Романс для вора - Б. Седов

Раздался треск короткой очереди, пули горохом защелкали по каменной стене, а потом щелканье сменилось мягким хрустом. Из углубления в стене нетвердо вышел Опоссум. На его ветровке явственно обозначились две вырванные клочками дыры, вокруг которых стремительно расплывались темно-красные пятна.

Глухо звякнул выпавший из его ослабевших пальцев «ТТ», и Опоссум тяжело рухнул навзничь, в дополнение к своим явно не совместимым с жизнью ранениям еще и раскроив себе череп об асфальт.

Тут же захлопали выстрелы из подворотни. Гриб перекинул флажок предохранителя на автоматическую стрельбу и остервенело палил в «Лексус», выставив худую руку со «Стечкиным» из-за мусорного бака.

Со звоном осыпалось лобовое стекло. Арбуз успел столкнуть Боровика на пол между сиденьями и пригнулся. Две пули тут же впились в спинку сиденья как раз на том месте, где только что мирно покоилась голова Боровика.

Тюря вскочил, бросился к подворотне, снова упал на асфальт и добил остатки обоймы, вспоров очередью мусорные баки. Из темноты донесся короткий вскрик, и «Стечкин» замолк. Тюря осторожно подполз поближе, заметил валяющийся на асфальте пистолет и притянул его к себе стволом своего «Кипариса». Заглянув в темное пространство между баками, он тут же махнул рукой Арбузу:

— Шеф, этот еще дышит!

Арбуз выбрался из машины, оглянулся на Боровика и быстро прошел в подворотню. Гриб вытаращил полные предсмертного ужаса глаза, попытался отползти. Арбуз без колебаний вдавил каблук в кровоточащую рану у него на груди.

— Говори, падла, кто послал!

Гриб задохнулся от страшной боли и прошептал немеющими губами:

— Не надо… Корявый послал, Корявый… Стропилло заказчик…

Изо рта у него пошла кровь, и он откинул голову на асфальт.

Арбуз брезгливо вытер каблук о труп и убрал ногу.

— Ну, падлы, погодите. Тюря, «Лексус» отогнать, жмуриков быстро в мусорный бак. Чтобы через пять минут здесь были ребята и увезли бак на свалку. Слишком много шума, сейчас наверняка припрутся менты — твое дело их задержать на подъездах, пока ребята не приберут концы. Делай что хочешь, не мне тебя учить — под колеса ложись, деньгами сыпь, в морду кому постарше заедь, из ментуры я завтра тебя вытащу. Все, пошел.

Арбуз вернулся к машине, извлек из нее отчасти оклемавшегося Боровика и повел его к себе, осторожно придерживая за плечи.

Тюря достал мобильник и быстро защелкал кнопками.

Боровик лежал на роскошной кровати Арбуза и капризничал.

— Ай, доктор, больно! Ай, щипет! Ой, не могу! Зачем вы меня мучаете, вы смерти моей хотите?

Арбуз же, развалившись в мягком глубоком кресле, держал в руке высокий стакан с красным сухим вином и, пуская в потолок кольца сигарного дыма, давал доктору советы.

— А вы, Илья Абрамович, нажмите ему посильнее, чтобы проняло. И налейте йоду побольше, а то он еще не прочувствовал. А скажите, доктор, вот для общего оздоровления — может быть, больному нужно клизму поставить?

— Это тебе нужно клизму поставить, причем в голову! — откликнулся Боровик. — Промыть для профилактики. Ай, доктор, щекотно!

Личный доктор Арбуза Илья Абрамович Шнеерсон был срочно вызван на квартиру к своему работодателю, где ему предъявили дважды раненного в грудь Саню Боровика. Доктор Шнеерсон не привык задавать лишних вопросов, поэтому спросил только:

— Откуда привезли?

— Из госпиталя имени святого мученика Себастьяна, — без запинки ответил Арбуз. — Пули уже вытащили, а остальное придется делать вам.

— Хорошая больничка, — кивнул доктор Шнеерсон, — там у меня двоюродный брат мужа моей сестры работает.

— Мужа… Брата… — Арбуз покрутил головой. — Ладно, Илья Абрамович, оставим в покое ваших родственников. Работайте.

Доктор Шнеерсон вымыл руки, вооружился ножницами и в два счета снял с Боровика все повязки. Полюбовавшись на раны, он пощупал грудь Боровика, потом выслушал его старомодным стетоскопом и удовлетворенно сказал:

— Ну что… Собственно говоря, мои коллеги из Себастьяновского госпиталя уже все сделали. Сейчас я еще раз обработаю раны, наложу свежие повязки, а дальше — дело времени. Молодой здоровый организм сам все исправит. Никакой опасности нет, так что можете не беспокоиться.

— Слышал, что доктор сказал? — самодовольно произнес Боровик. — Молодой и здоровый.

— Но он не сказал — умный и красивый, — ответил Арбуз. — И скоро наш больной встанет на ноги?

— А он уже может, если ему хочется, — сказал доктор Шнеерсон, доставая из антикварного саквояжа медикаменты и бинты, — но лучше полежать.

— А скажите, доктор, — поинтересовался Боровик, — сухое красное вино поможет молодому и здоровому организму быстрее справиться с болезнью?

Доктор Шнеерсон усмехнулся и ответил:

— Вы не больны, молодой человек. Вы ранены, и это две большие разницы. А если вам хочется выпить, то медицина не возражает.

— А медицина не возражает, — спросил Арбуз, — если этому молодому и здоровому дать по шее разочек?

— Не возражает, — покладисто ответил доктор Шнеерсон, — шея у него для этого вполне подходящая. А кроме того, он ранен не в шею, а в грудь. Так что в целях профилактики, если сочтете нужным… Так, господин хороший, повернитесь-ка на правый бок!

Когда доктор Шнеерсон закончил свою работу и вышел в прихожую, держа в одной руке саквояж, а в другой — шляпу, Арбуз, провожавший его, достал из кармана тонкий конверт и сказал:

— Уважаемый Илья Абрамович, здесь две тысячи долларов. Надеюсь, этого достаточно?

— Более чем, — ответил доктор Шнеерсон, принимая конверт и убирая его в карман, — а насчет нашего пациента я скажу, что молодому человеку страшно повезло. Такие ранения случаются раз в пятьдесят лет. Две пули в грудной полости — и не затронут ни один орган. Вообще ни один! Вы обратили внимание, что пули были извлечены через раневые каналы?

— Э-э-э… Обратил, — соврал Арбуз. — Интересный случай.

— Вот, — доктор Шнеерсон кивнул, — так что с вашим товарищем будет все в порядке, а если что — звоните. Завтра приду на перевязку.

Когда Арбуз вернулся в комнату, он увидел, что Боровик стоит у стола и с вороватым видом наливает себе сухое красное вино.

— А доктор сказал, что мне можно вставать. И вино тоже можно.

— Ладно… — Арбуз махнул рукой, — я тоже с тобой выпью. За счастливое спасение.

— И это правильно! — воскликнул Боровик и поморщился. — А все-таки ноет, собака…

— А ну давай в койку, — прикрикнул на него Арбуз, — я сам тебе дам, что нужно.

Боровик, держа в руке стакан с вином, забрался под одеяло, и они выпили сначала за чудесное спасение, потом за спасителя, потом за встречу после долгой разлуки, а потом Боровик хлопнул себя по лбу и сказал:

— Ну я тупой! Дай-ка мне телефон, да побыстрее.

Арбуз швырнул ему на одеяло трубку, и Боровик, набрав номер, сказал:

— Калинин? Это я. Да живой, живой. Неважно, где. На конспиративной квартире. Значит, слушай меня внимательно. За мое якобы убийство задержан Роман Меньшиков, певец, ну знаешь — он ко мне часто приходит. Да. Так он сейчас в ментах, и его срочно нужно оттуда выдернуть. Его подставили, и я чувствую, что если его не забрать оттуда немедленно, может случиться что-то очень плохое. Понял? Бери ребят и вытаскивай его. Причем прямо сейчас, по тревоге. Давай. А потом позвонишь мне по этому номеру, и я скажу, куда его привезти. Номер у тебя высветился? Все, действуй!

Закончив разговор, Боровик глубоко вздохнул, как после тяжелой работы, и сказал:

— Ну, наливай. Медицина не возражает!

Дежурный по двести восьмому отделению милиции капитан Колобродов только что выпил третью бутылку пива, и ему было хорошо и спокойно. Происшествий, заслуживающих внимания, не наблюдалось, обычная рутина — алкаши и всякая мелочь пузатая, вроде юных недоумков, отобравших у девчонки мобильник. Мобильник этот лежал теперь перед капитаном Колобродовым, и он лениво думал о том, как бы половчее прибрать красивый телефончик к рукам.

Дверь, ведущая на улицу, отворилась, и в отделение вошли двое серьезных мужчин. Один из них, явно главный, подошел к амбразуре в большом окне из толстого органического стекла и показал удостоверение УБОП. Второй, с боксерским носом, по-хозяйски оглядел помещение и, толкнув незапертую дверь, шагнул в дежурку, где за столом сидел Колобродов.

— Здорово, капитан, — сказал он и улыбнулся. — Как служба?

— Нормально, — ответил Колобродов, чувствуя, что происходит что-то не то. — Вам что нужно?

— Нам-то? — Боксер кивнул главному, и тот тоже вошел в дежурку. — Да ничего особенного.

Они переглянулись, потом синхронно достали пистолеты и направили их на Колобродова.