Детективное агентство Дирка Джентли - Дуглас Адамс

Теперь все встало на свои места, а главное – найден отличный носитель.

Майкл сделал несколько шагов по университетскому дворику.

Правда, подходящим ему поначалу показался профессор. Но попытка, увы, окончилась неудачей, горьким разочарованием и приступами бессильного гнева. Но затем пришло… озарение! Надо доставить на Землю Монаха! Электрические Монахи созданы для того, чтобы всему верить и всему подчиняться. Они с легкостью выполняют любые задания.

Но, к несчастью, этот оказался с изъяном и поэтому был абсолютно бесполезен. Заставить его поверить в задачу было легко, но не более чем на пять минут. А потом все попытки были бесполезны. Так же, как попытка заставить профессора сделать то, что он сам хотел, но запретил себе делать.

Потерпев одну неудачу за другой, он чудом наконец нашел идеального носителя, сумевшего доказать, что ему чужды угрызения совести, и поэтому при выполнении задания нечего было опасаться, что что-то помешает ему сделать то, что он должен сделать.

Луна, с трудом пробившись через пелену облаков и тумана, наконец заняла свое место на краю небосклона. Мимо окон скользнула чья-то тень.

30

Дирк смотрел в окно на взошедшую луну.

– Ждать осталось недолго, – сказал он.

– Ждать чего? – спросил Ричард.

Дирк повернулся.

– Призрака, – ответил он. – Он вернется к нам. Профессор, – окликнул он старика, который сидел у камина и заметно нервничал, – у вас найдется коньяк, французские сигареты или на худой конец четки?

– Нет, – отрезал профессор.

– Тогда мне придется обойтись без них, а жаль. Они успокаивают. – Сказав это, Дирк снова стал глядеть в окно.

– Я не убежден, что, кроме призрака, нет иного объяснения тому, что происходит… – попытался возразить Ричард.

– Так же, как ты не был убежден в существовании машины времени, пока не попал в нее, не так ли? – съязвил Дирк. – Ричард, мне нравится твой скептицизм, но даже скептически настроенный ум должен быть готовым принять неприемлемое, когда нет иной альтернативы. Если птица похожа на утку, крякает как утка, то по крайней мере мы должны допустить возможность того, что перед нами представитель семейства водоплавающих.

– В таком случае, что такое призрак?

– Я полагаю, что призрак… – начал Дирк, – …это тот, кто умер неожиданно насильственной смертью, не закончив свои дела и не успев передать их в другие руки, кто не может успокоиться, пока не доделает то, что начал, и не приведет все в порядок.

Он снова повернулся к своим друзьям.

– Вот почему машина времени стала столь заманчивой целью для призрака, как только он узнал о ее существовании. С ее помощью он может исправить все недоделки и ошибки в своем прошлом. И обрести свободу.

Поэтому призрак вернется. Он попытался вселиться в профессора, но тот воспротивился. Затем последовали загадки с фокусом, пудрой от загара, за которой пришлось летать в космос, и лошадью в ванной. – Он остановился. – Это даже я не могу понять или объяснить, но непременно попытаюсь, даже если это доведет меня до ручки. А затем твое появление на этой сцене, Ричард? Призрак, отказавшись от профессора, сосредоточился на тебе. И немедленно произошел странный и очень знаменательный случай. Ты совершаешь нечто, о чем ужасно сожалеешь. Я имею в виду твой звонок Сьюзан и его запись на автоответчике. Призрак пользуется этим, чтобы заставить тебя уничтожить эту запись. То есть вернуться в прошлое, чтобы исправить совершенное. Он пробует, удастся ли внушить тебе это, проверяет твой характер, есть ли в нем то, за что он может ухватиться.

Если бы ему удалось найти такую зацепку, ты попал бы под его полный контроль. Но в последний момент твоя натура взбунтовалась, и он понял, что ты не подходишь. Он отказался от тебя и решил найти кого-нибудь более подходящего. Как долго он проделывал это с тобой, я не знаю. Тебе это ничего не говорит? Ты веришь, что я говорю правду?

Ричард похолодел.

– Да, – ответил он. – Ты, должно быть, прав. Абсолютно прав.

– Когда же ты понял, что призрак оставил тебя?

Ричард с трудом сглотнул слюну:

– Когда Майкл Вентон-Уикс покинул квартиру Сьюзан.

– Интересно, – промолвил Дирк, раздумывая, – какие возможности призрак нашел теперь в нем? Вероятно, те, что искал. Думаю, ждать осталось недолго.

В эту минуту в дверь постучали.

Когда она открылась, на пороге стоял Майкл Вентон-Уикс.

– Прошу вас, мне нужна ваша помощь, – просто сказал он.

Профессор и Ричард посмотрели на Дирка, а затем снова на Майкла.

– Вы разрешите мне где-нибудь поставить сумку? Она очень тяжелая. Это скуба, снаряжение для подводного плавания.

– Я поняла, – ответила Сьюзан, – спасибо, Никола, я попробую другую ноту. Я уверена, что он дает здесь ми бемоль, только чтобы подразнить публику. Да, я готовлюсь по-серьезному, играю с утра. Да, это отвлекает меня. Нет, ничего нового. Все чертовски странно и ужасно, какая-то мистика. Я даже не хочу… Знаешь, я позвоню тебе позднее и узнаю, как ты. Да, я понимаю, никогда не знаешь, что хуже – болезнь, антибиотики или плохой врач. Береги себя хотя бы и скажи Саймону, чтобы тоже тебя берег. Вели ему приготовить тебе ведро горячего лимонного напитка. О'кей. Я тебе еще позвоню. Укутайся потеплее. Пока.

Сьюзан положила трубку и вернулась к своей виолончели.

Вздохнув, она взялась за смычок, но вдруг снова зазвонил телефон.

– Алло? – сердито ответила она.

Опять молчание и далекий вой ветра. Сьюзан в раздражении бросила трубку на рычаг. Затем, подождав, снова подняла ее и, услышав ровный гудок свободной линии, хотела было положить трубку рядом с аппаратом, но передумала. А вдруг позвонит Ричард. Она задумалась. Пришлось признаться себе, что автоответчик был поставлен, в сущности, только для Гордона. Теперь же он совсем ей не нужен. Однако, чуть поколебавшись, Сьюзан включила автоответчик и вернулась к своей виолончели и неподдающейся ноте ми бемоль, которой Моцарт решил испытать терпение исполнителей.

В пустом и темном помещении «Холистического детективного агентства Дирка Джентли» Гордон Уэй неуклюже положил на рычаг телефонную трубку и в полном отчаянии обмяк в кресле. Он даже не в силах был противиться тому, как его бесплотное тело прошло сквозь сиденье и оказалось на полу.

Мисс Пирс в панике бежала, как только с телефоном стали твориться чудеса, и Гордон остался в агентстве один. Все его попытки связаться с кем-нибудь по телефону кончались неудачей. Вернее, связаться с Сьюзан, ибо только это ему и было нужно. С ней он поговорил перед смертью и теперь должен был как-то снова связаться. Но Сьюзан снимала трубку с аппарата днем, когда играла, а если и отвечала по телефону на его звонки, то все равно не слышала, что он ей говорил.

Отчаявшись, он прекратил попытки.

Встав с пола, Гордон покинул офис Дирка, чтобы невидимкой бесцельно плыть по улицам, по набережной вдоль канала, и снова по улицам.

Окна домов были освещены, везде кипела жизнь, и ему вдруг стало обидно, что никому до него нет дела. Он представил себе, что будет, если он запросто войдет в чей-нибудь дом и сядет перед телевизором. Ведь он никому не помешает. Или пойдет в кино. Это даже еще лучше.

Гордон повернул на Ноэль-роуд, шаги его были уже более уверенными.

Ноэль-роуд. Это что-то напоминало ему. Кажется, совсем недавно он был здесь по делам. Какая-то деловая встреча. Но с кем?

Его мысли прервал страшный крик, полный ужаса. Он замер на месте. Совсем рядом распахнулась дверь и из нее выбежала женщина с обезумевшими от страха глазами.

31

Ричард никогда не испытывал симпатии к Майклу Вентон-Уиксу, тем более в образе призрака. Он и сам не мог бы сказать почему. Он ничего не имел против призраков вообще и считал, что негоже осуждать тех, кто ушел в мир иной, но сейчас все это было ему не по душе.

И тем не менее трудно было не испытывать жалость к бедняге Майклу.

Тот потерянно сидел на стуле, поставив локти на стол и упершись подбородком в сплетенные пальцы. Он выглядел больным и измученным. У него действительно был страшно усталый и несчастный вид.

А история его была поистине душераздирающим перечнем неудач, включая попытки вселиться сначала в профессора Урбана Кронотиса, а потом в Ричарда.

– Вы были правы, – печально заключил Майкл. – Совершенно правы.

Он сказал это, обращаясь к Дирку, а тот, скорчив подобие гримасы, не впервые за этот день попытался скрыть за нею свое явное торжество. Голос был похож на голос Майкла, и все же это не был его голос. В глухих нотах звучали миллионы лет скитаний и одиночества, они наполняли души слушающих холодным ужасом, который испытывает человек, оказавшийся у края бездны.

Когда гость перевел взгляд на профессора и Ричарда, в нем было что-то такое, от чего им стало не по себе. В той сумятице чувств, которая охватила их, была не только жалость, но и страх. Ричард, не выдержав, отвернулся.