Полночная любовница - Мэгги Робинсон

Но Лоретте пришлось умерить свой гнев. Негоже будет, если она совсем выйдет из себя и в сердцах скажет что-то такое, что Беатрикс запомнит и отложит в памяти.

— Извини, Беа. Ты же знаешь, я терпеть не могу людей, которые вмешиваются в мою жизнь.

— Пожалуйста, не сердись на лорда Коновера. Он просто пытается быть любезным.

— Используя тебя, чтобы рассказывать всякие глупости?

На лице Беатрикс снова отразился испуг.

— Нет, нет, он не рассказывает мне никаких глупостей. Последний раз, когда приезжал навестить меня, он вел себя как истинный джентльмен. Либо мисс Давенпорт, либо мисс Эмили все время были с нами, и ничего приличнее просто и быть не могло.

Приличия имели для Беатрикс значение. Она очень правильная девочка, какой Лоретта никогда не была, к большому своему сожалению.

— Сколько раз он приезжал в Бат навестить тебя?

— Только три раза. И он приезжал не специально для того, чтобы навестить меня. У него были там дела. Но он был очень добр. Когда мы встретились в первый раз, я немного стеснялась, но потом он рассказал мне забавные истории о том, как жили в Гайленд-Гроув и в вашей деревне, когда вы оба были детьми. — Беа потупилась. — Я думаю, ты нравишься ему, кузина Лоретта.

Замечательно. Она придушит Кона за то, что он использует их ребенка.

— Не пытайся играть в сваху, — колко отозвалась Лоретта.

— И Джеймсу ты тоже нравишься. Очень. Сейди говорит, ты могла бы стать маркизой, и тогда у Джеймса снова была бы мама.

Что ж, Сейди, похоже, тоже придется придушить.

— Какая чепуха! Если хочешь знать, — через неделю мы уезжаем отсюда. Нет, через шесть дней. — Она взглянула на часики, приколотые к платью. — Теперь уже пять с половиной. Лорд Коновер перешел все границы. Пусть узнает, что не может иметь все, что, как ему кажется, он хочет.

Беатрикс побледнела.

— Это я виновата. Я рассердила тебя.

Лоретта снова села и сжала детскую ладошку.

— Нет. Мы с лордом Коновером еще вчера договорились, что останемся только на неделю. Оставаться здесь дольше было бы для нас неприлично.

— Н-но я думала, мы приехали сюда на все лето, — жалобно проговорила Беатрикс. — И Сейди здесь как дуэнья. — Девочка выглядела удрученной.

— Сейди, видит Бог, ничем не лучше Кона, — проворчала Лоретта. — Мы не поедем сразу домой в Пензанс. Я знаю, ты любишь деревню. Мы можем пожить несколько дней — или даже недель — в Винсент-Лодж.

— Сейди говорит, что в доме невозможно жить из-за ремонта. И к тому же овцы только что прибыли.

Разрази гром этих овец. Кон как будто знал, что именно нужно, чтобы смягчить сердце Беатрикс. Она обожает животных, а кузены живут в маленьком домике посреди города, и у них нет ни места, ни желания, чтобы завести какого-нибудь домашнего зверька.

— В Лодже есть куры.

— Сейди отправила их всех на ферму Коббов на лето. Сквайр Кобб обещал, что не съест ни одной.

—А сквайр Кобб очень любит жареных кур, — улыбнулась Лоретта.

— И он ужасно толстый, — согласилась Беатрикс. — Как и его дочки. — Она прикрыла рот ладошкой. — Ой, так говорить нехорошо, да?

— Ничего. Сестры Кобб и сами не очень-то хорошие. Поделом им, что они похожи на фаршированных индюшек. — Ни одна из сестер, несмотря на холящих и лелеющих их родителей и солидное приданое, до сих пор не вышла замуж. Лоретта подумала, что их совместный дебют тогда, двенадцать лет назад, в бальном зале «Голубого теленка» не принес ни одной из трех обычного результата. В их части Дорсета изрядное число старых дев, и Кон, черт бы его побрал, не изменит это, если только не женится на одной из сестер Кобб.

— Ну что ж, полагаю, придется нам потерпеть беспорядок, — сказала Беатрикс. Она с несчастным видом закусила губу. — Я пока не хочу ехать домой. Мама с папой не ждут меня так скоро. Возможно, маркиз позволит нам пожить в Гроуве. Ой, я забыла, там же тоже везде ремонт. — Она тихонько вздохнула.

Ну надо же, ее дочь, оказывается, настоящая актриса!

Лоретту так и подмывало спросить, не участвует ли она в школьных спектаклях.

Она решила зайти с другого конца.

— Я думаю, если мы оставим Джеймса наедине с отцом, они быстрее сблизятся. Если за обеденным столом нас не будет и некому будет поддерживать беседу, они волей-неволей вынуждены будут разговаривать друг с другом. — Лоретта подергала Беа за косичку, как это делал Кон сегодня утром. — Я очень гордилась тобой вчера вечером. Ты так старалась вовлечь их в разговор. Ты мой маленький миротворец.

Беатрикс залилась румянцем.

— Просто мне жалко Джеймса. Он хочет любить своего отца, но не может.

— В семьях не всегда все бывает так, как нам бы хотелось. Мои родители не всегда были хорошими, и, я уверена, они тоже не считали меня хорошей дочерью. Но ты ведь ладишь со своими мамой и папой, верно?

— О да. Все так, как и должно быть, полагаю. — Нижняя губа Беа задрожала. Лоретта подумала, уж не очередная ли это игра.

— Но?..

— Понимаешь, они очень строгие. У нас никогда не бывает никаких развлечений, мы никогда не веселимся. Думаю, они рады, что большую часть года я в школе. — Она помолчала. — Они, похоже, совсем не возражали, когда маркиз написал им и попросил разрешения отпустить меня на все лето.

Лоретта закрыла глаза. Ее кузены — люди очень набожные, благочестивые, пусть даже и чуть-чуть скучные. Они уже не молоды и, возможно, находят, что Беатрикс, подрастая, становится более живой и подвижной. Всего одна неделя в Стенбери-Хилл преобразила ее ребенка. Вероятно, кузины смотрят на нее и видят будущую Лоретту.

Безрассудство. Неблагоразумие. Бесстыдство. Все то, что привело Лоретту к глубокой печали и жестокому разочарованию. Она не допустит, чтобы дочь страдала так же, как она.

Но если дочь узнает правду, то возненавидит ее.

Кон, вероятно, пообещал приемным родителям Беа большие деньги, если они позволят ему забрать Беатрикс. А они, должно быть, не устояли перед искушением — деловые прожекты Джонаса неизменно терпели крах, а его жена Мэри вечно ворчала, что надо экономить.

Те месяцы, которые Лоретта провела в Корнуолле в ожидании родов, были несчастными во многих отношениях. Кузены серьезно относились к своему христианскому милосердию, но очень сильно не одобряли то, что она не замужем. Они все безвылазно сидели в темном маленьком домике, и только Джонас по воскресеньям и вечерам среды отлучался в церковь. Когда Беатрикс родилась и была выдана за дочку Мэри, никто ни о чем не догадался. Лоретта осталась «помочь» нянчить малышку, пока у нее не прорезался первый зубик и ее не перевели на твердую пищу и коровье молоко. Она молчала, когда Мэри называли мамой, убеждая себя, что так будет лучше.