Завтра 3.0. Трансакционные издержки и экономика совместного использования - Майкл Мангер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чем причина бедности?
У нас есть еще один более убедительный эмпирический аргумент в пользу гарантированного базового дохода. Очень простой. Учитывая, сколько США тратят на борьбу с бедностью, в стране просто не должно быть малоимущих. Если взять общий объем расходов на программы преодоления бедности и разделить его на численность бедняков, то доходы этих людей в расчете на душу выходят за черту бедности. Проблема решена.
Однако наши деньги не доходят до бедных. Вот как описывает сложившуюся ситуацию Майкл Таннер:
В этом году федеральное правительство израсходует в рамках по меньшей мере 126 программ по борьбе с бедностью 668 млрд долл. К ним следует добавить 284 млрд долл., выделяемых на социальное обеспечение правительствами штатов и местными органами власти. Таким образом, совокупные ежегодные расходы США на борьбу с бедностью достигли почти 1 трлн долл. На одного бедняка Америки приходится 20 610 долл. в год, а на семью из трех человек – 61 830 долл. (Tanner, 2012).
Если бы деньги действительно доходили до бедняков, то доходы семьи из трех человек с учетом этой 61 тыс. долл. не только позволили бы ей преодолеть черту бедности, но и превысили бы показатель среднего дохода населения США. Кто дает эти деньги?
Мы даем. Налогоплательщики. Они не достаются беднякам, но мы совершенно точно отдаем свои деньги администрации, которая не перечисляет их нуждающимся, а использует для оказания помощи в натуральной форме, а также для финансирования дорогостоящих мероприятий, на которых умные люди рассуждают о том, что нам делать с бедностью.
Справедливости ради отметим, что существенным компонентом в оценке Таннера являются субсидии на здравоохранение в рамках программы Medicaid (228 млрд долл. в год). Если мы скорректируем оценку Таннера, исключив эти субсидии, то совокупные расходы на программы борьбы с бедностью сократятся до 700 млрд долл. в год. Если исходить из того, что «бедных» американцев 50 млн, то на каждого из них приходится 14 тыс. долл. в год. Для семьи из трех человек это составит 42 тыс. долл. в год, что все равно выше уровня бедности (около 20 тыс. долл.), но ниже чем средний семейный доход.
Другими словами, оценка Таннера существенно занижена, так как в центре его внимания находятся трансфертные платежи. Однако в США реализуются и другие программы помощи малоимущим. Связанные с ними издержки с трудом поддаются оценке. Достаточно назвать законы о минимальной заработной плате и системе общественного транспорта. Измерить влияние первых довольно трудно. Но в сочетании с пособиями по безработице, получение которых зависит от того, остается ли реципиент безработным или нет, действует на молодых людей из семей городской бедноты как сокрушительный двойной удар.
Что касается молодежи из семей, принадлежащих к среднему классу, или белых молодых людей, то, по данным Бюро трудовой статистики, эти «удары» если и задевают их, то только вскользь (BLS, 2014). В июле 2014 г. общий уровень безработицы среди молодежи составил 14,3 %, хотя уровень участия (всего 58 %) позволяет предположить, что многие молодые люди даже не пытаются найти работу, а значит, и не числятся среди «безработных». Для темнокожих мужчин уровень безработицы превышает 25 %. Это означает, что для четверти молодых людей, активно ищущих работу, ее просто нет. Избавление от минимальной заработной платы позволило бы создать больше мест для тех, кто нуждается в работе, а отказ от «штрафа за работу» в программах социального обеспечения подтолкнул бы многих людей к поискам оплачиваемой деятельности. Одним из следствий минимальной заработной платы являются проблемы, связанные с реализацией программ стажировки или производственной практики (ученичества), когда молодые люди и работают, и учатся. Для юношей и девушек из богатых семей или представителей среднего класса это не проблема, так как они располагают достаточными средствами, чтобы оплатить программы высшего образования[93]. Тем не менее законы о минимальной заработной плате препятствуют объединению учебных и рабочих программ, хотя опыт других стран свидетельствует об эффективности данной практики[94]. Введение гарантированного базового дохода позволит отказаться от этих законов, что положительно повлияет и на занятость, и на подготовку квалифицированных работников.
О достоинствах базового дохода не раз говорили многие прекрасные ученые, в том числе Милтон Фридман (Friedman, 1962; Фридман, 2006) и Чарльз Мюррей (Murray, 1993). Доводы Фридмана в пользу отрицательного подоходного налога состояли в следующем.
Во-первых, для каждой данной трансфертной суммы расходы налогоплательщиков были бы меньше, а бедные получали бы больше. Исчезла бы необходимость в значительной части огромного административного аппарата.
Во-вторых, реципиентам было бы выгодно исчисление стоимости натурального пособия и его предоставление в дальнейшем в денежной форме; по крайней мере их положение осталось бы прежним. В случае необходимости бедняки могли бы приобрести набор продуктов, который предоставлялся им бесплатно, за деньги.
В-третьих, принимая решения об альтернативных направлениях использования денежных средств, получатель помощи, скорее всего, действовал бы более ответственно и осторожно. Удовлетворение его потребностей уже не будет зависеть от государства; получатель денежных выплат будет полагаться на государство как источник средств, которые позволяют реципиентам сохранять автономию в выборе потребностей, для удовлетворения которых используются полученные средства.
Переход от нынешней системы к системе, основанной на базовом доходе, позволит сэкономить на расходной части при увеличении объема средств, перечисляемых реципиентам. Одновременно расширится степень свободы и самостоятельности получателей гарантированного базового дохода. В реальности все может быть хуже. Наверняка так и будет. Система гарантированного базового дохода несовершенна. Но «страховочная сетка», которая признает общие выгоды и вселяет в граждан чувство защищенности от большинства непредсказуемых последствий новой экономики, создаст условия для смягчения разрушений, которые неизбежно будут сопровождать грядущую экономическую революцию.
Последнее слово
Третья великая экономическая революция уже на пороге. Что нам о ней известно? Только то, что если она будет протекать в соответствии с моими прогнозами, нас ждут болезненные изменения глобального характера.
Хорошо, что у предпринимателей будет возможность вести деятельность
