Верь мне - Елена Тодорова

Саша кончает первым. Возможно, таким образом наказать меня желает. Да только я, едва его член дергается и начинает толчками выбрасывать мне в матку сперму, все это принимаю с аномальной гиперчувствительностью. Стрелы удовольствия прошивают меня насквозь. И я, захлебываясь от иступленного восторга, безвольно отшатываюсь назад, пока не падаю. Хватая губами воздух, не сразу понимаю, что Саша наваливается сверху. С оглушающими стонами кусает мочку моего уха и продолжает до последнего неистово вколачиваться в мое тело.

– Охуеть, Солнышко… – хрипит он минутами позже. – Охуеть… – с шальной и какой-то мечтательной улыбкой закидывает голову назад. Натужно вдыхает. В уголках глаз слезы блестят. Но он совершенно точно счастлив. – Все нормально? – спохватываясь, смотрит мне в лицо.

Я могу лишь покрываться пятнами стыда. Чувствую это так явно, что труба. Кожу будто стремительно поражает какая-то вирусная фигня.

– Нормально, – наконец, выдыхаю с трудом.

И все-таки Георгиев извиняется.

– Прости…

– Я же сказала… Все в порядке…

Единственное, что мне в эту секунду нужно – это чтобы он вытащил из меня член, позволил подняться и куда-то спрятаться.

Но…

– Ты же просила, как раньше. Без тормозов, – припоминает мой лютый бред. – Затрахаю тебя сегодня, моя порно-Соня-лав… Прости, – это уже авансом летит. Пока я перевариваю всю эту информацию, Саша прижимается к моей переносице лбом и выталкивает тоном, от которого меня перебивает дрожь: – Соскучился. Сильно, малыш.

– Боже, Георгиев…

– Покурим?

Лежи, догадывайся, что на этот раз подразумевает. Паника накрывает до того, как какие-то ниточки распутываю.

– Черт… Хватит, Саш…

– Не хватит, Сонь. Я ни хрена и не понял за раз.

– Да иди ты, блин… – вырывается у меня вместе со всхлипыванием.

– Куда? – уточняет непробиваемый принц удручающе серьезно.

– К дьяволу, Георгиев! Там тебе самое место!

Он на мой выпад ухмыляется.

– Только с тобой, малыш.

Чмок в верхние губы. Чпок из нижних.

«Вытянул… Поднялся… Слава Богу…» – навязываю себе мысленно.

Сдвигая дрожащие ноги, закрываю ладонями лицо.

– Ты застеснялась?

Вот теперь в голосе Георгиева совершенно точно смех вибрирует.

– Сонь?.. Малышка?..

– Сказала же, иди к дьяволу! – разъяряюсь я.

Подскакиваю с кровати и, даже не взглянув на него, устремляюсь к двери.

– Хочу, чтобы ты позже еще поскакала на моем члене, Соня-лав, – прилетает мне в спину от охамевшего бывшего. – Сама.

Резко разворачиваюсь. Прищуриваясь, отчаянно ругаю себя за то, что любуюсь этой наглой голой борзотой.

– Я же твой главный герой, да? – лыбится вовсю. Похоже, от счастья окосел не на шутку. Прямо-таки развезло! – Я помню, Сонь.

Хотела бы я заявить, будто в свою очередь забыла все, что ему когда-то говорила… Но не могу. Даже когда злюсь на него, врать не получается.

– Прежде чем покидать спальню, надень трусы, Санечка, – улыбаюсь натянуто. – А то не будет на чем скакать, мой главный антигерой! – выпалив последнее, наконец, вылетаю из спальни, хлопнув при этом дверью с такой силой, что, ей-Богу, вся наша многоэтажка сотрясается.

20

Я много всего хочу .

© Александр Георгиев

Помимо своих вещей, сложенных аккуратно на самой верхней полке в Сонином шкафу, нахожу два комплекта самого, мать вашу, сасного женского белья.

– Ох, ни хуя себе… – выдыхаю и присвистываю.

Опавший, но все еще переполненный кровью член тотчас снова устремляется вверх. С полным мочевым это, сука, особое удовольствие.

Медленно втягивая воздух, неспешно подавляю врубившуюся, как порнофильм, сексуальную фантазию. Но блядское кружево прятать духу не хватает. С определенным намерением бросаю один комплект на кровать.

«Дело не в любви… И не в тоске… Я просто хочу тебя…»

Ну да, пусть рассказывает. Будто я не знаю, что в нашем случае трахать «без каких-либо тормозов» хочется одного конкретного человека. И все мысли, даже в подсознании, только о нем.

Грудак натужно раздувает, когда вспоминаю свою собственную воспалившуюся пацанскую привычку гонять лысого по паре раз на дню. Порно-Соня живет в каждой клетке моего извращенного организма. Каким бы суровым мамонтом себя сейчас не чувствовал, я не могу не мечтать о ней, загоняя себя в адские минусы.

Сдергиваю с полки спортивные штаны. Встряхивая их, с самодовольной ухмылкой отмечаю, что Соня срезала все бирки и этикетки.

Не ждала и не скучала, ага.

Натягиваю треники и, игнорируя стойкое напряжение в члене, выхожу из спальни.

Пересекая гостиную, яростным взглядом пригвождаю вскочившее с дивана мохнатое чудовище.

– Угомони свои таланты, кот. Замри, блядь, на месте. Еще одно движение, и я организую тебе прогулку на помойку, – предупреждаю приглушенно. В ванной шумит вода, и все же я проявляю отличительную предусмотрительность, зная, что любое кривое слово в адрес этого гребаного зверя Соня воспринимает как личное оскорбление. – Ладно, кот, – цежу реально сквозь зубы. Не идиот же, секу, что эта наглая тварь понимает все не хуже человека. – Уясни, что я являюсь для нее первым. Главным. Не ты, короче. Тебя здесь вообще быть не должно. Но, если ты попустишься, я согласен терпеть твое наличие в этой квартире.

Мохнатый моим предложением, походу, не впечатляется. Распушив шерсть как иголки, воображает себя, очевидно, минимум львом. Бестолковая рыжая щетка, блядь. Медленно крадется ко мне и уже ожидаемо набрасывается. Едва успев отразить долбаную атаку, сжимаю вездесущие лапы и притискиваю дикобраза к груди.

– Ты, блядь, здоровый? – шепчу сбивчиво. – Попиздуешь сейчас… – толкаю зло, но вынужденно себя одергиваю.

Тягостно вздохнув, несу буйного на кухню. Бросаю у миски и, вспомнив, что делала Соня, даю ему, сука, жрать. Брезгливо вытряхиваю содержимое пакета и следующие минут пять тупо наблюдаю, как гордого ломает. В конце концов, смертельная ненависть не мешает ему с какой-то абсолютно лютой жадностью наброситься на корм.

Подкуривая, молча наблюдаю за проявлением этого бешенства.

Сука… Что за чудо?

Вода в ванной никак не стихает, а мой мочевой уже, блядь, прямо-таки настойчиво сигналит о необходимости опорожнения.

Что там можно так долго делать?

Чудовище заканчивает с едой. Хищно облизнувшись, бросает на меня полный презрения взгляд и, вот неожиданность, неторопливо сваливает из кухни.

Я же давлю окурок и направляюсь в сторону ванной. Нажимаю на ручку в тот самый момент, когда стихает вода. Дверь, к моему удивлению, поддается, и я без раздумий вхожу.

Соня взвизгивает.