Покорная - Джетти Вудрафф

Он ударил по моей здоровой ноге, и я расставила ноги шире, открывая ему полный доступ ко всему, что он только захочет. Куда бы он ни захотел. Разгоряченный воздух застрял в моих легких, когда он провел своей твердостью по моим влажным складочкам. Пять секунд этого действия для меня будет достаточно.

Хватка на моих волосах усилилась, и горячие слова обожгли мое ухо.

- Закрой свой чертов рот. Ты так не разговариваешь, и не тебе принимать решения. Поняла?

- Нет, остановись, - запротестовала я, когда он надавил мне на вход в попу. Я сжала ягодицы, когда он не послушался. - Пэкстон, нет. Я не сделаю этого.

- Не тебе решать, но для протокола, я не собирался вставлять его туда. Не сейчас, по крайней мере.

- Можешь просто заткнуться и вставить его в меня. Девочки в соседней комнате.

- Заткнись, Габриэлла. Просто закрой свой гребаный рот. Ты не можешь указывать. Я контролирую все, - процедил он сквозь зубы, перебивая мое "заткнись" своим.

Но я не замолчала. Я стонала от боли, смешанной с удовольствием. Пэкстон нагнул меня в талии и проник в меня. Быстро и грубо.

Моя рука опустилась на волосы над его великолепным стволом.

- Пэкстон, мне больно. Я не могу пока делать это так.

Он остановился и вытащил его из меня. Я повернулась, наблюдая, как он дрочит свой член, влажный от моего возбуждения. Господи. Боже. Он такой сексуальный.

- Подойди ко мне, шлюха.

Я остановилась, как вкопанная.

- Мне это не нравится, Пэкс. Мне кажется, будто ты унижаешь меня подобными словами.

- Блядь, Габриэлла. Так и есть. Это именно то, что я делаю. Прекрати всю эту "Пэкс" хрень. Меня это достало. Достаточно уже. А теперь неси сюда свою шлюшную задницу. Сейчас же.

- Хорошо. Где вы хотите, чтобы я встала, господин?

- Вот, хорошая маленькая шлюшка. Можешь облокотиться на стойку? Так не будет больно?

Я подошла к стойке с мягкими белыми полотенцами и склонилась, не отводя взгляда от розовой розы в углу верхнего полотенца. Закрыв глаза, я сглотнула внезапное жжение в горле, когда он вошел в меня.

- Разве это важно?

Пэкстон скользил внутрь и наружу, держа руки на моих бедрах.

- Конечно, важно. Я не хочу причинить тебе боль.

- Ты только что это сделал, - сказала я тихим, безликим голосом.

Его бедра резко перестали двигаться, но затем он продолжил. Я чувствовала боль и унижение. Эмоции спутались, я не могла их разобрать. Мое сердце этого не воспринимало. Я была неправа. Чувства, которые, мне казалось, мы разделяли, были не больше фантазии. Пэкстон никогда не полюбит меня. Не так, как я того хотела.

Пьяное желание кончить сменилось чем-то другим, отправившись на задворки моего больного разума. Вернусь к этому позже. Пэкстон грубо трахал меня сзади, кряхтя и быстро толкаясь в меня. Он несколько раз потянул меня за волосы так, чтобы я смотрела на него через зеркало. Но мой взгляд не отрывался от сатиновой розы. Не поднимался.

Он был быстр. Вставив в меня глубоко сзади, он брызнул своим ядом мне на спину. Я ждала. Все еще ощущая сломленность, чувствуя, как его теплая, липкая жидкость стекает в щель моей попы. Я все еще не смотрела на него, не пошевелила ни единой мышцей, когда он надавил на мой анус. Мои глаза зажмурились, и он остановился.

- Можешь идти спать. Я останусь с девочками. - И просто так Пэкстон ушел. Я знала, что это было не предложение. Это был приказ, но мне было все равно. Я бы пошла в кровать, только чтобы избавиться от него. За десять минут до того, как его сперма оказалась на мне. Сейчас же я хотела смыть ее. Смыть его.

Хотелось бы мне сказать, что так все и осталось. Что я смогла отключить эмоции и перестать жить в мире фантазий. Но нет. Даже когда он обходился со мной, как со шлюхой, я хотела его.

Той ночью Пэкстон больше не наказывал меня, но заставил плакать. Конечно, я не позволила ему этого увидеть. Просто залезла в кровать и выключила свет, собираясь оставить этот день позади. Размышляла, включить ли планшет или нет, но не хотела подливать масла в огонь. Некоторые мои стихотворения затрагивали глубокие струны и заставляли меня чувствовать себя потерянной и одинокой.

Я повернула голову к его темному силуэту без единого слова. Он тоже молчал. Он подошел ко мне, и я перевернулась на бок. Тогда мои эмоции и взяли верх, предавая меня ради него. Я прижалась спиной к его груди, и мои глаза закрылись, когда он оставил поцелуй на моей макушке.

- Я всегда называл тебя шлюхой за закрытыми дверями, Габриэлла.

- Да-да. Знаю. И я позволяла.

- Да. Это подходило нам. Мы оба в этом нуждались. У тебя есть все, чтобы удовлетворять свои потребности, а у меня есть ты. Моя шлюха, чтобы удовлетворять мои.

Я обдумывала его слова с глубоким вздохом.

- Не знаю, подходит ли мне это сейчас, Пэкстон. Я больше не тот человек. Я не Габриэлла. - Эта фраза уколола меня в грудь, словно укус осы. Один укол, напоминающий, что это была не ложь. По крайней мере, для меня. - Я не согласна больше на это. Я не согласна с тем, что эти девочки бегают по кружкам, как курицы, которым без причины отрубили головы. Я не согласна есть жирный бекон и курицу на кости. Я не согласна ни с чем из этого, Пэкстон. Не знаю, может нам стоит разойтись на время. Самим разобраться во всем хотя бы раз, - сказала я. В этот момент я вытерла скатившуюся по щеке слезу. Как раз вовремя.

Пэкстон развернул меня на спину и вцепился руками в шею. В этот раз стоило бояться. И я боялась.

- Да? Куда ты пойдешь, шлюха? У тебя есть деньги на жизнь? Думаешь, ты увидишь когда-нибудь снова Роуэн и Офелию? Давай, попробуй. Я уже миллион раз говорил тебе, я быстрее убью тебя. Ты меня поняла, Габриэлла?

Я кивнула в согласии, воздух застрял в моих легких. Злость в его голосе говорила мне не давить больше. Я понимала, когда нужно остановиться. Сейчас самое время.

Пэкстон ухмыльнулся и сунул пальцы мне между ног. Той ночью я стала призраком. Легла ему на колени, как хорошая маленькая шлюшка, и вынесла девять шлепков. Это был максимум, что он когда-либо давал мне за раз. Может это из-за моей реакции. Может он не ожидал, что она будет такой вялой. Я слегка напрягалась при каждом ударе, но ни разу не толкнулась бедрами навстречу его пальцам. Хотела. Хотела застонать, молить о большем, но не стала.

Меня не волновало, что меня выдавали звуки моего возбуждения. Я не хотела выдавать истинное положение дел. К черту его. Я делала все, что он велел, принимала любую неудобную позу, которую он требовал, сосала его член, когда он говорил, а затем сглотнула. Но ни разу я не дала ему знать, что мне это нравилось. Я была призраком.

- Следуй завтра правилам. Я хочу жареное мясо на ужин, - сказал Пэкстон, стряхивая свой обмякший член мне в рот.

- Да, сэр, - ответила я умно. Больше ни слова не проронилось между нами. Я даже приподняла бедра, чтобы помочь ему надеть на меня пояс верности. Мне и на это было плевать. У меня не было желания кончать. Оно прошло, когда я сглотнула. Я знала, что это было мое наказание за непослушание, но не заботилась об этом. Не было сомнений, что уже на следующий день я снова ослушаюсь его. Я не собиралась гоняться с девочками по их кружкам. Им было чем заняться и дома.

Я снова приняла душ, желая смыть его, но это не помогло. Его запах пропитал подушку, наполнял мои ноздри его ароматом. Я бросила эту подушку на пол, но и это не помогло. Он все еще был там, в моем мозгу, в моей кровати. Перевернувшись на бок, я глубоко вздохнула и закрыла глаза, молясь о покое. Я не была уверена, удастся ли мне когда-либо понять этого мужчину, и честно говоря, я не знала, было ли у меня еще это желание.

~~~

- Я хочу позвонить своей сестре. Сегодня ее день рождения. Шерри сказала, что я смогу позвонить ей сегодня, - жаловалась я мисс Портер.

Она отмахнулась от меня жестом руки.

- Отвали с дороги. Той стерве плевать на вас. Люди лгут. Люди всегда лгут. Теперь свали от телевизора.

- Я пойду туда, - пригрозила я, стукнув ногой о деревянный пол.

Мисс Портер рассмеялась.

- Удачи. Твоя милая задница не дойдет и до угла, не будучи изнасилованной где-то на аллее.

Даже в возрасте двенадцати лет я знала, что это значило, и она была права. Я сама не зайду дальше остановки школьного автобуса. Если бы не мой сосед Фелкон, я бы и туда не ходила.

Фелкон был на пять лет старше меня, но он больше не ходил в школу. Бросил ее в шестнадцать. Он присматривал за мной. Знал, что темноволосой белой девочке не стоило блуждать по этому району. Никому не стоило, особенно уязвимой двенадцатилетке, у которой не было никого, кто мог бы оповестить о ее исчезновении. Фелкон рассказал мне о мужчинах в блестящих черных машинах, заманивающих молодых девушек к себе под крышу. Таких симпатичных, как я, они не пропускали.

Этого было достаточно, чтобы удержать меня дома. Иногда я выходила посидеть на крыльце, но дальше не уходила.