Роковой поцелуй - Карен Хокинс

Она невольно запрокинула голову, но когда мгновенно оценивший ее состояние Грейли мягко привлек ее к себе, вырвалась и отскочила в сторону.

— Нет, TVfijm! Мы не будем целоваться! — Ее сердце бешено колотилось. — Неужели вы не понимаете?!

— Почему же, понимаю. — Двигаясь мягко, как кошка, он обогнул стол и вплотную подошел к ней. — Все понимаю, очень хорошо понимаю…

Анна сделала шаг назад в отчаянной попытке вырваться из плена его низкого, вибрирующего голоса.

— Мне нужно идти!

— Сдаетесь, даже не приняв боя? — В его голосе прозвучала издевка. — Я был о вас лучшего мнения.

Она исподлобья посмотрела на него.

— Признайтесь, этой запиской вы хотели разозлить меня?

Он усмехнулся, и это доконало Анну.

— Так чего же вы добиваетесь? — Она сорвалась на крик. — Что вам от меня надо?!

— Я просто хочу поговорить. Она истерически рассмеялась:

— Просто поговорить? Не очень-то в это верится!

В ответ он поднял руку и медленно провел пальцем по ее подбородку. Анна, дрожа, закрыла глаза.

— Никогда не делайте этого, Грейли…

Он коснулся ее губ и, игнорируя ее замечание, прошептал страстно:

— А вы чего хотите, Анна?

Она открыла глаза и испытующе посмотрела на него.

— Не знаю

— Зато я знаю. — Он привлек ее к себе. Она не сопротивлялась.

— Мы идеально подходим друг другу. — Его сильные пальцы поглаживали ее талию. — Вам никто не говорил, что вы очень привлекательная женщина?

Это был уже перебор. Анна уперлась руками ему в грудь и отклонилась назад, насколько позволяли его объятия.

— Если вы говорите все это только ради вашего дурацкого расписания, то зря теряете время. Терпеть не могу расписаний.

Грейли поморщился:

— При чем здесь расписание? Нас тянет друг к другу, и глупо отрицать это.

— То же самое Аид говорил Коре.

— И они стали прекрасной парой.

На Анну снизошло озарение: «Ах вот оно что! Мои услуги влетели ему в копеечку, так он теперь решил сэкономить на любовнице! «

Она свирепо воззрилась на графа, и он, поняв, что медлить больше нельзя, притянул ее к себе и поцеловал. Анна задохнулась от возмущения и попыталась отстраниться от него. Безуспешно. Тогда она заколотила кулаками по его спине, но он только крепче сжал ее. Противостоять его натиску было невозможно — он был силен, как медведь, целеустремлен, как бык, и грациозен, как ирбис. После недолгой борьбы Анна сдалась, обвисла в его руках и отдалась во власть его горячих губ.

— Замечательный вкус, — бормотал Грейли, покрывая поцелуями ее шею.

— Что? — слабо отозвалась Анна, с трудом различая его слова сквозь звон в ушах.

— Рисовый пудинг, — пояснил Энтони. — У твоей кожи вкус рисового пудинга.

С коротким смешком она запустила пальцы ему в волосы, другой рукой обхватила за шею и, захватив губами его верхнюю губу, провела языком по ее внутреннему краю.

Грейли, обхватив ее за бедра, развернул спиной к столу и, легко подняв, усадил на него. Вцепившись в узел на его галстуке, Анна судорожно сдернула его и, схватив за рубашку, притянула его к себе. Медленно, очень медленно руки Грейли скользнули по ее бедрам, опускаясь все ниже, пока его сильные пальцы не сомкнулись на лодыжках. Анна дрожала: Грейли выпустил на волю то, что она доселе скрывала от самой себя. Она прижалась к нему, вдыхая его терпкий мужской запах и впитывая в себя новые для нее ощущения. Ладони графа скользнули по ее икрам, нащупали колени, поползли выше, задирая подол платья, пока не добрались до святая святых. Здесь он на мгновение замер, отклонившись назад с немым вопросом в глазах. Анна поняла, что сейчас все зависит от нее: если она сомкнет бедра, то ничего больше не произойдет. Если же нет, то она за себя не отвечает. Она обняла его за плечи и раздвинула ноги.

Грейли понял, что погиб. Восставшая плоть больше не повиновалась ему. В Анне было что-то такое, что заставляло его испытывать неведомые ранее чувства. Тесно прижавшаяся к нему Анна была, без сомнения, самой волнующей женщиной из всех, с кем ему приходилось иметь дело. Он зарылся в ее волосы. Она пахла розой и лимоном, весенними цветами и еще чем-то, названия чему он не знал. Запах пьянил его, и, видя, что она уже его целиком и полностью, он потерял голову. Все его принципы полетели к черту — остановиться он был не в силах. Последним, отчаянным усилием он поднял голову и с мольбой заглянул ей в глаза.

— Анна, Анна…

Ослепленная страстью, она поцелуем закрыла ему рот. Ее дразнящий язычок плясал у него во рту. К черту мораль! Он больше не колебался — его пальцы проникли в прорезь на ее панталонах, и она, выгнувшись дугой, всхлипнула:

— Энттони…

Граф Грейли пришел в себя и, заскрипев зубами, оторвался от нее. Он хотел ее, как никого на свете, но не мог допустить, чтобы все произошло здесь, на столе в библиотеке. В конце концов, он был Сент-Джоном и привык давать женщине то, чего она заслуживала. А сейчас он чуть было не лишил девственности свою гувернантку и, к тому же, лучшую подругу сестры. Эта мысль окончательно отрезвила его, и он шагнул назад, мотая головой, будто стряхивая наваждение.

С удивлением смотревшая на него Анна вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.

«Начинается», — подумал граф, но, к своему изумлению, не обнаружил в себе привычного чувства раздражения. Наоборот, его захлестнула волна нежности, и он, взяв ее за руку, коснулся ее губами.

— Вы потрясающая женщина!

— Неудивительно, что мужчинам это так нравится, — как бы продолжая вслух свои мысли, дрожащим голосом сказала она.

— И женщинам тоже, — улыбнулся Грейли. — Можете мне поверить.

Анна вспыхнула. Ее платье все еще было задрано, обнажая все то, что женщины обычно тщательно прячут. Она импульсивно одернула пышную юбку, но граф взял ее за руки и поставил на пол. Она неловко прижалась к нему, и угасшая было страсть вспыхнула в нем с новой силой. Однако Грейли отстранился. Как бы она ему ни нравилась, он не хотел пользоваться ее неопытностью.

Анна опустила глаза, делая вид, что поправляет платье. Она ни о чем не жалела. Как всякой женщине, ей хотелось волновать умы и сердца мужчин, разжигать их страсть, доводить до безумия. Сегодня она впервые, с тех пор как стала гувернанткой, почувствовала себя женщиной. Отвернувшись, чтобы Грейли не видел ее улыбку, она дрожащими руками стала поправлять прическу, закалывая волосы собранными со стола шпильками.

Граф Грейли пожирал ее глазами, и, встретившись с его пылающим взором, она в смущении опустила голову. Неловкое молчание затягивалось, и Анна лихорадочно соображала, что бы сказать.

— Коль уж мы здесь, я хочу кое о чем спросить вас Миссис Стиббонс позволила новой служанке, Лили, помогать мне с детьми. Вы не возражаете?