Благородство ни при чем - Люси Монро

Она пожала плечами, и вздрогнувший напряженный сосок воззвал к его либидо.

– Так, дела по дому.

Непохоже, чтобы она предвкушала жаркое свидание. Джек прав, Ронни вполне серьезно относилась к роли единственной родительницы. Черт, может, если бы у него, Маркуса, была младшая сестра, которая прошла через то же, что и Дженни, и он вел бы себя, как Ронни.

– В понедельник я ужинаю с Клайном. – Клайн ждал от Маркуса, что за ужином тот даст ему отчет о проводимом расследовании. – Я мог бы потом заехать, но, возможно, будет уже довольно поздно.

Глаза Ронни, по которым можно было читать, как по книге, отразили разочарование и следом облегчение.

– Нет, поздно лучше не приезжать. Как насчет вторника?

– Я приду сразу после работы.

– А если в половине седьмого? Я бы хотела кое-что подготовить.

Он предположил, что она имеет в виду приготовление еды.

– Да, конечно. Как скажешь.

Его желание продолжать этот разговор уменьшалось пропорционально тому, как обнажалось тело Ронни из-под сползавшей простыни.

– Тебе надо уходить? – спросил он.

Она кивнула, но на этот раз как-то медленно, без энтузиазма, и никаких попыток покинуть кровать не предпринимала. Взгляд ее отрешенно блуждал по его обнаженной груди и ниже.

Он снял боксерские трусы, которые заметно приподнялись на определенном месте.

– У тебя хватит времени перед отъездом принять душ?

Она сделала глотательное движение и облизнула губы, не сводя глаз с пениса Маркуса. Ему нравился тот эффект, что производил на нее вид его обнаженного тела.

– Д-душ?

– Я подумал, что ты, может, хочешь поехать домой пахнущей не мной, а как-то иначе.

Она вскинула голову и, похоже, только сейчас заметила, куда устремлен его взгляд.

Она что-то недовольно пробормотала и натянула простыню повыше. Глаза ее все так же были подернуты дымкой желания.

– Да.

Вот что в ней его особенно восхищало – совместимость несовместимого – стыдливости и страстности.

– Мы могли бы принять душ вместе. Это сэкономило бы время.

– Зачем? – Она искоса на него посмотрела. – Ты можешь принять душ после моего отъезда. – Практичность с лихвой вернулась к его Ронни.

Он усмехнулся:

– Но я очень хочу к тебе прикоснуться. Если мы примем душ вдвоем, я смогу и себя побаловать, и тебя как следует отмыть. Что скажешь?

Она открыла рот, но никаких звуков извлечь из себя не смогла.

– Этот раз не будет первым. – Такой аргумент должен ее убедить.

Эротические воспоминания о совместных принятиях душа услужливо пришли на память обоим. Повисла заряженная чувственными образами тишина, и это лишь разогревало его либидо. Больше всего он любил в их физических взаимоотношениях ее способность неустанно его удивлять. То, что она обожала сейчас, через минутумогло повергнуть ее в стыд. Она то шокировала его первозданной чувственностью, то буквально посылала подальше с его притязаниями.

Как все сложится на этот раз? Откажется ли она принимать с ним душ, согласится или будет ждать, пока он не убедит ее в мудрости своего плана?

С Ронни никогда не знаешь, что предстоит.

Уронив простыню, она встала с постели.

– Я всегда была за эффективность во всем, – сказала она наконец. Голос ее был нежен и хрипловат, а щеки стали ярко-розовыми от смущения, хотя она откровенно предлагала себя ему.

Он подхватил ее на руки и понес в ванную.

Глава 13

Когда Маркус опустил ее на ноги в маленькой кабине для душа, Вероника не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на всепоглощающем ощущении близости Маркуса, – пространство, что они делили, было совсем тесным. Да, они много раз принимали вместе душ. Однако ванная в кондоминиуме Маркуса в Портленде была огромной, а душевая кабина оборудована сидячей ванной. И эта обширность, при всей своей декадентской сексуальности, все же проигрывала той крохотной душевой кабине, в которой они находились сейчас, в том, что касается ощущения телесной близости.

Маркус стоял спиной, устанавливая струю нужной температуры, и, разворачиваясь к ней лицом, задел бедром ее живот, предплечье его скользнуло по ее груди. У нее перехватило дыхание, и он улыбнулся.

– Дай я тебя помою, крошка.

Она кивнула, онемев от желания. Она не смогла бы сказать ему «нет», даже если бы прямо сейчас началось землетрясение. И дело даже не в том, что Дженни предупредила ее, что она может не торопиться. Вероника сознавала: не исключено, что ей представилась последняя возможность поделиться так полно своим телом с мужчиной, которого она любила. И эта мысль подстегивала ее.

Узнав, что она прятала от него ребенка, как он будет к ней относиться?

Но когда его намыленные руки заскользили по ее плечам и предплечьям, даже эти убийственные соображения стали таять в тумане чистого наслаждения. Он со знанием дела мылил ее руки, массируя ладони большими пальцами, пока ее бренная оболочка не загудела от неожиданно мучительной ласки. Хотя она бы куда сильнее удивилась, если бы тело ее не откликнулось на его прикосновения.

Разве она не успела понять, что с Маркусом все ее существо превращалось в одну сплошную эрогенную зону?

– Ты просто необыкновенный любовник, – призналась она, не в силах сдержать эмоций. Не надо было это говорить. Зачем тешить его и без того непомерное мужское самолюбие?

– Дело не во мне, малышка. Ты так отзывчива. Что бы я ни сделал, все для тебя хорошо. – Он снова намылил руки и стал массировать ее спину, вплотную прижавшись к ней спереди животом.

Она ощутила его эрекцию и застонала, опустив голову на его мускулистую грудь.

– Да, верно, как и то, что ни одна другая женщина не возбуждает тебя так, как я.

Она не знала, откуда взялось это чувство. При одной мысли о том, сколько женщин прошли через его руки, еепронзала острая боль. Она давно решила, что об этом лучше не думать. Так зачем сейчас поднимать эту тему?

Она не хотела портить момент беспричинной ревностью. До сих пор ей удавалось держать себя в узде. Он и не догадывался, как ее раздражало, что он столь опытен в искусстве любви, тогда как она совершенный новичок. Она запретила себе думать об этом, так как сравнение с женщинами из его прошлого может быть не в ее пользу.

Маркус перестал массировать ей спину и приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы увидеть глаза. Она заморгала от раскаленного до синевы гнева в его взгляде.

– Когда я с тобой, другие женщины для меня не существуют. Я не испытываю на твоем теле то, что срабатывало с кем-то другим. Поняла? – Гнев, что горел в его глазах, отразился и в голосе.

Она снова попыталась кивнуть, но он крепко держал ее за подбородок, не позволяя опустить голову.