Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина - Анатолий Яковлев

Более того, Санкрофт, по-видимому, поддерживал политику вильгельмитов. В июле 1688 г. он направил духовенству послание, в котором призывал к «Божьей любви» между всеми реформированными церквями, в том числе между англиканами и диссентерами, к «всеобщему благословенному союзу всех реформированных церквей как в нашем отечестве, так и за рубежом, против наших общих врагов». В письме говорилось также о предпочтительности единой церкви, а не всеобщей толерантности [301] .

Примечательно, что группа Бернета включала Стиллингфлита и Тиллотсона, в эпоху Карла II стоявших на эрастианских позициях, что позволило им впоследствии примириться с удивительным феноменом одновременной принадлежности английских монархов к различным деноминациям: находясь в Нидерландах, Вильгельм был членом голландской реформатской церкви; находясь в Шотландии – главой шотландской пресвитерианской церкви; в Англии же он был главой англиканской церкви. Первые представители династии Ганноверов на английском троне, оставаясь правителями Ганновера, были лютеранами в своих германских владениях.

В конце 1690-х гг., опасаясь полного контроля со стороны государства, церковь даже выступила с программой автономизации. Ведь, в конце концов, церковь – это «общество, образованное для достижения духовной цели, и как таковое должно обладать неотъемлемым правом на самоуправление» [302] . В 1703 г. тори подняли вопрос о запрете неискреннего конформизма (occasional conformism, конформизма по случаю), практиковавшегося в том числе голландскими и французскими протестантами (т. е. кальвинистами), аргументируя это тем, что «чужаки» могут оказаться частью континентального заговора против англиканства. В ответ «виги двора» в лице лорда Хавершема и Бернета заявили, что это расколет протестантский фронт против международного папства, а также что соответствующий билль, запрещающий практику принятия причастия только раз в год для того, чтобы иметь возможность занимать ту или иную государственную должность, внесен теми, кто считает, что папская церковь Франции ближе англиканам, чем церковь реформированная.

В 1705 г. появилось предложение пригласить в Англию наследницу престола курфюрстину Софию Ганноверскую. Это был проект, восходивший к давним идеям объединения англиканской и лютеранской церквей, которые имели, по мнению авторов проекта, много общих черт, а если бы София стала патронессой этого слияния, епископальная церковь могла получить новые приходы в Германии. Переговоры с лютеранами в этот момент далеко не продвинулись, однако были продолжены в 1714 г. Уильямом Уэйком (с 1716 г. архиепископом Кентерберийским). В прошлом горячий почитатель Джона Фелла и поборник «пассивного сопротивления» политике Якова II, Уэйк пытался наладить переписку с духовником курфюрста Бранденбургского Даниэлем Яблонски (членом Лондонского королевского общества с 1713 г. и внуком Яна Амоса Коменского), дабы найти способ объединения английской и прусской церквей.

Впрочем, задача, которую ставил Уэйк, была шире и касалась не одних лютеран: с аналогичной целью он переписывался и с известным сорбоннским священником Луи дю Пеном, обсуждая с ним возможность выхода «галликанской» церкви из-под власти Рима и ее объединения с Церковью Англии. Речь шла и в случае лютеран, и в случае «галликан» об объединении церквей, имевших общую епископальную структуру. Впрочем, переговоры ничем не закончились, а Уэйк навлек на себя подозрения во флирте с папством.

Но вернемся к Санкрофту. Поддержав вторжение Вильгельма в 1688 г., дальше этого архиепископ Кентерберийский не пошел, что выразилось в его демонстративном отсутствии на заседаниях конвента в начале следующего года, непризнании парламентской резолюции об «отречении» короля Яков II и в отказе принести клятву верности новым монархам – Вильгельму III и Марии II. Из «семи епископов», отказавшихся подчиниться Якову II в 1688 г., пятеро стали «неприсягнувшими» (nonjurors). Несмотря на это, Вильгельм, не желавший никаких конфликтов и надеявшийся на достижение компромисса с Санкрофтом и другими «неприсягнувшими», оставил вакантными «освободившиеся» церковные посты. Это продолжалось вплоть до конца 1690 г., когда выяснилась причастность к яковитскому заговору «неприсягнувшего» епископа Тернера (одного из «семи епископов», оказавших сопротивление Якову II).

Последовали жесткие меры. В апреле 1691 г., следуя совету Бернета и при поддержке Марии, Вильгельм назвал примасом англиканской церкви настоятеля собора св. Павла Джона Тиллотсона. При помощи последнего были заполнены и другие освободившиеся места, их заняли люди, близкие по взглядам Бернету и Тиллотсону: Джон Шарп (архиепископ Йоркский с 1691 г.), Саймон Патрик (епископ Чичестерский в 1689 г. и епископ Илийский с 1691 г.), Эдвард Стиллингфлит (епископ Вустерский с 1689 г., Эдвард Фоулер (епископ Глостерский с 1691 г.) и Томас Тенисон (епископ Линкольнский в 1691 г., преемник Тиллотсона на посту примаса с 1695 г. и самый влиятельный человек в церкви до 1701 г., когда на центральные роли выдвинулся Шарп). Кроме Фоулера, никто в этом списке не был вигом, к тому же все принадлежали к окружению графа Ноттингема. В центре же нового церковного ближнего круга была сама королева Мария II, за которой Вильгельм III, занятый войной с Францией, оставил решение церковных вопросов [303] .

Тиллотсона в ходе всей этой борьбы за церковную власть называли еретиком и схизматиком, отмечали его дружбу с торговцем тканями и лондонским филантропом унитарием Томасом Фирмином (членом Лондонского королевского общества с 1680 г.). Припоминали ему и пресвитерианское прошлое: в 1660 г. он входил в пресвитерианскую делегацию на так называемой Савойской конференции, которая предложила Карлу II принципы широкого англикано-пресвитерианского консенсуса, так и не принятые англиканской церковью. В какой-то мере Тиллотсон стал фигурой, позволявшей английской церкви выглядеть толерантной в глазах и короля, и «протестантского интернационала».

Что касается Вильгельма, то он добился своей главной цели – контроля над ключевым ресурсом в войне с Францией. Скорость, с которой это произошло, застала врасплох Людовика XIV, однако он попытался наверстать упущенное, поставив во главе передового отряда возмездия Якова II. Слабым местом была Ирландия, куда и прибыл в марте 1689 г. Яков в сопровождении французских военных советников. Еще через несколько недель французские корабли доставили вооружение и провиант для ирландской армии.

7 мая 1689 г. новый король Англии Вильгельм III объявил войну королю Франции.

Стратегия Якова заключалась в том, чтобы использовать Ирландию в качестве трамплина для дальнейшего захвата Шотландии, а затем и Англии. Однако в июне 1690 г. этим планам помешал Вильгельм, прибывший в Ольстер с подкреплением, состоявшим из голландцев, датчан и французских гугенотов и увеличившим численность армии до 37 тысяч человек. В битве при реке Бойн, к северу от Дублина, ирландцы и французы потерпели сокрушительное поражение, а сам Яков вновь бежал во Францию. В сентябре 1690 г. Людовик XIV вывел свои войска из Ирландии. Чуть позже военные действия в Ирландии возобновились, и вновь яковиты были разгромлены, а в начале октября 1690 г. капитулировали.

Добившись главной цели – использовать материальные и человеческие ресурсы Англии в войне с Францией, Вильгельм принял стратегическое решение сконцентрировать войска во Фландрии. Однако в июне – июле 1690 г. война все еще продолжалась на два фронта, и во Фландрии, и в Ирландии. Силы были рассеяны, и летом Вильгельм потерпел ряд поражений на континенте и в Ла-Манше. Неудачи преследовали союзников и в 1691–1692 гг., когда французы захватили крепости Моне и Намюр. После окончания ирландской кампании все силы были брошены во Фландрию.

Война требовала денег – к 1693 г. численность всей армии Вильгельма составляла более 90 тысяч человек, – и в декабре 1692 г. парламент проголосовал за выделение на нужды армии 4 миллионов фунтов. Однако добиться перелома не удалось и в 1693 г. Более того, в июле 1693 г. армия потерпела поражение при Ландене, а французы под командованием маршала Люксембурга захватили еще одну крепость – Шарлеруа. Неудачи преследовали и на море: в апреле 1693 г. было отбито нападение английского флота на Мартинику, а два месяца спустя французы захватили и частично потопили у берегов Португалии нагруженный до отказа торговый конвой, следовавший в сопровождении английских военных кораблей в турецкую Смирну.

Сомнения не оставляли правительство, и главным их выразителем стал государственный секретарь граф Ноттингем, предупредивший короля в конце 1693 г., что парламент не склонен голосовать за дальнейшее выделение денег на войну. Это привело к отставке госсекретаря и изменению ориентации – король заменил тори на вигов, которые обещали обеспечить поступление денег, что и произошло на сессии 1693–1694 гг., когда парламент проголосовал за увеличение военных расходов до 5 миллионов фунтов и дополнительное усиление военного контингента на 20 тысяч солдат. Вильгельм не столкнулся с денежными проблемами и в следующем году. Принятые меры по увеличению финансирования принесли результат – в сентябре 1695 г. удалось отвоевать Намюр, а в начале 1695 г. английский флот установил контроль над западной частью Средиземного моря.