Кремль 2222. Шереметьево - Дмитрий Силлов

Все как подобает я подготовил еще в Питере, когда с Тимофеем спустился в музейные подвалы. За два века сюда складывали всё, что представляло хоть малейшую ценность. Здесь я и нашел миниатюрный четырехкнопочный пульт дистанционного управления для автоматических ворот – простейший пластмассовый брелок, похоже, зачем-то восстановленный в Поле Смерти, так как при нажатии на кнопки загорался крохотный красный светодиод.

– Аккуратнее, – сказал мне тогда Тимофей. – Тут один наш Кулибин придумал, как скрестить взрыватель стандартной ОЗМ-72 с этой штукой. Типа, не нравилась ему идея с обрывом проволочки, мол, разматывать ее, раскладывать. Долго, нудно. А тут закопал сюрприз, отбежал за укрытие и сидишь себе, ждешь, когда вражья сила подойдет поближе. И все целиком от тебя зависит, а не от какой-то там проволоки, которую заденут ли, нет ли – еще вопрос.

В общем, понравилась мне идея, вследствие чего вручил мне Тимофей помимо всего прочего тот самый пульт и четыре пятикилограммовые зеленые банки. Если б не цвет и не надписи, набитые на боку белой краской через трафарет, с виду консервы и консервы, с тушенкой или, например, с кашей. Которой я сейчас и собирался накормить бойцов Скорняка, а если повезет, то его и самого. Досыта. И, желательно, навсегда, чтоб больше разумных зверюшек не обижали.

В общем, поднял я руку к амбразуре и нажал на первую кнопку…

Резкий хлопок разорвал воздух, следом за ним раздались крики боли и удивления. Боли – от тех, по кому попали некоторые из двух тысяч четырехсот шариков, коими начинена прыгающая мина еще советского производства. Хлещет она ими аж на двадцать пять метров в радиусе, поражая в том числе и лежачих. Крики удивления, быстро сменившиеся воплями ярости, соответственно, издавали те, по кому шарики не попали. Жаль, но таких было много.

– Ах ты, сука! Да мы тебя щас на куски порвем!! Да ты нам за пацанов наших ответишь!!!

Ну да, конечно, отвечу. И прямо сейчас, нажав на вторую кнопку, активирующую мину, заложенную на двадцать метров левее и ближе к дому, в котором я укрылся.

От этого взрыва пострадали и мы с Рудиком, правда, больше морально. Шарики хлестанули по стене дома, несколько влетели внутрь, выбив из противоположных от входа стен тучу пыли и запорошив нам глаза. Ну, тут уж ничего не поделаешь – я, расставляя сюрпризы для ночных гостей, старался максимально перекрыть сектора. И перекрыл удачно, так как воплей, хрипов и стонов, доносящихся снаружи, стало заметно больше.

– Неплохо, стрелок, – перекрывая крики раненых проревел разъяренный Скорняк. – Но ты ж понимаешь, теперь тебе живым отсюда не уйти!

– Понимаю, – вздохнул я, нажимая четвертую кнопку на пульте – по моим расчетам, как раз она соответствовала той мине, что находилась ближе к Скорняку.

Оп-паньки… Взрыва не последовало. Плохо. С чего бы это?

– Жаль, что я раньше территорию не проверил, – проорал главарь банды, невидимый за руинами. – Хреново ты замаскировал свои сюрпризы, из-за которых я треть пацанов потерял.

Это да, тут не поспоришь. Прикопал я их лишь слегка, сверху мусором торчащий взрыватель обложил – и ладно. Все равно утром откапывать. Ну и вот, похоже, расплатился за свое раздолбайство. Глазастый Скорняк по-быстрому нашел ОЗМ мою осколочно-заградительную, взрыватель вывинтил – и всё. Была мина – стала просто безопасная зеленая банка.

На всякий случай я третью кнопку тоже нажал, заранее предвидя результат. Ну да, дохлый номер.

– Небось, рычажки дергаешь или на кнопочки давишь? – раздался из развалин ехидный голос Скорняка. – Ты это брось. У меня нюх на металл и краску круче, чем у крысособаки, за сто метров чую. Эх, знать бы заранее, что искать… Короче. Выходи-ка ты с поднятыми руками, тогда умрешь быстро, гарантирую. А нет – через минуту подкинем вам туда пяток гранат с хлором, чисто чтоб технику не испортить.

…А вот это плохо, если мутант не брешет, конечно. Умирать от удушья как-то не хочется, лучше уж, действительно, пулю в лоб. И что делать? От Рудика толку немного, съежился вон в углу и трясется – похоже, Скорняк для него хуже бабайки для карапуза, от одного имени его готов самолично драгоценную шкурку с себя снять.

Значит, как-то сам я должен проблему решить… А как?

– Время пошло, – прорычал главарь банды. – А все же интересно, где ты такие крутые мины раздобыл? Не расскажешь, пока живой?

И вдруг меня озарило, да так, что я аж глаза прикрыл… Если могу я войти в состояние, когда чувствую себя пулей… Если ощущаю я взгляд того гада, что целится в меня за мгновение до того, как он нажмет на спусковой крючок… то не смогу ли я увидеть цель, не видя ее?..

«Бред», – немедленно отозвалось на эту странную мысль человеческое сознание, скованное рамками повседневной жизни и не приемлющее ничего сверхъестественного, даже если вот оно, прямо перед глазами…

«Пробуй», – спокойно, чуть ли не вслух произнес в моей голове снайпер, на которого не действуют смертоносные артефакты Зоны, умеющий стрелять так, как, возможно, никто не умеет – ни на земле, ни в иных мирах…

«Чушь собачья», – надрывался во мне обычный человек, когда я спокойно поднялся со своего места и так же спокойно просунул в амбразуру ствол своего «Вала». Темно-то как… Ночь, оно и понятно. Прожектор, небось, шариками прыгающих мин расколошматило. Ни звезд, ни луны… Тучи, наверно, все закрыли… Однако все прекрасно видно. Вон на земле валяются бойцы Скорняка. Пятеро мертвых, двое тяжело раненных. Остальные, которым повезло остаться целыми, или которых лишь легко задело, успели уползти в руины дома, что стоял когда-то напротив моего… Лежат они себе на полу, или сидят вдоль полуобвалившихся стен, а кореша их перевязывают… А посредине Скорняк стоит с задумчивой рожей, вертит в лапах зеленую безопасную банку, цокая время от времени длинным языком и восхищенно хлопая себя по бокам мощным хвостом… Надежно скрыт он ночной теменью и неплохо сохранившейся стеною дома, в котором всего-то две трещины, одна побольше, другая поменьше. И та, что поменьше, как раз находится на пути полупрозрачной, но очень заметной линии, соединяющей ствол моего «Вала» и зеленую банку…

Наверно, Скорняк что-то почувствовал. Вскинул лобастую башку, торчащую на толстенной шее, и уставился на стену, будто хотел повнимательнее рассмотреть узкую трещину, пересекающую ее. Но даже мутанту, способному по запаху распознавать мины, нереально заметить летящую пулю и вовремя уклониться от нее…

Я видел словно в замедленном фильме, как кусочек свинца врезается в белую надпись, набитую через трафарет на зеленый бок ОЗМ-72, как рвется относительно тонкий металл, и как ударная волна, распространяющаяся от пули, касается взрывчатки, которой начинена мина…