Подсказок больше нет - Светлана Волкова

Не успели они исчезнуть, как дверь в участок с шумом распахнулась, чуть не сбив девушку в форме, и влетела габаритная дама в ярко-цикламеновом кожаном плаще и огромной шляпе.

Костик мгновенно догадался, что это — маман Кабанова, хотя ни разу в жизни её не видел.

Начался настоящий цирк. Пальцы, унизанные золотыми увесистыми кольцами, барабанили по стеклу, длинные серьги плясали и били даму по щекам, когда та вертела головой, ноги в высоких сапогах притоптывали так, что, казалось, из-под каблуков вот-вот полетят искры.

Полицейские отвечали ей предельно вежливо. Да, её сына задержали. Нет, он не такой невинный, как она думает. О, как она заблуждается — статья-то вполне реальная. Не дослушав, Кабанова начала звонить кому-то и требовать «немедленно приструнить обнаглевших жандармов».

Впрочем, спектакль продолжался недолго. Её пригласили в ту же дверь, куда увели Кирилла. Когда она удалилась, Костик отметил, что в участке стало необыкновенно тихо.

Прошло ещё минут десять, и к Костику вернулся щеткоусый.

— Ступай со мной.

— Зачем?

— Сочинение будем писать на тему «Как я провёл этот день».

Комната, куда отвели Костика, была крохотной, без окон. В середине стояли стол и два колченогих стула с продавленными сиденьями. На потёртой серо-жёлтой столешнице — листы бумаги и ручка, привязанная бечёвкой к ножке стола.

Он исписал три листа, большую часть текста посвятив описанию сбежавшего Степана, хотя полицейский требовал подробных портретов парней-торговцев. Наконец дверь отворилась, и вместе с лейтенантом вошёл учитель истории.

Костик радостно вскочил со стула.

— Знаешь этого человека? — спросил усатый.

Костик кивнул:

— Это мой учитель, Сергей Сергеевич Андреев.

Лейтенант пробежал глазами писанину.

— Ладно. Подписывай. И дату поставь.

Костик маханул ручкой внизу листа.

Лицо у Сергея Сергеича было тревожное, усталые глаза щурились от электрического света, пальцы нервно теребили ручку портфеля. Полицейские долго изучали его паспорт, затем заставили подписать какие-то бумаги.

Когда Костик с учителем выходили в коридор, розовощёкий полицейский — тот самый, который привёл его в участок, чуть слышно прошептал ему:

— Попадись мне ещё, шпана!

— Не попадусь! — не глядя на него, ответил Костик.

На улице было прохладно, асфальт пестрел лужами от недавнего дождика.

— Вы в порядке, Константин?

— Да, Сергей Сергеич! Меня не били.

Учитель улыбнулся.

Как же Костик был рад историку! Его немного сутулая фигура, толстые очки, манера называть всех учеников на «вы», даже мелюзгу, теперь не казались смешными, как было поначалу. Костик ощущал, что всё это делает учителя каким-то… близким, что ли, родным.

— Мне позвонил ваш соученик Слава, — сказал Сергей Сергеич. — Он не дозвонился до Юлии Генриховны, у которой есть телефоны всех родителей, и набрал меня.

«Молодец Савёха! — подумал Костик. — Не болван, соображает».

— Ну-с, говорите, куда вас проводить?

— Да что вы, Сергей Сергеич! — замотал головой Костик. — Не потеряюсь я! Не мелкий!

И тут мысль о Степане снова залила сознание.

— У меня ребёнок убежал. Видимо, испугался полицейского. Боюсь, как бы беда с ним не случилась. Он, хоть и вундеркинд, но маленький совсем, пять лет с хвостиком.

Костик вкратце пересказал историю с исчезнувшим мальчишкой. Сергей Сергеич молниеносно принял решение: идти искать пацанёнка. Логично было бы предположить, что Степан побежал к своему дому, только адреса его Костик, разумеется, не знал. Да и не факт, что мальчик живёт где-то неподалёку. Пошарив по близлежащим дворам, они вышли к магазину, где Костик хотел купить мобильник. Учитель спросил охранников, не видели ли они мальчика, но те лишь развели руками.

— Сергей Сергеич, вы вот возитесь со мной, с моими проблемами… Я и так у вас весь вечер забрал, — сказал Костик.

— Ничего, мой друг. Если ты взялся делать доброе дело, обязательно доводи его до конца, — улыбнулся в ответ историк.

— Я дальше сам. Думаю, что Степан уже с родителями. Он всё же головастый малый, любому фору даст. Мне надо домой идти, может, мама вернулась — у неё все телефоны и адрес Белолобовых.

Сергей Сергеевич помолчал секунды три и согласился.

— Да, это, возможно, единственно правильное решение. Надеюсь, что всё в порядке и во второй раз в полицию сегодня идти не придётся. Всё же позвольте я провожу, давно хотел поговорить, хоть тема, наверное, для вас, Константин, сейчас и второстепенная.

Они пошли дворами к дому Костика. Сергей Сергеич заговорил не сразу, как будто собирался с мыслями.

— Вы перестали посещать мои факультативы, Константин. Этому есть причины?

Причин не было. Костик и сам чувствовал, что в последнее время как-то завертелся, закрутился, проводил в сети каждую свободную минуту, вылавливая Главного джибоба, будь он неладен.

— История — это абсолютно ваше, — продолжал Сергей Сергеич. — Вы её чувствуете, понимаете связь времен, мне очень нравятся ваши суждения — они, пусть и ненаучны, но идут изнутри. Как редко сейчас можно услышать свежее мнение, не забитое штампами из учебников и не навязанное Интернетом! Живое мнение.

Костик вздохнул. Сергей Сергеич немного помолчал и вновь повернулся к нему:

— Можно вам задать личный вопрос, Константин?

— Конечно, — озадаченно ответил Костик, хотя таких вступлений не любил.

— Зачем вы примкнули к этому новому молодежному движению? Джибобы… если я не ошибаюсь?

Костик помрачнел, но кивнул утвердительно, мол, не ошибаетесь, джибобы.

— Ваша бандана — их отличительный знак — сразу меня насторожила. Хотя поначалу я не придал этому никакого значения. К чему, Константин? Зачем идти за толпой? Мне казалось, как раз вам-то это свойственно в последнюю очередь. Что вас потащило в этот омут?

Костик молчал. Как объяснить историку? Как?!

— Вы всегда тянулись за истиной, — продолжал между тем Сергей Сергеич. — Ребята — те, кого я знаю из новой субкультуры, стали равнодушными, отстранёнными. Их будто ничего не касается. Они здесь и в то же время не здесь. Говоришь с ними, а глаза у них стеклянные. Души — пусты. Они считают себя сильными, но всё это иллюзия силы. Нет в них силы, есть лишь её иллюзия…Вы когда-нибудь слышали об идеальном заблуждении?

— Нет, — помотал головой Костик.

— Как бы доходчиво объяснить… — сдвинул брови Сергей Сергеевич. — Вот вы, Константин, любите лимонад?

— Конечно. Его все любят…

— Так вот. Существует лимон — изумительное творение природы. Один фрукт может утолить жажду, накормить, спасти от цинги, дезинфицировать рану, снизить жар при лихорадке. Большинство людей считает, что он кислый. Но потреблять его очень хочется. И люди придумали лимонад. Взяли божественный плод, выжали сок, добавили воду, затем сахар — потому что кисло. Большое количество сахара убило душу лимона, поглотило и вкус, и сущность. Также и личность. Она растворяется в толпе, как в сахарном сиропе, и уже не различить её среди большой порции приторно-сладкого заблуждения. Идеального заблуждения, потому что личность считает себя в нем абсолютно нужной, востребованной. А потому — счастливой.

Сергей Сергеич остановился, взглянул на Костика.

— Понимаете, Константин, у многих сверхидей есть одно общее: в основе своей они имели совсем другой смысл, не тот, который появился потом, когда сверхидея оперилась и набрала силу. Вкус лимона скрыт за вкусом сахара. Оба слились в единый — но уже другой вкус. Мировая история тому подтверждение. Вот так же и джибобы. Сварились, растворились в этом лимонаде, и никто не вспомнит уже, с какого невинного маленького фрукта всё начиналось. Кувшины сладкой водицы, которая не утоляет жажду, но которой можно напоить толпу…

Сергей Сергеич замолчал. И Костику в этот момент нестерпимо захотелось рассказать любимому учителю правду, всю до последней капли — и о том, как он боялся войти в новый класс, и как придумал невинную побасенку про движение джибобов, и как в это поверили все.

…И как он сам поверил.

Вот сейчас он откроет рот и скажет. Это просто, это не больно. И сразу станет так хорошо на душе, спокойно и тепло.

Но он продолжал молчать, не в силах поднять на Сергея Сергеича глаза. И ощущал застрявший в горле мерзкий приторно-сладкий привкус, точно выпил концентрированный вязкий сироп.

В квартире даже воздух был наэлектризован. Мама бросилась к нему, долго стояла, прижав к себе.

— Сынок! Как ты меня напугал! Я не знала, куда бежать, кому звонить!

Оказалось, вундеркинд Степан Белолобов каким-то внутренним недетским чутьём нашёл больницу, куда утром отвезли его брата Акима. Хотя лечебница находилась всего в квартале от злосчастного салона связи, днём он ехал туда в машине скорой помощи и запомнить дорогу ну никак не мог. Если только не был котом. Коты могут. Вон и в новостях недавно передавали, что какую-то мяукалку отвезли на поезде за тридевять земель, а она по шпалам вернулась в родной дом. Выходит, Степан был котом.