Аромат желания - Анна Данилова

И вот теперь ее убили. Это сделал какой-то грязный подонок. Но перед этим изнасиловал. Интересно, если бы он узнал, что у нее трое маленьких детей?

– Катя… Знаете, ее нет… – нервно похохатывал, вращая огромными страшными глазами Ратманов. Он сидел в распахнутом дорогом плаще, и от него сильно пахло виски. – Катюшу мою убили… Но этого не может быть. Просто не может быть. Она просто поехала к своей матери в Крым… Вот и все! Она еще вернется!

Понятное дело, что разговора с мужем жертвы не получилось. Ратманов сумел сообщить только номера телефонов подруг жены и ушел, оставив ручку и все тот же стойкий алкогольный запах, смешанный с запахом сигарет. И дорогого парфюма. Сергей даже представил себе, как и завтра, проснувшись и поняв, что он остался один, без жены, Ратманов вряд ли изменит своим привычкам, а потому, приняв душ, обрызгает себя духами.

Мирошкин собрался было уже уйти, как ему позвонили и сказали, что к нему просится посетительница. Он вздохнул. Похоже, кто-то там, наверху, не хочет, чтобы он сегодня увидел Ольгу. А ведь она наверняка ждет, прислушивается к звонкам, нервничает. Но тогда почему не звонит сама? Боится, что помешает?

В кабинет постучались.

– Да, войдите!

Он ждал Лилю Самарцеву с ее женихом. Сначала он сам хотел поехать к ним за город, но поскольку они отказались называть место, где прятались от маньяка, он по телефону предложил ее жениху Григорию Денисову привезти Лилю в прокуратуру, чтобы она смогла дать точный психологический портрет своего знакомого по имени Женя. По описаниям Тамары и Валентины, Лиля была высокой стройной девушкой, с длинными волосами.

В кабинет же вошла девушка низенькая, коренастая, с короткой стрижкой и заплаканными глазами.

– Вы Мирошкин? – спросила она и сморщилась, словно от боли.

– Ну, я. А вы по какому делу будете, барышня?

– По убийству моей подруги – Наташи Охотниковой.

– Вот как? Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. Как вас зовут?

– Светлана Борисова.

– Вы можете пролить свет на ее убийство? – спросил он без особого энтузиазма.

– Вы понимаете… Вернее, нет, не так… – Она схватилась за голову. – Не знаю даже, как объяснить, чтобы вы поняли. Она хотела этого, вот.

– Чего? Чтобы ее изнасиловали или убили?

– Думаю, что вы ничего не знаете о Наташе… Я постараюсь объяснить просто. Она была не такая, как все. После того как погиб ее сын, она стала искать в жизни удовольствия… Много удовольствий. У нее были деньги, и она просто погрузилась в удовольствия. Тратила деньги, ублажала себя всеми известными способами. А я нужна была ей для того, чтобы наблюдать за ней, понимаете? Ей нужен был зритель и слушатель. Совершенно нейтральное лицо, неопасное и любящее ее. Я ее любила. Как человека, как несчастного человека, которому был нужен друг. Я помогала ей во всем. Окружила ее заботой, пыталась понять ее, разобраться в ее чувствах. Я жила исключительно ее интересами и знала о ней все. Понятное дело, что она мне давала деньги, я жила за ее счет. К тому же зачастую я пользовалась всеми благами, которыми пользовалась она. Мы с ней постоянно путешествовали. Пожалуй, единственное удовольствие, которого она так и не испытала до конца, был секс. Она не любила мужчин и не понимала, почему женщины сходят с ума от любви. Она любила вкусно покушать, любила дорогие машины, все красивое, драгоценности… Все такое понятное… А еще она поняла для себя, что только в контрасте и можно найти удовольствие…

– Например?

– Мне трудно говорить об этом, но для Наташи это было своего рода философией… Это как в жару бросаться в прохладные океанские волны. Как после жирного и сладкого торта пить горячий несладкий чай. Но это я так, грубо, понимаете? Из зимы мы с ней улетали в жаркое лето, на острова… Она везде искала контрасты, пыталась найти для себя какие-то новые удовольствия. Но я-то понимала, что она просто не знает, чем себя занять. Она потеряла вкус к жизни… Совсем. Играла сама с собой вот в такие сложные психологически игры… И доигралась.

– В смысле?

– За пару дней до смерти она сказала мне в шутку, что, похоже, стала девственницей, что у нее так давно никого не было, что она уже разучилась это делать… А еще… Еще купила пальто. Белое. Очень белое пальто. И главное – она была жива, понимаете? И вдруг – эти страшные контрасты… Первое – ее изнасиловали. Второе – ее белое пальто было просто вываляно в грязи… И третье – она сама умерла. Вот так.

– Какую страшную картину вы мне нарисовали… Пострашнее, чем я себе все это представлял… И к чему вы все это говорите?

– Понимаете, она как-то намекнула мне, что если бы у нее не было денег и ей предложили бы выбрать какой-нибудь вид бизнеса, то она организовала бы фирму «Исполнение желаний». Куда такие вот, как она (она, правда, так и сказала: такие ненормальные, как я), обращались бы для того, чтобы заказать исполнение желаний. Чтобы там работали люди, профессионалы, психологи и исполнители, способные встряхнуть таких пресыщенных жизнью или, наоборот, лишенных вкуса к жизни людей, довести их до такого состояния, чтобы они по-настоящему испугались, чтобы почувствовали себя на краю гибели, чтобы на этой грани оценить саму жизнь…

– Я не совсем понял…

– Да все очень просто. А что, если такая фирма уже существует? Что, если она уже заказала для себя эти контрасты? А они, эти так называемые профессионалы, переборщили?

– У вас есть кто-нибудь на примете, кто мог бы иметь отношение к подобного рода деятельности?

– Да нет у меня никого на примете. Просто и вы поймите меня. Когда я узнала о смерти Наташи, то я меньше всего думала о том, что с ней расправился обыкновенный маньяк. Подумала, что это убийство, возможно, заказное… Потом мысли плавно перетекли в воспоминания, вот я и вспомнила этот разговор о контрастах, о возможности открытия такой вот странной фирмы… Но если я отвлекла вас, и вам все это кажется бредом, то прошу вас извинить меня.

– Да нет, ничего такого я не думаю. Больше того, мне стало даже интересно… Нет, на самом деле, какая занимательная мысль! Правда, не новая. Я видел фильм с Майклом Дугласом…

– Да, я тоже видела, этот фильм называется «Игра». Но он хорошо заканчивается. А вот моей подруги не стало. Значит, я пришла к вам напрасно…

– Думаю, вы пришли не столько для того, чтобы озвучить свое воспоминание, сколько для того, чтобы с кем-то поговорить о Наташе.

– Да, вы правы… Я все время плачу. И не знаю, что я могу сделать, чтобы найти убийцу…

– К сожалению, ничего. Мы знаем, кто убил вашу подругу. И, надеюсь, скоро найдем. Ведь, кроме Наташи, убито еще несколько женщин…

– Да, об этом я тоже знаю.

– Но если вы в курсе, тогда я не совсем понимаю, почему вы не связали убийство вашей подруги с другими убийствами знакомых вам женщин? Ведь если вы жили, как вы сами сказали, ее жизнью, то должны были знать в лицо и Любовь Горохову, и Ирину Аленькую…

– Значит, все-таки список… – прошептала, глотая слезы, Светлана.

– Какой список? – спросил на всякий случай Сергей.

– Тот, о котором говорила Светлана, моя тезка, Света Баксанова. Она звонила Наташе, трубку брала я, потому что Наташа не хотела ни с кем разговаривать, понимаете, она время от времени погружалась, как она говорила, в омут… Своего рода депрессия.

– Во время своей депрессии она что обычно делала? Сидела дома или наоборот?

– Когда как. Но в этот раз наступило какое-то просветление, она попросила вывезти ее в город, я же была и ее водителем… Мы ходили по магазинам, Наташа купила белое пальто, я уже говорила. Оно кипенно-белое, роскошное… очень дорогое. Я хотела ей еще сказать, что на улице грязь, слякоть, да и скользко… То есть она может поскользнуться на своих каблучищах (она очень любила высокие каблуки), упасть и выпачкать пальто…

– Вы всегда ее сопровождали?

– Нет. Иногда она просила оставить ее одну.

– Ей никто не звонил в тот день?

– В тот день… – Светлана прикусила губу. – В тот день ей никто не звонил. Она сказала, что хочет прогуляться. Вот и все. Но так она поступала часто, и ничего подозрительно в этом ее желании пройтись одной по улице не было! Она надела на себя белое пальто… Я ей осторожно напомнила, что на улице грязь… Но она лишь отмахнулась от меня.

– Так, значит, она просто отправилась на прогулку, так?

– Так. И не вернулась вечером.

– А маршрут вы ее знали?

– Да. Она любила гулять по центральным улицам города, могла зайти в любое кафе, выпить кофе или съесть что-нибудь, как она выражалась, гадкое… То есть не домашнее. Чтобы потом, вернувшись, поесть домашней, чистой еды…

– Она была странной.

– Не то слово.

– А вас она не напрягала?

– Нет. Я понимала ее.

– Она оставила завещание?

– Да. Она была очень аккуратным человеком.

– И все завещала вам?

– Нет, не все, но многое, – ответила Светлана Борисова с достоинством, если не с вызовом. – Так что можете определить и меня в список подозреваемых…