Стретч - 29 баллов - Дэмиан Лэниган

Мы с Дебби лепили в тетрадь козодоев, Бен, навопившись и навизжавшись, впал в апатию, Мюррей свернулся калачиком перед телевизором, Сью, тихо напевая, варила грудинку, ее муж углубился в «Ист-Суффолк газетг», щелкая математические головоломки и загадки, Флэш глухо храпел в коридоре, — мы являли собой настоящую семейную идиллию.

Осталось семь сотен

Прошло три недели, и я почувствовал, что пора двигать дальше. От денег, добытых в «О’Хара» — чтоб они разорились, — оставалось семьсот фунтов. Если придется снимать квартиру, потребуются несколько сотен на залог. Неделя на поиски работы и еще неделя до первой получки — семьсот в аккурат равнялось нулю. Я заключил ненадежный мир сам с собой и решил возвратиться в Лондон. Настало время выплаты репараций и возврата долгов. Я даже убедил себя, что с Сэди все не так безнадежно, и мысль о ней больше всего прочего развернула меня лицом на юг. Сколько еще можно ждать «другого раза»?

Однажды после ужина Билл предложил съездить в «Гусей». Он был очень возбужден. Обычно он пребывал в скорбном и мрачно-невозмутимом настроении, но в тот вечер что-то явно выбило его из колеи. По дороге он то и дело принюхивался и барабанил по рулю мощными пальцами.

Только мы сели с пивом, как Билл приступил к делу:

— Фрэнк, я поговорил со Сью и хотел бы извиниться.

Пока ничего нового.

— За что?

— Ну, мы, вернее, я пригласил тебя в гости под ложным предлогом.

— То есть как? Для группового секса? Вступить в мунниты? Принести в жертву девственницу?

Билл заговорил с расстановкой, нагнув шею, уставившись в коричневое пиво:

— Я предложил погостить, потому что ты — моя последняя надежда. Я — ой, как неудобно-то, — мы были в отчаянном положении и подумали, что раз ты в Лондоне — у тебя еще в университете, помнится, имелись неплохие связи, — то мог бы помочь продать мои работы.

Господи, как он был, наверное, разочарован в тот первый вечер, когда я рассказал ему о моих собственных злоключениях.

— Это мне нужно извиняться.

— Нет-нет, что ты. Я сказал Сью о нашем уговоре насчет квартплаты, она была просто вне себя от того, что я тебя заманил к нам и с тебя же беру деньги за постой.

— Я ведь сам предложил. Если бы считал, что неуместно, не предлагал бы.

— Вот, возьми.

Билл сунул руку в задний карман, вытащил восемьдесят фунтов новыми двадцатками и разложил их на столе.

— Мы настаиваем, чтобы ты забрал деньги обратно.

— Билл, даже думать забудь.

— Нет, правда. Я не знаю, что на меня нашло. А какие жалкие впечатления у тебя останутся? Сью стрекочет без умолку, дети беснуются, да я еще сижу в углу и ною.

Я вспомнил дневник Билла. Восемьдесят фунтов могли пробить в его годовом бюджете огромную дыру. Обострения синдрома Туретта я тоже не забыл.

— Послушай, Билл, ты даже представить себе не можешь, как хорошо мне было у вас. Если бы не ты, хрен знает, куда бы меня занесло. Я не могу взять деньги обратно.

Билл быстро-быстро затряс ГОЛОВОЙ:

— О господи. Как все запуталось.

— Не переживай. Кстати, дети мне понравились. Не таким эгоистом себя чувствуешь.

Прожил три недели, а уже грамотного родителя из себя корчу.

— Я не о том. Не только о том. Все дело в деньгах, будь они прокляты.

— Не понимаю.

Билл сложил ладони перед лицом, словно приготовился молиться. У него были длинные грязные ногти.

— Нет, все нормально, Фрэнк По-детски как-то все получилось. — Он покачал головой, прикрыв рот руками.

— Извини, Билл, я правда все еще не…

Билл неожиданно встал. Он поспешно засунул деньги в карман, словно торопливость могла изгладить происшедшее.

— Нет. На хрен! Вернусь через минуту. Извини.

И, схватившись за голову обеими руками, Билл огромными шагами выскочил из паба.

Я осмотрелся — одному в пабе делать нечего. В среду народу было раз, два и обчелся. По-настоящему жизнь в «Гусях» кипела только по выходным. Остальное время выручку обеспечивали завсегдатаи. Кажется, еще не было случая, чтобы пузатый Лен не торчал у стойки. Я заметил еще пару мужиков, в компании которых видел его раньше, но сегодня, похоже, Лен решил побыть наедине с собой. Он был вдребезги пьян, размазался по стойке и тяжело дышал через открытый рот. Без шестерок он был не так грозен. Длинная пелена волос, столь величественно ниспадавшая на спину три недели назад, сейчас облепила спутанными нитями лицо и плечи. Ну почему одинокие мужики выставляют напоказ свою одинокость? Видимо, ищут сочувствия и любви, не дождавшись их от кого положено. Но где тогда все одинокие женщины? Ведь женщины тоже страдают. Оставалось только догадываться. Должно быть, женщины скромнее и смотрят себе в окно да курят.

Билл не возвращался уже минут пять, и я заволновался. Оставив пиво на столе, я вышел на стоянку. «Транзит» никуда не делся, внутри машины вроде бы никого не было. Я постучал пару раз в заднюю дверь, но никго не откликнулся.

Февральская ночь пробирала холодом до костей, дул порывистый ветер. Я вышел на дорогу и посмотрел по сторонам. Билл как в воду канул.

Я растерялся. Исчезновение Билла меня удивило, но не настолько, чтобы вызывать полицию или тревожить Сью. Я мысленно прокрутил наш разговор. Ничего особенного. Сью настояла, чтобы Билл вернул деньги, ужаснувшись, что гостя заставили оплачивать гостеприимство. Когда одни приходят в смятение, другие часто не могут взять в толк, из-за чего столько волнений. Вот и со мной так. Но Билл силился еще что-то сказать. Я предположил, что он втихаря трахает местную молочницу или жену фермера и этот маленький секрет не дает ему спокойно жить. Нехорошо, конечно, но такой грех я бы ему простил.

Я хотел было вернуться в паб, и тут вдруг зарычал двигатель фургона. В животе у меня екнуло. Я уставился на фургон. Фары слепили глаза, и разглядеть, кто сидит за рулем, я не мог. Фургон дернулся ко мне, и фары полыхнули, точно глаза маньяка. Неестественным писклявым голосом я вскрикнул:

— Что здесь происходит?

Фургон поравнялся со мной, открылась пассажирская дверь.

— Садись.

Голос был глухой и сдавленный, но явно принадлежал Биллу.

— Билл, что за ерунда?

— Садись-садись.

Я забрался в машину и захлопнул дверцу.

— Билл, ты что надумал?

Не поворачиваясь ко мне, он переключил передачу, и мы поехали.

— Фрэнк, я сейчас сделаю очень дурную вещь.

Господи Иисусе. Я мигом вообразил себя привязанным к верстаку, измельчаемым в кровавую крошку лущильным станком.

— Что за бред тебе стукнул в голову?

Билл вел машину с подчеркнутой осторожностью. Я не мог сказать, где мы находимся, но ехали явно не домой. Губы Билла беззвучно шевелились.

— Билл, дружище, в чем дело?

Когда он заговорил, его голос все еще звучал глухо, С жутью:

— Жаль, что выбор пал на тебя, Фрэнк Просто ты оказался рядом. Я все обдумал, тебя ни в чем не обвинят.

— Билл, ты о чем, твою мать?

— Ты окажешься в скверном положении, я знаю, но я надеялся на тебя как на последнее спасение. Смешно. Теперь-το мне ясно, да и тогда было ясно, но когда я осознал, что ты мне не сможешь помочь, хотя я, конечно, зря думал, что ты мог бы, я словно… тронулся умом.

— Что ты такое несешь?

— Помолчи. Я все продумал.

Под ногами что-то мешалось. Господи, опять этот шланг!

— Билл, не дури!

— Смотри, вот мой план. Через минуту я остановлю машину, ты выйдешь. Ты не знаешь, где находишься, но я положил в тайник карту, по которой ты дойдешь до паба. У тебя на это уйдет примерно двадцать минут. Тебе придется идти немножко в обход…

— Билл, ты псих. Ты собираешься наложить на себя руки, а я куда-то пойду? Ты за кого меня принимаешь?

Он не обратил на мои слова ни малейшего внимания, лишь в легкой досаде прикрыл глаза. Машина подрулила к невидимой в темноте обочине.

— Когда вернешься в паб, вызови полицию и скажи, что обнаружил мое тело…

— Билл, что ты мелешь?!

Билл агрессивно засопел и повернулся в мою сторону. На меня пахнуло перегаром.

— Фрэнк, у меня есть запасной вариант, если с тобой не получится. По-любому, но я свое дело сделаю. Сделаешь, как я прошу, с тобой ничего не случится…

— Не надо, тебе нельзя этого делать…

— Вызовешь полицию, они меня найдут за пять минут. Я не хочу, чтобы меня нашел кто-нибудь из поселка. И Сью тоже не должна меня найти. Если я вдруг пропаду, она будет знать, где искать.

Я положил ему одну руку на бицепс, а другой обнял за плечи.

— Неправильно это, Билл, разве ты не видишь, что это просто глупо. Смехотворно!

Билл сделал резкое движение, целя мне в голову. В его руке мелькнула бутылка, но он был так пьян или в таком неудобном положении, что бутылка лишь хлопнула меня по груди. Я завозился, останавливая новую атаку. Окажись Билл трезв, у меня бы не было ни шанса, физический труд сделал его сильным, как медведь. Теперь же я кое-как выдержал натиск.