Битва судьбы - Дмитрий Казаков

– Да, солнце заходит, – ответил Леслав, продолжая разгребать завал. – Вылезай, а то воздуха внизу почти не осталось.

– Куда же он делся? – изумился охотник, но спустя миг стоял наверху, до невозможности напоминая выброшенную на берег рыбину. Когда же отдышался, сказал проникновенно:

– Да, еще чуть, и – поминай, как звали!

После чего Леслава отрядили за хворостом. Золотой диск светила к этому моменту наполовину ушел за горизонт, и над степью воцарились длинные, уродливые тени. Каждый бугорок отбрасывал такую тень, что, наверняка, мог ощутить себя настоящей горой, да что там горой, пиком!

Когда юноша вернулся, Хорт успел облазить все мешки, после чего заявил, что провизии осталось мало и придется урезать порции. Не успел Леслав как следует опечалиться по поводу предстоящих мытарств, как Ратан сгреб его за шкирку и потащил на очередной урок. Но на этот раз, вместо обычных разминочных и силовых упражнений, воин начал показывать освобождение от захвата.

– Всегда двигайся в противоположную сторону той, которой ждет тебя противник, – говоря так, Ратан скользким ужом уходил из захвата за горло, за руку, заставляя Леслава терять равновесие, тыкаться носом в снег. – И все у тебя получится. Ну, попробуй сам.

Пальцы воина железным браслетом сошлись на запястье Леслава, и юноша ощутил, что не то, что вырваться, он даже пошевелиться в этом захвате не может.

– Чего оробел? Это самый простой захват. Ни в коем случае не дергай на себя. Наоборот! Смотри, где один палец в захвате, а где – четыре! Вот-вот!

Леслав дернул раз, другой, но лишь вызвал улыбку наставника.

– Не выходит, – уныло пробормотал он.

– Тогда буду держать тебя, пока не освободишься, – невозмутимо ответил Ратан. – Так весь ужин и простоим.

Угроза возымела действие. Леслав сосредоточился, ощутил злость, настоящую, живую, и все у него вышло – руки легли как надо, рывок удался хлестким, резким. Получив чувствительный тычок в грудь, Ратан отпустил руку ученика и отступил на шаг.

– У меня получилось, да? – закричал Леслав, словно ребенок, который первый раз самостоятельно проехал на коне.

– Да, получилось, – улыбнулся Ратан. О том, что он немного поддался, ученику знать совсем не обязательно – пусть порадуется.

После захватов за запястье пришла очередь ладони, затем – захват за плечо спереди, захват за плечо сзади, за пояс, за шею, за волосы. Леславу удалось пару раз уронить наставника, и удовольствие от успехов, что он ощутил, не могло сравниться ни с чем, что пережил юноша ранее.

Леслав вошел во вкус, и, несмотря на темноту, готов был заниматься дальше, но все испортил Хорт. От костра донесся его крик: «Ужинать!»

И все закончилось.

Странное дело, во время занятия Леслав почти не чувствовал усталости. А как только направился к костру, ощутил, что ноги почти не держат. А ведь еще идти целую ночь. Но если не идти – то будет только хуже.

У костра сразу дали ложку. Леслав ухватился за нее, как утопающий за палку, шальным потоком втиснутую в руку. Но черпать не спешил. Голод, который недавно казался необоримым, теперь отступил, растворился, спрятался, как мышь в траве. А когда юноша поднял взгляд, обомлел. Ощутил, как округляются глаза.

– Что такое, Леслав? – спросил учитель с хитрой улыбочкой.

– Там! У Хорта за спиной! – Леслав вскочил. За силуэтом охотника явственно виднелся красавец олень. Меж его роскошных рогов сидел сокол, смотрел надменно, вызывающе. В ответ на вопли Леслава олень слегка наклонил голову, а сокол раскрыл клюв и пронзительно крикнул.

Хорт недоуменно обернулся.

– Ты что, паря, пет там никого!

Над головой у охотника проступил из мрака петух. Чуть позже, рядом с ним нарисовался грифон – хищный обитатель северных гор, полуптица-полузверь. Леслав отчаянно тер глаза, пытаясь понять, что происходит. Видение и не думало исчезать. Звери смотрели на юношу с удивлением, точно с тем же, какое плескалось и в глазах Хорта.

– Ты не догадываешься? – спросил Родомист мягко. – Сядь, успокойся. С головой у тебя все в порядке.

– Да? – оглушенный увиденным, Леслав, тем не менее, сел. Привычка повиноваться учителю оказалась сильнее потрясения.

– Посмотри на меня, – и маг поднялся в полный рост.

Взгляд удалось перевести с трудом, словно к нему привязали парочку бревен. За спиной учителя топорщил иглы большой еж, а над головой, сидя на темечке, смотрел огромным глазом черный-черный ворон. Мысли обломками закрутились в голове юноши, складываясь в здание понимания:

– Ворон, еж? Так вы, учитель, родились в год Ежа, в день Ворона?

– Понял, наконец! – облегченно вздохнул маг. – А то я уж испугался. Посмотри для разнообразия на Ратана.

Бывший воевода не обращал на воцарившееся вокруг костра смятение особого внимания. Он невозмутимо ужинал. Из тьмы за его спиной на Леслава сердито хрюкнул могучий вепрь. Маленькие глазки его недружелюбно сверкали среди щетины, на шкуре виднелись шрамы. А над головой воителя рычал и хлестал по бокам роскошным хвостом снежный брас, редкий зверь, охотник западных гор, мех которого ценится так же, как и золото.

– Так это тотемы! – сказал юноша, успокаиваясь. – Те Силы, что приводят нас в этот мир. Проявления Цикла, что заставляют нас рождаться.

– Все правильно, сынок, – Родомист почти никогда не называл ученика так, и Леслав ощутил, как в сердце становится тепло-тепло, а уши начинают пылать, подобно факелам. – Ты увидел образы двух основных тотемов – года и дня. Есть еще Сила Месяца, но она не так важна. Ее ты увидишь, когда видение твое станет изощреннее.

– А почему именно сегодня я увидел? – спросил Леслав. Вид животных перестал возбуждать, и юноша почти успокоился.

– Не зря я попросил Ратана учить тебя. Сам я не могу в походе тратить время на обучение – силы не те, а время терять не хочется. А для мага на самом деле не важно, чему учиться, главное – учиться с полной отдачей, во время обучения изменяя себя. Ведь если в процессе учебы человек не меняется – это не учеба, а пустышка, обман. Кроме того, воинские упражнения способствуют накоплению Силы. Сегодня ее объем в тебе дошел до нужного уровня – и ты увидел образы тотемов, животных Силы. На их фоне видение Дара – мелочь, но ты и его сейчас видишь, наверняка.

– Да, – синее зарево над головой учителя и алое – Ратана, впервые замеченное в избе Хорта, юноша видел сейчас четко и ясно. Над Хортом никакого сияния не было, но что-то в нем виделось не так, неправильно.

– Эй, стоп! – сам собой вырвался вопрос. – А почему у Хорта не два тотема, а четыре?

– Все очень просто. Я тебе об этом говорил, – ответил Родомист. – Хорт рожден на стыке дней и на стыке лет, когда старые год и день еще не умерли до конца, а новые – не вступили в полную силу. Хорт несет в себе отпечаток Силы и тех и других.