Радуга - Патриция Поттер

— Дети все время о тебе спрашивают.

— В другой раз, Бретт. В другой раз, я обещаю.

— Я запомню, — ответил Бретт. Он подошел и протянул брату руку, и тепло его рукопожатия тронуло Квинна.

Он кивнул и вышел. А сейчас он подумал, куда же мог запропаститься Кэм.

Ему надо было как-то отвлечься от разрушительных и бесплодных мыслей.

Квинн ушел с свою каюту, пытаясь укрыться от взбаламученных эмоций. Он смотрел на стремительную Миссисипи на картине, которая скрашивала его комнату, и пожалел, что спокойствие радуги ему не передается.

Может быть, настало время задуматься о будущем. Рано или поздно их с Кэмом раскроют, и надо разработать план спасения. А что потом? Перед ним протянулось бесконечное и пустое будущее.

Чтобы свободнее себя чувствовать, он переоделся, сменив черный костюм на свободную льняную рубашку и более удобные черные брюки. В зеркале отразились зарубцевавшиеся шрамы и он представил, какой ужас испытает мисс Ситон или любая другая женщина, увидев их. Вспомнив боль от удара, он сжал кулаки.

Он напоминал себе слова О’Коннела, когда с него содрали рубашку и крепко привязали к мачте.

“Не давай чертовым ублюдкам одолеть себя. Думай про небо, паря, про зеленые лужайки. Думай о них и не отвлекайся”.

Он попытался так и сделать, но первый удар по коже словно обжег его тело огнем, а к спине будто приложили огненную кочергу и оставили там. Он знал, что его тело дернулось, и кусал губы, чтобы удержаться от крика, пока не начал захлебываться кровью.

Плеть впивалась в его плечи, и он ощущал, как каждый новый удар ложится поверх старых. Его голая грудь была забрызгана кровью, а в глазах стоял кровавый туман, но он изо всех сил крепился, стараясь не закричать.

Думай про луг, про небо, твердил он себе. Но как он мог, если его тело превратилось в сгусток огненной боли, а каждый удар добавлял мучения, о которых он и не подозревал, и не представлял, что такое можно вынести.

Он закричал, и крик повторился в его ушах. Но это было не эхо. Это был другой крик, а затем еще и еще…

— Кэп…

Квинн встряхнул головой, чтобы избавиться от воспоминаний.

— Кэм! — он открыл дверь.

Кэм с беспокойством посмотрел на него. Лицо капитана было бледным, губы плотно сжаты, в глазах — мрак.

— Что-нибудь случилось?

— Сегодня утром я видел мисс Ситон. Дафна с ней.

Кэм переменился в лице, его рука застыла на ручке двери. Каждый день он ждал вести о том, что Дафна — в Иллинойсе, в безопасности.

— Значит, придется подождать еще несколько недель, — сказал Квинн.

— С каждым днем ей будет все труднее бежать, — сказал Кэм тихо.

— Знаю, — ответил Квинн. Рабство, как и любая другая форма лишения свободы, ломало человека, разрушая его мужество, особенно если этого мужества было немного. Он часто думал, что ни у кого не было столько мужества, сколько у рабов, которые решились на побег, у мужчин и женщин которые ничего не знали о свободе, никогда не были свободными, но готовы были рискнуть всем, чтобы достичь ее.

— Может быть, — сказал он задумчиво, — может быть, мы поможем ей бежать отсюда. Возможно, Элиас…

— И она сможет поехать с нами. — Голос Кэма дрожал, переполненный чувствами, которых Квинн раньше в нем не подмечал.

— Почему бы и нет? — он улыбнулся.

— А как?

— Элиас. В любом случае, я собирался зайти к нему сегодня вечером. Он прислал мне записку, что ожидает партию груза. Так что я его и спрошу.

Лицо Кэма выразило облегчение, а когда он подумал о Дафне, его губы сложились в улыбку. Путешествие в тайнике на пароходе будет тяжелым, но он сможет навещать ее, подбадривать. Он убедится, что она в безопасности и хорошо устроена. Если получится… м-м-м… если получится, может быть, он станет за ней ухаживать.

Он не понимал, почему она стала так много для него значить. Может, рассуждал он, это потому, что она была удивительно наивна, обладала невинностью, которой у него никогда не было. А может, из-за смелости, которую он чувствовал в ней. Он знал только, что хочет защитить ее, подарить ей целый мир.

А потом?..

Пока он вместе с капитаном Девро, он не может быть в безопасности. В то же время он понимал, что не сможет оставить капитана или “Лаки Леди”. Они дали ему смысл и цель в жизни, они вернули ему сердце и душу, благодаря им он почувствовал свою ценность как человека, а после того, как в течение тридцати лет к нему относились, как к животному, это было немало. Каждый успешно бежавший раб был победой, которая прибавляла ему самоуважения.

Если он останется работать на Подпольную дорогу, он не сможет обеспечить Дафне спокойную жизнь, а разве он сможет заниматься чем-нибудь еще, как не помогать своему народу?

Его невидящий взгляд был устремлен на пристань, на тюки хлопка, ожидавшие погрузки, на темные тела, которые сгибались и разгибались перед темными надсмотрщиками. Он потихоньку подсчитал, сколько согнутых и изможденных фигур требуется, чтобы здесь появился этот хлопок — от подготовки земли к посадкам до сбора урожая и паковки в тюки. Он вспомнил, как каждая кость и каждый мускул его тела болели и мучили его после четырнадцати часов в поле.

Дафна. Он позаботится, чтобы она обрела свободу и безмятежную жизнь в Канаде. И сейчас он понял, что эта жизнь исключала его. С болью, вызванной не физической причиной, но оттого не менее острой, он повернулся и пошел на нижнюю палубу готовить потайное помещение между стенами.

ГЛАВА 12

Дрожа от холода, Мередит, одетая в тяжелый плащ, пробиралась по темным улицам Нового Орлеана. Сжимая в руках картину, завернутую в бумагу.

Склад Элиаса Спрейга помещался на Кэнэл-стрит, неподалеку от отеля, где она остановилась, но казалось, что до него тысяча миль. Она сильно рисковала. Ведь если связь между ними случайно раскроется, она знала, что это будет катастрофой для них обоих. Но другого пути не было.

Ее светлые волосы были свернуты в узел и спрятаны под капюшоном плаща. Темно-серая ткань сливалась с ночной темнотой. Она радовалась, что не было луны, а задворки склада Элиаса не освещены газовыми фонарями, что было модно во многих местах Нового Орлеана.

Она обрадовалась необходимости сосредоточиться. Легко было думать только о своей собственной безопасности и о тех, кто от нее зависит, а не о Квинне Девро. Она глубже надвинула капюшон и оглядела склад, глаза ее постепенно привыкли к темноте. Она должна была устать, ведь день выдался очень длинный, но вместо усталости ее наполнило напряжение, которое обострило все ее чувства.

Подойдя к складу, она остановилась и поискала условный сигнал — лампу в окне. Лампа была на месте — ярко горела на третьем окне слева. Этот сигнал означал, что все в порядке. Элиас Спрейг мог и не знать, что она к нему придет, у него часто бывали неожиданные гости, и лампа служила им маяком.