Потрошитель душ - Антон Леонтьев

– Куда прислали, в издательство? – быстро спросил он.

Атьман, подозрительно посмотрев на него, ответил:

– Нет, не в издательство.

– Домой ЛДК? – ахнул Столяров, но Олег Францевич и тут качнул головой.

– Хотя ты прав… Домой – но не ЛДК! А его бывшей жене, Софье Скорпионовой! Новое послание от серийного убийцы, с подробным письмом и, конечно же, человеческим сердцем!

Доктор почувствовал, что его начинает мутить. Столяров растерянно произнес:

– Но как же так, я думал…

– Все мы думали! – сурово прервал его Атьман. – А надо не думать, а делами заниматься! Вот маньяк и занялся. Еще одна человеческая жизнь оборвана!

Доктор Бергамотов засобирался к ЛДК, однако когда выходил из здания издательства, тот сам позвонил ему и сообщил, что трудится над третьей частью повести и отослал прочь из квартиры всех, в том числе верную экономку. Поскольку желает только одного – творить в тишине!

Бергамотов воспрял духом, узнав, что пациенту он не понадобится. Насчет безопасности ЛДК он не беспокоился – Атьман приставил к дому, где обитал беллетрист, двух своих самых надежных людей. Ведь, как здраво заметил начальник безопасности «Ктулху», где-то в столице и ее окрестностях притаился жуткий маньяк. Который, судя по всему, является поклонником творчества ЛДК.

Доктор попытался дозвониться по мобильному до Ариадны, но не смог. Позвонив на кафедру, они узнал, что она взяла отпуск за свой счет и не появлялась на работе с прошлой недели. Вот, оказывается, сколько прошло времени с начала всей этой истории! И на СМС она тоже не реагировала… Что такое?! Неужели…

Нет, думать об этом решительно не хотелось.

Трясясь в метро по Таганско-Краснопресненской ветке, доктор размышлял о том, что у убийцы, собственно, нет причин держать обиду на ЛДК. Тот выполнил, что требовалось – вставил во вторую часть розового слона с одним бивнем. Точнее, слониху, и не розовую, а облитую розовой краской, но не все ли равно! Маньяк-литературовед должен был остаться доволен.

Но, видимо, не остался. Ибо лишил жизни новую жертву – и прислал ее сердце писательнице из конкурирующего издательства. Впрочем, доктор Бергамотов изначально не верил в то, что Джек – а он, как все в желтой прессе и Интернете, называл его именно так – остановится.

Но зачем, черт побери, Джек потребовал от ЛДК вставить в книгу этого треклятого розового слона? Получается, что маньяк просто издевается над ними, демонстрируя свое всевластие. И даже если этот серийный убийца сумасшедший, все равно у него должна быть какая-то логика!

Поняв, что поезд пришел на конечную, доктор Бергамотов покинул вагон. Сердце у него билось быстро-быстро, во рту пересохло. Ведь если кому-то и могла грозить опасность, то не ЛДК, который благодаря маньяку (и «ктулхушникам») был исключительно живым и невредимым.

Опасность грозила Ариадне! Ведь если Джек прознает, что она в состоянии видеть его деяния, он – и в этом доктор не сомневался – тотчас приложит все усилия, чтобы уничтожить девушку. И кто может гарантировать, что уже не уничтожил? И присланное Софье Скорпионовой сердце не было, не было…

Не было вырезано у Ариадны?!!

Быстро шагая в направлении знакомой многоэтажки (он уже был один раз у Ариадны, помогая ей добраться из больницы домой), Михаил Николаевич успокаивал себя тем, что Джек никак не мог узнать о странном даре (или проклятии?) девушки.

Но можно ли быть в этом уверенным на все сто процентов?

Наконец он добрался до нужной высотки и, не дожидаясь лифта, взбежал на предпоследний этаж. Задыхаясь и понимая, что уже не мальчик, доктор Бергамотов нажал кнопку звонка квартиры Ариадны.

На звонки никто не реагировал. Доктор оцепенел. Что-то случилось, конечно, что-то случилось, а он прошляпил ужасное преступление! Жертвой которого стала эта милая девушка, эта красавица, эта аспирантка…

О чем это он думает? Доктор понял, что, похоже, испытывает к Ариадне некоторые чувства. Но нет, он ей только друг, старший брат, приятель и советчик! Он ни за что…

Выхватив телефон, он стал размышлять, кому бы позвонить. И начал судорожно разыскивать в «Контактах» телефон Атьмана. Аппарат, как назло, вылетел у него из рук и запрыгал по лестнице вниз. Доктор устремился за ним – и вдруг увидел Ариадну, живую и невредимую, которая выходила из лифта с пакетами в руках.

– Ариадна Никитична! – вскрикнул доктор, бросаясь к ней с явным намерением прижать ее к себе.

– Михаил Николаевич? – спросила она удивленно, делая шаг назад. – Что случилось?

Доктор Бергамотов замялся. И в самом деле, что? Нет, речи о том, чтобы сообщить, более того, чтобы даже намекнуть ей о своих чувствах, не было. Да и какие, собственно, чувства – он сухарь, завзятый холостяк, лейб-медик великого писателя. К тому же с лысиной, животиком, одышкой и большими очками-велосипедом. И вообще, ему пятый десяток!

А она – младше него чуть ли не вдвое, прелестная, загадочная, стильная… Не может быть и речи!

Ужаснувшись, что едва не заключил ее в объятия, доктор Бергамотов, откашлявшись, произнес:

– Понимаете, никак не мог до вас дозвониться, а на кафедре сказали, что вы на больничном…

– Это я им так сказала, – улыбнулась Ариадна, – потому что хочу дописать вторую главу диссертации. Отсюда и это добровольное затворничество. А телефоны я и городской и мобильный отключила, чтобы не мешали. Вот только в магазин смоталась за продуктами. Кстати, не поможете?

Опомнившись, Михаил Николаевич подхватил пакеты и поволок к двери. Ариадна провела его в знакомую квартирку – небольшую, но такую уютную. Бергамотов положил пакеты на кухонный стол, а потом стал вынимать из них продукты и засовывать в холодильник.

– Что это вы тут делаете? – раздался вдруг голос Ариадны, и доктор замер с пластмассовой коробочкой в руках, которую вынул с самого дна пакета. В ней было что-то красное и тягучее.

– Извините, ради бога, не хочу быть назойливым, но решил, что если уж пакеты принес, то надо и продукты вынуть… – начал он, но Ариадна вдруг подошла к нему, вырвала из рук коробочку, спрятала ее в холодильник, захлопнула его крышку и резко сказала:

– Благодарю, но я ужасно не люблю, когда кто-то чужой роется в моем холодильнике…

Потом, смягчившись, добавила:

– Это джем… Вишневый… Мой любимый… Кстати, давайте пить чай! Только не здесь, а в зале! Идите, я сейчас все приготовлю!

Наотрез отказавшись от его помощи, девушка выпихнула Бергамотова с кухни и даже закрыла дверь. Михаил Николаевич проследовал в гостиную, и скоро там появилась улыбающаяся Ариадна с подносом, на котором находились чайничек, две чашки, кусочки порезанного бисквита и вазочка с абрикосовым вареньем.

– А как же вишневый джем, ваш любимый? – лукаво спросил доктор, на что Ариадна вдруг вскрикнула:

– Ах! – и едва не упала, запнувшись о складку ковра. Доктор бросился ей на помощь, сумел удержать поднос и поставить на журнальный столик.

Чай оказался бесподобным, а бисквит – пальчики оближешь. Хотя не исключено, что все, поданное ему Ариадной, показалось бы пищей богов. Доктор поглощал куски бисквита один за другим и млел – собственно, только оттого, что находился в обществе этой восхитительной девушки!

И самым волнительным было то, что она предложила отказаться от отчеств и перейти на «ты»! Сам бы Бергамотов никогда не выступил с подобной инициативой, но ведь Ариадна сама предложила!

И он, конечно, тотчас согласился.

Ариадна описала ему несколько случаев проявления своего дара, вернее проклятия. Доктор внимательно слушал, изумлялся и все очевиднее убеждался в том, что она – та самая, которую он так давно искал!

Но вот искала ли его она?

– И вот после этого я решила, что мне надо обратиться к знакомому полицейскому, тем более что дядька он оказался хороший… – начала она – и вдруг смолкла.

Выждав несколько секунд, доктор спросил:

– Ариадна Никитична, то есть Ариадна, все в порядке?

Девушка резко поставила чашку, которую все еще сжимала в руке, на блюдечко и произнесла:

– Я увидела!

– Что вы увидели? – обеспокоенно спросил доктор. В ответ Ариадна прошептала:

– Жертву! Ту самую, которую он… Которую он убил! Это снова Джек-потрошитель, тот, что совершил предыдущее убийство. О, это его руки! Его – и ничьи другие!

Она осела в кресле и закрыла глаза. Доктор взял ее за запястье – пульс был учащенный.

– Вам лучше прилечь. И отдохнуть… – начал он, но девушка схватила его за руку – и хватка у нее была сильная, почти что мужская.