История советской литературы. Воспоминания современника - Борис Леонов

— Ты лучше покажи Евгению Ефимовичу бланк с сообщением, — прервал его Михаил Алексеев.

Поповкин подержал в руках бланк и вернул:

— Все правильно. Без подвоха. Я видел такой же у Сергеева-Ценского, когда его выдвигали за «Севастопольскую страду». Но не дали старику. И тебе могут показать кукиш. С них станется!

Когда он в деталях описал муки старика Ценского, Иван Стаднюк вроде успокоился: «Не, так не разыгрывают».

И тут он вспомнил о своем товарище, общем знакомом — литературоведе Юрии Яковлевиче Барабаше, который к тому времени работал в ЦК КПСС заведующим сектором литературы. Уж кто-кто, а он-то должен все знать по правде.

Улучив момент, Стаднюк вышел в вестибюль и позвонил Барабашу по телефону.

— Да, мы все знаем, — спокойно ответил Юрий Яковлевич. — Только не знаем, что тебе на сей счет посоветовать. Пока поздравляю, а вечером я тебе непременно позвоню…

Прошла суббота. Воскресенье. В душе — переполох. Как-никак, а Нобелевский лауреат. А деньги — землякам, на нужды колхоза.

И вдруг вечером звонок. Бодрым голосом Барабаш интересуется:

— Ну как себя чувствуешь, Нобелевский лауреат?

— Привыкаю вроде бы…

И тут же отрезвляющий совет:

— Придется отвыкать.

— Почему?

— Да потому, Иван Фотиевич, что тебя разыграли… Подожди, подожди… Про ПК я тоже тебе врал, выручая Алексеева, который опередил тебя своим звонком…

— А тассовский бланк откуда?

— Опять же Алексеев через копирку допечатал на полупустом бланке.

И Иван Фотиевич решил отомстить.

Но это уже другая история…

186

Юрий Александрович Виноградов рассказал, как в самом начале своей писательской жизни замыслил написать книгу о прекрасном сапере, мастере своего дела — инженере-подполковнике Борисе Константиновиче Алексютовиче, на счету которого значилось обезвреженными 1696 мин.

Чтобы увидеть инженера-подполковника в деле, напросился с ним на очередное разминирование. Тот не хотел его брать, но Виноградову удалось настоять на своем.

И вот они на берегу моря.

На песке лежала мина, похожая на огромную чугунную плиту.

Подернута водорослевой краской.

— Там, наверное, часовой механизм? — спросил Виноградов.

— А ты послушай, — отозвался Борис Константинович.

Виноградов наклонился над миной, прислушался.

— Вроде бы ничего нет!

— Обними ее, как девку, — подсказал Борис Константинович.

— Я женат.

— Ну, тогда, как жену.

Прижавшись щекой к плите, Виноградов уловил ход часового механизма. Часы шли.

— Бежим? — вскочил он.

— Беги, — спокойно ответил Борис Константинович.

Потом он размеренно подошел к огромному чудовищу и начал свою работу.

И только закончив разминирование, поглядел на Виноградова. Что уж он прочитал на его лице, не ведомо, но сказал:

— Ты только дома не говори об этом…

Потом отвинтил крышку термоса и налил в нее чай. Протянул Виноградову. Тот отпил и скривился:

— Большей мерзости никогда не пивал.

— Так это же «Арарат».

— Что за арарат? — поинтересовался Виноградов.

— Ты что же, никогда коньяк «Арарат» не пробовал?

— Я вообще не пью, — ответил Виноградов…

А спустя несколько дней Виноградову позвонил Алексютович и сказал что предстоит новая работа. После паузы спросил:

— Пойдешь?

— Пойду! — тут же ответил Виноградов.

— Ну, ты молодец! — послышался голос Бориса Константиновича.

И уже после паузы с долей иронии тот добавил:

— Наверно, понравился мой «чай»?!..

187

Возглавив Новый Московский театр миниатюр, Владимир Соломонович Поляков активно начал собирать авторский актив. В частности, обратился он и к Юрию Карловичу Олеше.

Пришел к нему с двумя бутылками кефира.

— За кого вы меня принимаете? — удивился Юрий Карлович. — Я не пью кефир с семнадцатого года.

— А я, — сказал ему Поляков, — и не собираюсь напоминать вам о прошлом. Просто хочу обеспечить вас питательным напитком на срок, когда вы не будете выходить из дома.

— Вы что, арестовываете меня?

— Да, Юрий Карлович. Во имя наших добрых отношений прошу вас написать пьесу для нашего театра. Тем более вы обещали…

— Я не отрицаю, что обещал. Но не могу писать пьесу, когда ничего не имею в голове…

— Вашу голову, Юрий Карлович, я знаю. Вы просто на нее клевещете. Итак, прошу вас во имя нашей дружбы.

Олеша подозрительно глянул в глаза Полякову:

— Вы верите в дружбу?

Услышав утвердительный ответ, спросил:

— Может, тогда и написать пьесу о дружбе?

— Конечно!

— Вы думаете, что уже поймали меня. Ничего подобного. Не мучайте меня. Вы же видите, у меня над головой нимб, как у великомученика. Нимб!..

Он сделал паузу и уже другим тоном продолжил:

— Слушайте, Володя! Это уже интересно. Представляете: в ресторан входит старичок с нимбом. К нему подходит официантка и спрашивает: «Вам сколько граммов?» Он говорит: «Не больше двадцати пяти». Она удивлена: «Вы что, святой?» Он отвечает: «Да». И это правда. Он же Бог. Может, так и начать?!

188

Известно, каким выдумщиком на розыгрыши был в свое время Никита Владимирович Богословский, известный советский композитор, автор классических песен «Шаланды полные кефали», «Спят курганы темные». «Темная ночь», «Давно не бывал я в Донбассе».

Одни из разыгранных им товарищей относились к этому с юмором, с доброй иронией. Другие обижались, сердились, расстраивались. Об одном из таких розыгрышей композитора хочу рассказать.

Произошло это с писателем-сатириком Борисом Савельевичем Ласкиным, который вместе с Володей Поляковым написали сценарий фильма «Девушка с гитарой» а с Никитой Богословским песню «Спят курганы темные».

Однажды в «Вечерней Москве» было напечатано: «На загадку: что такое два конца, два кольца, посредине гвоздик, прислали правильный ответ /ножницы/ следующие товарищи: октябренок Семенов Т.П., пионерка Левушкина К.Т., домохозяйка Баш А.П., писатель Ласкин Б.С. Редакция поздравляет товарищей».

Возмущенный Борис Ласкин примчался в «Вечорку» и с порога кабинета редактора произнес, обращаясь к секретарю:

— К чему этот розыгрыш? Еще и напечатали «писатель»…

Секретарь редакции тихо произнес:

— Так вы же сами об этом попросили…

— Я? Попросил? С чего это вы взяли?

— А вот ваше письмо.

Ласкин выхватил листок и прочитал: «Ответ — ножницы. Очень прошу поместить в списке правильно ответивших мою фамилию, инициалы и то, что я писатель. Вам это ничего не стоит, а мне приятно».