Червь Уроборос - Эрик Эддисон

Теплая, белокожая, она лежала у него на груди, словно уснув, и ее гладкое и изящное горло белело на фоне пряной темной массы распущенных волос. Один пышный и роскошный локон, словно питон, свернулся между белой рукой и грудью. Стремительно, словно змея, она повернулась и страстно прижалась к нему, жадно впившись в его губы своими сладкими и пылкими устами, моля его остаться с ней навечно в опьянении совершенной любви и неги.

Но когда он, наконец, нежно отстранил ее, поднялся и начал одеваться и вооружаться, леди накинула на себя полупрозрачный халат, сверкавший серебром подобно летней луне, что лишь прикрывает, но не прячет свое великолепие в облачной дымке, и, стоя перед ним, заговорила:

— Тогда иди. К чему метать бисер перед свиньями? Не могу я умертвить тебя, ибо нет у меня иной власти над твоим телом. Но знай, гордец: дабы не слишком ты радовался, потребовав от меня того, что не входило в наш договор, насладившись, а затем пренебрегши мною и бросив меня, три дара преподнесу я тебе по своему собственному выбору. Обречен ты на войну, мира же не достигнешь. Тот, кого ты более всех ненавидишь, низвергнет тебя и лишит тебя твоей власти в Кротеринге и прилегающих землях. И хотя и будешь ты отомщен, но не своей рукой; ты же такого права будешь лишен.

С этими словами она расплакалась, а лорд Брандох Даэй решительно вышел из покоев. Оглянувшись с порога, увидел он, что в покоях нет более ни леди, ни ястреба. И внезапно страшная усталость навалилась на него. Спустившись по лестнице, он обнаружил спящих на холодном каменном полу лорда Юсса и своих соратников, в зале же было пусто и сыро, все вокруг было покрыто мхом и занавешено паутиной, а в растрескавшихся потолочных балках спали головами вниз летучие мыши, и ни следа не осталось от пиршества прошлой ночью. Брандох Даэй разбудил своих спутников, и рассказал Юссу о том, что с ним произошло, и о доле, предреченной ему той женщиной.

И в глубоких размышлениях покинули они проклятый замок Ишнаин Немартра, довольные, что остались невредимыми.

На девятый день пути от Салапанты они попали в каменистые и скалистые области, где не было ни одного живого существа. Здесь и там землю разрезали трещины — сумрачные каменные лабиринты, куда никогда не проникал ни солнечный, ни лунный свет, — в темных глубинах которых неустанно и неумолчно бушевали и пенились водные потоки. В тот день путь их был извилистым, ибо в поисках бродов им приходилось двигаться вдоль речных берегов то в одну, то в другую сторону.

Когда в полдень они становились у наиболее глубокого разлома из ими встреченных, кто-то нагнал их и упал перед Юссом ничком, уткнувшись лицом в землю и тяжело дыша после долгого бега. Подняв его на ноги, они увидели, что это был Миварш Фаз, облаченный в доспехи черного всадника Ялканая Фоста и вооруженный топором и мечом. Он был очень возбужден, но настолько запыхался, что не мог вымолвить и слова. Они встретили его дружелюбно и дали ему напиться из большого меха с вином, подарка Зелдорния. Наконец, он выговорил:

— Он вооружил многие сотни наших людей оружием с полей Салапанты. Ведомые его дьяволами-сыновьями и проклятым богами Филпритцем, они отправились вперед, чтобы преградить вам все пути на восток. Без остановок скакал я верхом и бежал, чтобы предупредить вас. Сам же он вместе с большим отрядом загорных дьяволов едет по вашим следам.

Они поблагодарили его, подивившись, что он приложил такие усилия, дабы оповестить их об опасности.

— Я был вашим гостем, — отвечал он, — к тому же вы против этого лысого нечестивца, явившегося из-за гор, чтобы поработить нас. Потому готов я оказывать вам поддержку. Но могу я немного, ибо, хоть и было у меня вдоволь земли и богатств, ныне я беден. И я совсем один, хотя прежде было в моих чертогах пять сотен копьеносцев, готовых исполнить любые мои пожелания.

— Нам надлежит поспешить в нашем деле, — сказал лорд Брандох Даэй. — Насколько ты его опередил?

— Он будет здесь через час или два, — ответил Миварш и разрыдался.

— Сойтись с ним в открытую означало бы для нас великую славу, — промолвил Юсс, — и верную смерть.

— Дай мне подумать минуту, — сказал Брандох Даэй. И пока они занимались приготовлениями, он бродил в раздумьях по краю ущелья, сталкивая в пропасть камушки своим мечом. Потом он произнес: — Это, несомненно, река Атраша, о которой упоминает Гро. О Миварш, не струится ли этот поток Атраша на юг, к соленым озерам Ого Морвео, и нет ли там поблизости крепости под названием Эшграр Ого?

Миварш отвечал:

— Это так. Но никогда не слышал я о ком-либо настолько выжившем из ума, чтобы пойти туда. Здесь, где мы находимся, и так достаточно страшные земли, но Эшграр Ого расположена на самом краю Моруны. Никто не искал там убежища вот уже сотню лет.

— Она еще стоит? — спросил Брандох Даэй.

— Насколько мне известно, — ответил Миварш.

— Она хорошо укреплена? — продолжал тот.

— В старые времена считалось, что нет места столь же неприступного, — ответил Миварш. — Но умереть здесь от рук загорных дьяволов ничуть не хуже, чем быть разорванными на куски злобными духами.

Брандох Даэй повернулся к Юссу.

— Решено? — спросил он.

— Да, — ответил Юсс, и они поспешили на юг вдоль реки.

— Думалось мне, что вы ушли намного дальше, — сказал по дороге Миварш. — Это место лишь в девяти или десяти днях пути, а сейчас идет уже шестнадцатый день с тех пор, как вы оставили меня на холмах Салапанты.

— Шестнадцатый? — расхохотался Брандох Даэй. — Если ты подсчитываешь золотые слитки так же, как и дни, то быть тебе богачом. Это лишь девятый день нашего пути.

Но Миварш твердо стоял на своем, уверяя, что Корунд достиг Салапанты лишь на седьмой день после их отбытия.

— И на девятый день своего бегства от него наткнулся я на ваши следы, а потом вопреки ожиданиям и на вас самих, — продолжал он.

Как бы они ни насмехались, он оставался непоколебим. И когда на пути на юг через пустыню они увидели садящееся в безоблачном небе солнце и луну, недавно миновавшую полнолуние, Юсс убедился, что прошло уже семь суток с того вечера, когда они пришли в Ишнаин Немартру. Он поделился своими наблюдениями с Брандохом Даэй и Спитфайром, и очень они изумились.

— Вам следует поблагодарить меня, — сказал Брандох Даэй, — что я не заставил вас ждать целый год. Будь я проклят, но эти семь дней показались мне лишь часом!

— Тебе — очень может быть, — с завистью произнес Спитфайр. — Мы же целую неделю спали на холодных камнях, и у меня до сих пор все болит после этого сна.

— Нет уж, — рассмеялся Юсс, — Не позволю я тебе винить его.