — это протокол нашей фирмы.

— Что будет дальше?

Дерек выдыхает.

— В лучшем случае у меня будет выговор в частном порядке. В худшем — меня временно лишат лицензии. Или вообще запретят работать.

— Боже, Дерек. — Мои пальцы дрожат, когда я подношу их к губам. — Это моя вина.

— Они не запретят, — говорит он.