Солнце в огне - Ксения Хан

Она и не сопротивлялась: дорога выпила из неё остаток сил, хотелось есть и плакать от слабости, плечо ныло, но крови там больше не было – Йонг была почти уверена, что рана затянулась под воздействием Ци имуги.

На въезде их встретили стражники, один – начальник, должно быть, – кивнул Дэквану и пропустил их без вопросов. Йонг оглядывалась, подмечая, что улицы в этом Хансоне тянулись примерно так же, как в знакомой ей исторической части Сеула, только дома стояли деревянные, а каменные стены, окружавшие город и отделявшие кольцами одну часть столицы от другой, оказались чуть выше. Здесь было больше ворот, больше охраны, чем в Конджу, про который Йонг не могла сказать, что помнит его достоверно.

Дэкван провез её до самого дворца, где спешился и помог слезть с лошади. Их встретили Гаин и Ильсу.

– Ты жива, – выдохнула Йонг с облегчением. Ильсу дёрнула губой, пряча улыбку.

– Ты тоже, сыта-голь, – заметила она и вскинула подбородок. – Идём, тебя надо отмыть. Намджу привёз сюда какой-то мешок с твоими вещами, мы все оставили в твоих комнатах.

У неё будут комнаты?.. Йонг обернулась на разговаривавших у дворцовых ворот Гаин и Дэквана, тырсэгарра кинул ей вслед хмурый взгляд. Они говорили о ней, верно? Йонг решила, что побеспокоится об этом позже. И объяснится перед Лапой Дракона позже.

– Ты ранена? – спросила Ильсу. – Чжихо занят генералом, но я могу осмотреть тебя.

– Нет. Кажется…

Ильсу тоже покосилась на неё с подозрением. Она изменилась: вытянулась ещё больше, в статной фигуре теперь угадывалась воительница, пережившая не одну битву, и от крестьянской девушки не осталось и следа. У неё была тёмно-зелёная форма, как у всех Дочерей, только по воротнику бежала тонкая красная лента.

– У тебя глаза серые, почти белые. Как металл[44], - сказала вдруг Ильсу. Они подошли к зданию, внутри которого скрывались комнаты, комнаты и комнаты. Йонг втянула носом воздух, в котором угадывалась угольная гарь. Тут топили полы, как в богатых домах прошлого её мира.

– Вы теперь располагаетесь прямо во дворце? – проигнорировав слова Ильсу, спросила Йонг. Та кивнула.

– Почти. Войску генерала – генеральские казармы. Но тебе выделили комнаты в восточном крыле, рядом с купальнями. Идём, не задавай вопросов пока.

Йонг прикусила язык: Дэкван тоже предупреждал её, что во дворце их могут услышать даже стены и лишние разговоры тут не приветствовались. Ильсу провела её мимо немногочисленных слуг, глядящих вслед с удивлением. Йонг обернулась, чтобы заметить, как служанки и евнухи начали перешёптываться у неё за спиной.

– Не отставай, – попросила Ильсу шёпотом. Йонг опустила голову и больше не смотрела по сторонам.

Они пришли в западное крыло дворца. Ильсу обронила по дороге, что это были покои вдовствующей королевы, Чогёнджон. И хотя самой королевы давно не было в живых, эту часть дворца поддерживали в надлежащем виде и восстановили сразу после дворцов правящей семьи в Запретном саду, потому генерал потребовал выделить его войску эту территорию.

– Наши казармы на юге, туда можно пройти через внутренний двор и выйти через врата Мансумун, – объяснила Ильсу. Она кивнула Йонг, открыла бумажные двери её комнат.

Йонг прошла внутрь. Здесь была украшенная природными пейзажами гор ширма у стены, комод, даже письменный стол.

– За ширмой – спальня, – сказала Ильсу. – Если хочешь отдохнуть…

– Нет! – неожиданно отрезала Йонг. Ильсу удивлённо повела плечом. Йонг облизала пересохшие губы. – Где мой рюкзак? Мешок, который привез Намджу.

Ильсу кивнула в угол у двери, где одиноко дожидалась своего часа ноша Йонг с вещами из Священного Города.

Йонг стянула с плеча тубус, подняла с пола рюкзак.

– Есть сейчас во дворце доверенные люди, которые разбираются в рисовании и письме? – спросила она. – Мне нужны все.

– Сыта-голь? – охнула Ильсу.

– Сколько сейчас времени? У нас, должно быть, осталось мало часов, прежде чем мои вещи исчезнут из этого мира. Надо достать как можно больше бумаги, сухой туши с водой и кистей для рисования.

Ильсу, наконец, поняла её мысль и усмехнулась.

– Я приведу людей, сыта-голь. И принесу еды, на тебя жалко смотреть.

Отлично. Ильсу ушла, оставив на несколько минут Йонг одну, хотя она слышала, как за дверью её покоев туда-сюда ходят приставленные для охраны воины дракона. Она сбросила с себя кофту, сняла ботинки, аккуратно приставив их к двери, выпотрошила рюкзак. Добыла из его недр медицинские принадлежности, купленные в аптеках и больничных магазинах (для этого ей пришлось подделать рецепты, оставшиеся после операции, рискуя головой), пилочку и ножницы для ногтей, бинты, согревающие мази – все те вещи, над которыми посмеивался имуги, пока Йонг собирала их.

Куда он делся, этот трусливый змей? То, что на некоторое время он оставил её в покое, было даже утешением после утренних ярких событий, но его побег Йонг разозлил и даже разочаровал. О змее она тоже подумает позже.

Йонг стянула волосы в высокий хвост, чтобы те не мешались, разложила на полу все вещи, а из тубуса достала драгоценные чертежи и развернула их на письменном столе.

К тому моменту, как в её покои, осторожно постучавшись, зашёл Намджу, Боым и человек, которого Йонг видела впервые, она уже разместила на столе и рядом стоящих стульях копии чертежа кобуксона, записей Ли Сунсина и собственные заметки про ведение боя в проливе Мёнрян[45].

– Сыта-голь? – неуверенно позвал Боым, осторожно шагая через ряды вещей на полу. Йонг обернулась, радостно ему кивнула и махнула всем, призывая подойти ближе.

– Ораёнъ, ёродос![46] – звонко поприветствовала она воинов: Намджу приблизился к столу тут же, а вот незнакомый человек остался стоять в дверях и переводил взгляд с Йонг, одетой в зимние штаны и ботинки из Священного Города, на вещи оттуда же. – Вы умеете писать? Нам нужно переписать всё вот это и перерисовать чертежи на бумагу, которая не исчезнет с приходом новых лунных суток.

Намджу закивал.

– Я неплохо рисую… Пуримгарра говорил.

– Неплохо или хорошо?

Намджу стушевался.

– Х-хорошо, сыта-голь.

– Отлично, тогда тебе – кобуксон! Смотри, рисуй всё внимательно, не упусти ни одной детали, – велела Йонг. Намджу расположился в углу комнаты прямо на полу. Боым протянул ему кисти и чернильный камень с чистыми свитками бумаг, а сам вернулся к столу.

– Я умею писать, сыта-голь. Он тоже.

Он указал на человека, всё ещё мнущегося у дверей, и Йонг впервые посмотрела на него внимательнее. Это был не обычный воин