История и поэзия Отечественной войны 1812 года - Федор Николаевич Глинка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из чаши сей.
Но не одним мечом в гремящих битвах славный,
Ты доблестен на поприще ином:
И Задунайскому в делах правленья равный,
Неумолимо мещешь гром
На злобных и душой коварных.
С такой же быстротой, как в поле, гнал врагов,
Успел ты граждан благородных
Найти усердие и чистую любовь!..
Ты принял в бедности сердечное участье,
И с правосудием даруешь людям счастье…
Но радость всем даря, почто ж печален сам?
Чего недостает еще тебе к блаженству?
Дивимся вкуса совершенству,
Идут в твой дом, как в некий храм!..
Есть много почестей и славы.
Истощены тебе дары,
И всякий день тебя забавы
Зовут на новые пиры,
А горесть дух твой утесняет.
Какой тебя тревожит рок?
Увы, ничто не утешает,
Кто в мире сердцем одинок!
Но успокой души волненье,
И грусти тайной утоленье
С любовью счастливой не пей
Из чашки сей.
1818
Тост в память донского героя
О други! Плато́ва могила сокрыла,
И в день сей протек уже год
С тех пор, как не стало донского светила, —
И грустен придонский народ…
Он храбро с донцами в кровавую сечу —
И громы и гибель враждебным полкам!..
И весело в битве к победе навстречу
Скакал по гремящим полям!
Пред ним трепетали дунайские воды
И берег Секваны дрожал;
Донцам и Платову дивились народы,
И мир его славным назвал!
Но, други, Платова могила сокрыла,
И в день сей протек уже год
С тех пор, как не стало донского светила, —
И грустен придонский народ…
И грусть по герое мы чувствуя нову
В день, памятный нашим сердцам,
Напеним фиялы: бессмертье Платову
И честь знаменитым донцам!
Общий голос:
…Бессмертье Платову!
И честь знаменитым донцам!
3 января 1819
Суворовский генерал[74]
Италия!.. Суворов… и герои…
Горят на Требии кровопролитны бои!
И там, где Аннибал водил на Рим полки
Из африканской Карфагены,
С нагайкой и с копьем донские казаки
И с берегов далекой Лены
Воюют меткие сибирские стрелки:
Все Павла Первого солдаты,
Идут — и бьют французов в гроб…
Кого поцеловал Суворов в лоб?
И говорит: «Ты мой крылатый!»
Гористо!.. ночь темна и не видать ни зги:
Везде беда сам-друг с преградой,
Скользят над пропастью неверные шаги
И старых гренадер с отрядом
Кто этот воин молодой?..
.
Светает!.. ясно в вышине!
И вот река и мост в огне,
И за рекой французски рати…
Но он, охотник наш до смелых предприятий,
Чрез мост, сквозь пламя, — на коне!
За ним и апшеронцы следом.
Вперед!.. Но враг внизу, а тут стеной гора,
И на спину весь полк! и вниз летит — ура!
И возвращается к Суворову с победой…
.
Валахия… и славные дела!
В монастырях звонят в колокола:
Купцы, и греки, и бояры
Везут в ущелья гор пожитки и товары…
Луна бежит на христианский крест!
Не полагаются на городские стены
Боятся турок и измены:
Я узнаю тебя, смятенный Бухарест!..
Не плачь, прекрасная девица,
Богатого бояра дочь!
Еще в Дунай не погрузится ночь,
А уж твоя воспразднует столица…
И вот он здесь, сам вождь передовой!
И турок бесится — и стыд скрывает свой…
На чьей груди нет больше места?
Что ж дать ему? — Сказать: «Спаситель Бухареста!»
.
Под Красным городом краснеются поля:
Французской кровию намокнула земля…
Что там чуть видится, как детские игрушки?..
«Они!.. Бей сбор!.. вставай!.. Мерлин, где ваши пушки?
Конвой назад, вперед стрелки!
Ребята павловцы! вон видите ль колонну?
Я вам ее дарю… Вперед! — в штыки!..»
Уж Ней не доведет полков к Наполеону.
Напрасно по лесам послал искать дорог…
Все тут легли… и тут их тлели кости!
Зачем вы к нам пришли, непрошенные гости?
Лиха у нас зима! велик наш русский Бог!
Но кто средь натиска и крепкого удара
В жару войны не ведал мести жара?
Кто и врагов от гибели берег,
Кому француз дал прозвище Баярда?..
Се Милорадович, друг жизни боевой,
Гроза врагов… и благодетель мой!
1825
Ответ графа Остермана
Под Витебском, в 12-м году,
Когда француз на всем ходу,
Послушный во́ждю-великану,
Остановился… бой кипит, кипит…
И от полков передовых летит
Гонец усталый к Остерману:
«Французы ломятся… их сомкнутая рать
Идет стеной… все гибнет… нас немного:
Что делать, граф?..» И граф: «Что делать? — вскрикнул строго, —
Стоять и умирать!..»
1826
Д. Доу. Портрет Александра Ивановича Остермана-Толстого. 1825
Смерть Фигнера
Опыт народной поэзии
I
Уж солнце скрылось за леса.
Пойдем и сядем здесь, любезный…евич!
Ты закрути свои два длинные уса!
И ты, как сказочный Иван-царевич,
Слыхал, видал большие чудеса!..
Но я один и вижу, как в картине,
Живой, картинный твой рассказ,
Как бились вы насмерть над Эльбой на плотине,
Где Фигнер-партизан, как молния, угас…
О, Фигнер был великий воин,
И не простой… он был колдун!..
При нем француз был вечно беспокоен…
Как невидимка, как летун,
Везде неузнанный лазутчик,
То вдруг французам он попутчик,
То гость у них: как немец, как поляк;
Он едет вечером к французам на бивак
И карты козыряет с ними,
Поет и
