Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Придержи волков, Аркар, — сквозь боль и омут беспамятства произнес Ордаргар. — Это не Пижон.

— Дарг, при всем уважении, но тебе явно задели голов…

Очередной удар кулака, оставивший, на этот раз, вмятину на каменной стене, от которой разошлись глубокие трещины, заставил замолкнуть даже Аркара.

— Не забывайся, Распорядитель, — прорычал Ордаргар, снова прикладываясь к виски, а затем, сцепив зубы и клыки, выливая остатки на рану и вновь рыча раненным Шагальщиком. — Это не Пижон.

— Почему ты так уверен в нем, Ордаргар? — тут же сменил тон Аркар.

— Потому, что на приеме мы с ним обо всем договорились, — куда спокойней, чем прежде, ответил глава банды. — А Пижон слишком высокого о себе мнения, чтобы сразу же, не выждав хотя бы пары недель, нарушить свое ничего не стоящее, сраное человеческое слово.

Ордаргар сплюнул слюной, смешанной с кровью и мелкой, зубной крошкой.

Аркар переглянулся с остальными орками, в глазах которых, как и у самого Распорядителя, маячила искренняя неуверенность. Ардан же, сидя на диванчике, молча наблюдал за ситуацией, надеясь, что та его никак не коснется.

— Но кто еще станет так выпендриваться… выделываться, значит-ца, в городе, кроме Пижона? — все же не сдался Аркар. — Только он способен на такое… представление, Дарг.

Ордаргар медленно повернулся к Аркару и посмотрел на него так, как Ардан не хотел, чтобы здоровенный орк посмотрел на него. Этим взглядом, наверное, можно было сваи в землю вбивать и арматуру гнуть.

— Именно поэтому, Распорядитель, я все еще не на пенсии, а ты все еще не в жилетке… — прорычал Ордаргар. — Сперва Бальеро, затем Красная Госпожа, а теперь это… Кто-то пытается развязать войну банд.

— Зачем?

— Если бы я знал, Аркар, то не приехал бы сюда…

Звучало, кстати, не лишенным здравого зерна, что наглядно демонстрировало — Ордаргар стал одной из самых значимых фигур криминального мира вовсе не только из-за своей всем хорошо известной, звериной жестокости и силе, а еще благодаря столь же острому, как его когти и клыки, уму.

— Но бездействовать мы не можем, Распорядитель, — продолжил орк и, когда знахарь закончил затягивать бинт на все еще дымящейся, красной культе, Ордаргар развернулся лицом за стол и откинулся на спинку дивана. — Нас выбрали мишенью и если мы проявим слабость, нас разорвут на части.

— Получается, мы… в ловушке, — выдохнул Аркар, усаживаясь напротив. — Не сделаем свой ход — нас порвут. А сделаем…

— Можем сыграть на руку тем ублюдкам, что устроили нам Фатийскую границу в центре города, — кивнул Ордаргар.

Заскрипели входные двери и в зал начали набиваться еще орки. Все, как один, в пиджаках без жилеток, в темных пальто и с револьверами (такого размера, что случись из них стрелять человеку — вырвало бы плечо) и топорами. В руках орков они смотрелись небольшими, даже незаметными, а вот люди пользовались ими для колки дров.

Всего в « Брюс» набилось не меньше шести десятков бандитов, но, что примечательно, несмотря на тесноту, вокруг Ардана имелось свободное пространство. Орки, бросив один только взгляд на плащ на его спине и посох в руках, не пересекали незримой границы.

— Дагир, — глава банды повернулся к одному из раненных. — Приведи нашего гостя.

Орк, молча кивнул, поднялся и вместе с еще одним вышел на улицу. Прозвучал хлопок дверцы багажника, а следом за ним нечто, похожее на мычание.

А когда двери снова открылись, Ардану стоило больших усилий, чтобы не вскочить на ноги. Дагир тащил за волосы мычащего (кричать ему не давал кляп в виде платка, комком забитого в рот), относительно невредимого, если не считать кровоподтеков на лице, человека.

Мужчину лет тридцати. В простом, дешевом костюме из овечьей шерсти с деревянными, плоскими пуговицами и в массивных, блестящих гуталином сапогах, с подкладкой не из меха, а подбитой пухом тканью. Такие носили рабочие.

Человека, подняв за волосы будто тряпичную куклу, поставили на колени перед Ордаргаром и выдернули кляп.

— Я ничего не знаю, я просто…

Глава Банды вытянул руку и, схватив бедолагу за горло, вздернул того над полом. Сжав пальцы, он заставил несчастного захрипеть, судорожно царапая ногтями почти каменную, серую кожу.

— Говори, — приказал Ордаргар.

— Я… я просто шел мимо… ехал… к… семье… я честно… ничего…

Глава банды сжал пальцы сильнее и у рабочего вздулись вены, сосуды полопались в глазах, а язык начал стремительно набухать.

— Если ты не хочешь, чтобы к твоей семье съездили мы, то начнешь говорить, — без каких-либо эмоций, спокойным тоном, словно и не держал на весу восемьдесят килограммов, произнес Ордаргар.

— Я… не… знаю…

Ардан, сжав посох так сильно, что заскрипели костяшки, не смог больше терпеть.

Вскочив на ноги, он, привлекая к себе всеобщее внимание, ударил посохом о пол.

— Этот человек говорит правду!

Орки повернулись к нему с далеко не самыми добрыми взглядами, а Ордаргар и вовсе выглядел так, будто размышлял разорвать наглеца на две части или сразу на четыре.

— Дарг! — Аркар, тоже вскочив, встал между Арданом и главарем. — Парнишка молодой, горячий, как уголь. И такой же…

— Он говорит правду, — перебил Ардан, обходя Аркара.

И снова несколько мгновений тишины, но Ордаргар хватку, все же, ослабил.

— И с чего ты взял, матабар? — прищурился орк. — Не ты один слышишь чужие сердца. У этого оно бьется, как у лживого пса.

— Или перепуганного, — стоял на своем Арди.

Дарг опустил мужчину на пол, но пальцы разжимать не стал.

— У тебя есть две минуты, чтобы объяснится, мальчишка. И если мне не понравится твой ответ — ты переселишься из нашего дома в госпиталь.

— Его одежда, — Ардан кивнул на работника. — Она испачкана в грязи и снегу, но на ней нет пороховых