С русскими не играют - Отто Бисмарк

В.».

«Берлин, 1 апреля 1885 г.

Любезный князь! Вся германская земля и народ чувствуют искреннее желание показать вам в день вашего семидесятилетия, что память обо всем совершенном вами для величия Германии жива во многих благодарных сердцах. А я испытываю горячую потребность выразить вам сегодня, как глубоко я счастлив, что нация охвачена этим порывом признательности и почтения к вам. Я счастлив за вас, ибо это признание воистину в высочайшей мере заслужено вами. Мне приятно видеть, что подобное настроение так широко распространено, ибо нацию украшает в настоящем и усиливает ее вера в будущее, если она возвращает дань уважения и прославляет заслуги своих государственных мужей. Участие в этом празднестве составляет для меня и для моего дома истинную отраду. Посылая вам картину «провозглашение империи в Версале», мы хотим выразить вам чувства благодарности, одухотворяющие нас при этом, ибо она изображает один из величайших моментов в истории дома Гогенцоллернов, о котором нельзя упомянуть, не вспомнив о ваших заслугах. Вы знаете, любезный князь, что я всегда буду испытывать к вам величайшее доверие, самую искреннюю благосклонность и самую горячую благодарность! Впрочем, в настоящем письме я лишь повторяю то, что я уже много раз говорил вам. Картина же наглядно покажет отдаленнейшим вашим потомкам, что ваш император и король и его дом вполне сознавали, чем они вам обязаны. С этими мыслями и чувствами я заканчиваю это письмо. Благодарный и искренне преданный вам император и король

Вильгельм».

«Любезный князь, 23 сентября сего года вы празднуете день, в который 25 лет тому назад я призвал вас в мое государственное министерство и вскоре передал вам главенство над ним. Выдающиеся достижения, которых вы добились на службе отечеству еще ранее, при исполнении самых разнообразных и значимых поручений, дали мне право доверить вам эту наивысшую должность. История последней четверти настоящего столетия показывает, что я не ошибся, остановив свой выбор на вас. Вы являли яркий пример истинной любви к отечеству и неутомимости в труде, часто пренебрегали своим здоровьем. Как в военное, так и в мирное время вы бдительно следили за трудностями, иногда громоздившимися одна на другую, и всегда благоприятно разрешали их. Вы привели Пруссию к лаврам и славе и удостоили ее такого места в мировой истории, которого никто не мог и желать. Такие заслуги дают мне полное право открыть 23 сентября, в день двадцатипятилетнего юбилея, благодарственной молитвою к Господу Богу за то, что он послал мне вас в поддержку, дабы Его воля свершилась на земле. Еще раз приношу вам за все это признательность. От всего наполненного благодарностью сердца желаю вам счастья и от души желаю, чтобы вы надолго еще сохранили силы для служения на благо трона и отчизны. Ваш вечно благодарный король и друг

Вильгельм.

Берлин, 23 сентября 1887 г.

P.S. В воспоминание об истекших 25 годах посылаю вам изображение того здания, в котором нам пришлось обсуждать и выполнять столь ответственные решения, служившие всегда к чести и благу Пруссии, а ныне, надо надеяться, и Германии».

Последнее письмо императора я получил 23 декабря 1887 г. По сравнению с предыдущими по слогу и по почерку этого письма было заметно, что императору в последние три месяца стало гораздо труднее письменно излагать свои мысли и самому писать; но это не мешало ясности его суждений, проявлениям отеческой чуткости к чувствам своего больного сына и монаршей заботливости о надлежащем образовании своего внука. Было бы несправедливо при воспроизведении этого письма что-либо улучшать в нем.

«Берлин, 23 декабря 1887 г.

Прилагаю указ о назначении вашего сына действительным тайным советником с титулом «превосходительство». Прошу вас, передайте этот указ сыну – отрада, которой я не хочу вас лишать. Полагаю, радость будет тройной: для вас, для вашего сына и для меня! Пользуясь случаем, скажу вам, почему я пока не отозвался на ваше предложение ближе познакомить моего внука, принца Вильгельма, с государственными делами ввиду плохого здоровья моего сына кронпринца. Я вполне осознаю эту необходимость, но осуществление этого довольно затруднительно. Вы, конечно, знаете, что принятое мной по вашему совету вполне нормальное решение, чтобы мой внук В., когда для меня самого это невозможно, подписывал текущие бумаги гражданского и военного кабинетов [194] и ставил свою подпись под словами «по высочайшему повелению», что решение это сильно раздражало кронпринца. Будто бы в Берлине уже думают о том, как его заменить! После спокойного обсуждения этого вопроса мой сын, наверное, успокоится. Гораздо труднее ему будет примириться с этим, если он узнает, что его сыну дается еще больший доступ к государственным делам и что к нему приставили даже штатского адъютанта (так я в свое время называл моих реферирующих советников). Но все обстояло иначе; так как у короля, отца моего, был аргумент, чтобы назначить заместителя тогдашнему кронпринцу, и хотя предполагать, что я получу корону, можно было уже давно, объявление об этом последовало, лишь когда мне исполнилось 44 года и мой брат ввел меня в состав государственного министерства с титулом принца Прусского. Этот пост требовал, чтобы при мне состоял опытный человек, который мог бы готовить меня к очередному заседанию государственного министерства. Однако каждый день я получал политические депеши лишь после того, как последние (судя по количеству печатей на них), проходили через 4-5-6 рук! Вы предлагаете прикомандирование к моему внуку государственного сановника для просто conversation (беседы), но это лишено того основания, которым у меня в аналогичном случае была подготовка к определенной цели и, нет сомнения, что это еще больше рассердит моего сына, а этого нужно любым путем избегать. По этим причинам я предлагаю вам сохранить прежний способ освоения дел и знакомства с устройством государства (пусть это останется в обязанностях отдельных министерств). Может, эту обязанность можно будет разделить на два министерства так, как это было нынешней зимой, когда мой внук по своей воле стал посещать ведомство иностранных дел и министерство финансов, а с нового года эти можно сделать обязательными эти визиты, присоединив к ним еще министерство внутренних дел. Причем в отдельных случаях моему внуку можно было бы разрешить знакомиться с делами ведомства иностранных дел. Это продолжение уже определившегося порядка менее раздражит моего сына, вы ведь помните, как он и резко возражает против этого. Прошу вас высказать ваше мнение по этому поводу. Желаю всем вам приятных праздников. Вам признательный