История падшего ангела - Мария Жукова-Гладкова

У Юрки ВИЧ-инфекция не обнаружена.

– То есть как? – открыла рот мама. Я последовала ее примеру. Чего же Николай Иванович сразу-то не сказал? Или у него из-за столь бурного развития событий это просто вылетело из головы?

– А вот так, – констатировал майор. – У вас-то тогда с чего ей взяться? Если, пользуясь презервативом, можно не заразиться, то каким образом вы могли подцепить вирус?

Мама глубоко задумалась и снова отправилась изучать прессу, а Николай Иванович заявил, что ему пора собираться, и отправился в большую комнату, чтобы взять свой портфель.

– Где мой пистолет? – внезапно воскликнул он.

Я вздрогнула и вспомнила, что майор его достал, пытаясь успокоить непрошеных гостей. Но куда дел потом?

– Вот сюда на стол положил, – сказал он. – Не стал снова в кобуру убирать.

Мы переглянулись.

– Дети не могли взять его поиграть? – уточнил Николай Иванович.

Я покачала головой и пояснила, зачем ко мне на самом деле приезжал Вездеходов. Майор присвистнул и глубоко задумался.

– Агнесса? Когда заходила сюда за своим сокровищем?

– Или Андрюша. Он ведь тут один сидел.

Николай Иванович тем не менее попросил меня проверить у детей, я рванула к ним в комнату, заодно по ходу дела допросила Лешу, буркнувшего: «Зачем мне ментовский ствол?», вернулась в большую комнату и застала Николая Ивановича яростно нажимающим на кнопки моего «Панасоника».

Майор Петров где-то с полчаса провел за телефоном, нашел-таки генерала Вездеходова, поведал Степану Петровичу о визите ко мне его родственниц и договорился о личной встрече.

– Наверное, будем Агнессу брать, – устало сказал он, прощаясь. Правда, сломать такую непросто. Вот если только сынок согласится помочь.

Я почему-то считала, что согласится, ведь он заявил коллегам Вездеходова, что мамочка уехала вслед за нами, да и вообще он имел на Агнессу зуб и, пожалуй, мечтал вырваться из-под ее опеки.

А с продюсером, с которым она уже договорилась, мы и сами сможем встретиться. Да ведь еще и с Женькой надо поговорить. Что там его дружок Аркашка решил насчет продюсерства?

– Да, кстати, – вдруг сказал Петров уже в коридоре, – забыл спросить. Настя, ваш солист часто пьет?

– Андрюша? Да чуть ли не каждый день, – ответила я. – И ширяется регулярно. А что?

Майор на мгновение задумался, потом задал еще один вопрос:

– А при тебе он пил? Ну в смысле… Ты сама это видела, как он пьет?

– Сегодня рюмку при мне хлопнул, – сказала я. – Потом остальное, что в бутылке было, выхлебал. Бутылка пустая стоит. А что такое, Николай Иванович? – не поняла я.

Майор опять задумался, потом заговорил:

– Я, Настя, человек пьющий. И много пьяных повидал за свою жизнь. Сдается мне… что симулирует ваш Андрюша. Не знаю, зачем ему это надо. Или его мамочка какую-то хитрую игру затеяла? C нее станется. И он для нее старается? Да, наверное, он выпивает, но не столько пьет, сколько притворяется пьяным! Может, чтобы его пожалели, чтобы мать вокруг носилась или, наоборот, чтобы оставила его в покое? Да причина какая угодно может быть.

Я заметила, что сама была свидетельницей того, как наши парни курили травку и сладковатый запах витал в воздухе. Я же всегда отказывалась, просто панически боясь наркоты. И в стеклянные Андрюшины глаза мне неоднократно доводилось смотреть, хотя, признаться, я уже и сама не раз прикидывала: играет или нет Андрюша.

– Может, и покуривает, – пожал плечами Николай Иванович. – Наш Михалыч-то, когда вы все к нам в отделение первый раз пожаловали, в глаза ему заглядывал. Но все равно мне кажется… Ладно, – майор махнул рукой. – Может, я и не прав. Не буду тебя больше задерживать. Поздно уже. До свидания, Настя. Спасибо тебе за помощь. И как я уже говорил, если что-то придет в голову – звони в любое время.

Я закрыла за ним дверь и с минуту стояла в задумчивости, затем решительно отправилась в большую комнату к тому креслу, где сидел Андрюша. Там на журнальном столике стояла пустая бутылка «Синопской». Не знаю, что заставило меня заглянуть за кресло. Возможно, я почувствовала слишком сильный запах водки – из пустой бутылки должно меньше пахнуть.

Ковер за креслом был мокрый.

Я исследовала промокшую часть ковра. Сколько оставалось «Синопской»? C полбутылки? Пожалуй, как раз эти полбутылки и были сюда вылиты. Да и вообще странно, что Андрюша выпил столько водки, не закусывая и ничем не запивая.

Но зачем ему это надо? Зачем эта комедия? То есть трагедия.

Глава 20

25 ноября, четверг, утро и день

На следующее утро я пыталась дозвониться до Женьки, но безрезультатно: домашний не отвечал, других телефонов у него не было. Юлька тоже куда-то запропастилась. У меня в записной книжке значился и старый Женькин номер – той квартиры, где до сих пор проживали его тесть с тещей. Я позвонила туда, представилась и спросила Женю или Юлю. Теща ответила, что их нет и младшего мальчика временно перевезли к ней. Особого желания общаться она не изъявила, так что мы довольно быстро и холодно распрощались, а я подумала, что в любом случае завтра, на похоронах Алика и Юры, я Женьку увижу. У меня накопилось к нему много вопросов. И что-то давненько он ко мне не захаживал.

После разговора с Анькой мысль посетить лабораторию и сдать анализ на ВИЧ окрепла, да и мама все утро зудила над ухом. Я была практически уверена, что все в порядке, но вдруг?

И надо бы позвонить Ритке Максимовой. Или с ней уже говорил Николай Иванович? Она же что-то брякнула ему про гомосексуальные связи Максимова. Значит, ей сказали? Ритку жалко. Стоит ли ей звонить? C такой-то новостью? Нет, пожалуй, не буду. Надеюсь, что майор ей сообщил. А то очень не хочется быть вестником подобного…

Леша, услышав, куда я собираюсь, заявил, что мы все сбрендили, мама заметила, что лучше бы он помалкивал, с его-то простреленным боком, тут появился Коля и сказал, что тоже хочет сдать анализ. Мама завопила истошным голосом, а я предпочла согласиться и продолжить наложение макияжа. Естественно, в лабораторию я собиралась ехать в облике Насти, а не Шуши. И по пути решила расспросить Колю о том, что ему удалось вытянуть из Леши. Кстати, тот, на удивление, бодр. Хотя пуля-то у него не задела ни одного важного органа, повредив только мышечную ткань чуть ниже ребер. Крови, конечно, было много, но ранение неопасное. Врач так маме и сказал. Так что Леша скоро бегать будет.

– Съездите вдвоем с Колей, – велела мама, – а если что – то и мы завтра с Вадиком туда наведаемся.

В общем, я загрузила Колю в машину и отправилась за Анькой.

По пути мой приемный ребенок выдал полученную информацию.

В дядю Лешу стрелял мужик, шесть лет назад убивший его лучшего друга, причем обставивший убийство таким образом, что его повесили на моего постояльца. В результате тот мужик тогда единолично завладел фирмой, которую в свое время создавали они втроем. Правда, у негодяя ничего не получилось: один с фирмой он не справился и прогорел, но потом быстро пристроился к каким-то ребятам и жил безбедно. Леша же только полгода назад вышел из тюрьмы, месяц гулял с друзьями, потом они помогли ему войти в дело и найти того, кто был виновен и в смерти лучшего друга, и в потерянных Лешей годах. Он убийцу выследил. Для начала он хотел просто с ним поговорить, выяснить, что произошло на самом деле, выслушать версию Антона Антонова – до «разговора» Леша не был на сто процентов уверен в том, что его друга убил Антон и он же подставил его самого. Но вместо того чтобы пригласить Лешу к себе в дом, Антон, узнав его, выстрелил. Леша стал ушлым малым, готовым к любому развитию событий, хотя до последней минуты ему не хотелось верить, что встреча пройдет именно так. Но пистолет он с собой взял и держал его в кармане наготове, и тоже успел пальнуть. Попал тому в грудь – и рванул из двора. Каким образом еще одна пуля оказалась в голове у Антона, Леша не представляет.

– Неужели он тебе так все и выдал? – спросила я у Коли.

Мальчишка хмыкнул и заметил, что у него свои методы и свои секреты. Он умеет разговаривать с людьми и найти к ним нужный подход. Я кивнула: уже в этом убедилась. Коля очаровал и меня, и даже мою маму. Я не говорю уже о Вадике. В подтверждение своих слов пацан поведал мне о том, что ему удалось вытянуть из моей мамы, в частности, обо мне. Я открыла рот от удивления. А он случайно не владеет гипнозом? Не профессионально, конечно, а тем, что именуется «цыганский гипноз»? И чем мне это может грозить?

– Настя, тебе личную жизнь пора устраивать, – взрослым тоном заявил Коля. – Вот с Лешей, например. Ты ему понравилась. Он мне сам сказал. И он ничего.

– Все не так просто, – вздохнула я, подруливая к Анькиному дому.

– А чего усложнять-то? Ты что, принца ждешь? Моя сеструха вон тоже ждала… – Вспомнив о сестре, Коля шмыгнул носом. – Леша – тот, кто тебе нужен.

Я рассмеялась, но подумала о превратностях судьбы и о том, какие странные подарки она нам иногда подкидывает. Разве могла я предположить, что буду привечать у себя в доме убийцу? А ведь Леша – убийца, какие бы там ни были у него мотивы. Разве я могла вообще представить, что снова с ним встречусь, да еще при таких обстоятельствах? И мне так понравятся его глаза… Хорошие глаза у Леши… И детям он понравился… А Антон был сволочью, хотя о мертвых, конечно, или хорошо, или никак.