Кот, зверь и конец света (СИ) - Ростова Ирина

И я дурак, потому что так увлекся процессом, что совершенно забыл и про второй запах, встреченный мной на первом этаже, и про наблюдение за окрестностями. А стоило бы, потому что голос в телефоне прервался в один миг, разорванный на части помехами, и что-то, поднимающее мою шерсть одним своим дыханием, вступило в сумрачный подвал.

Я обернулся. Как можно более небрежно и грациозно, потому что не к лицу героям показывать страх и слабость, и достаточно храбро посмотрел в глаза опасности. Вернее, сначала куда-то в ее тонкие белесые лапы, покрытые крошечными щупальцами вместо меха. Тут и там между бледных отростков прятались красные, налитые пустулы, асинхронно пульсирующие и нервирующие этим. Я невольно представил, как такой вот гнойник взрывается прямо на меня, и что я тогда буду делать? Вылизаться же не смогу, это придется ждать грязным до возвращения домой и заставлять бесхвостного себя мыть?.. Нет, определенно, надо быть осторожней и под такие неприятные взрывы не подставляться.

В остальном надвигающееся на меня создание было похоже на немного волосатый скелет кошки, которая зачем то ходит на задних лапах и позабыла свой хвост в каких-то неназываемых местах. На голове у нее было подобие совершенно неуместной короны, скрывающей морду затейливым забралом, а на одном из ребер висел одинокий черный колокольчик.

Это было, определенно, что-то новенькое, ну, или же в этой стране — а я, наверное, был еще не в Германии? — водилась совершенно другая нечисть. Может, тут такие вот бродячие мохнатые кости вместо мефоз?

— Брысь, — сказал я достаточно уверенно, делая пару шагов, чтобы встать точно между беспомощным бесхвостным и надвигающейся штукой.

Та остановилась, покачиваясь и водя в стороны своим глухим забралом.

— Чем это … чем это пахнет? — спросила она глухим, пустым голосом, больше похожим на свист ветра между костей.

— Нормально пахнет, — отозвался я автоматически, но на всякий случай обиженно принюхался, — котом пахнет.

— Кооооот-ооооооом, — потянула, словно продувая вентилятор, тварь и шагнула ко мне. — Ном, ном…

— Само-то ты кто будешь? — поинтересовался я, заинтригованный полуразумным статусом твари и возможностью потянуть немного время, чтобы успеть сообразить, как с этой штукой иметь дело.

— Асскккууу, — ответило существо, шагая в сторону, чтобы обойти меня и добраться до бесхвостного. Но не тут-то было: несчастный был под моей защитой, поэтому я переступил с место на место, тоже, и снова перекрыл твари дорогу. — Хожу, смотрю. Смотрю, хочу. Хочу, ем.

— Понятненько, — отозвался я, присаживая задницу на пол и делая вид, что мне все равно. Разве что хвост лизать не начал в задумчивости. Никаких “Аску” я, конечно, не знал. Может, это было даже имя собственное долго и успешно проживающей в глуши твари, от этого успевшей нахвататься слов и каких-никаких, а мыслей в голове. — А чего тебе тут-то надо?

— Хожу, — повторила тварь, обходя меня с другой стороны. — Смотрю! Смотрю, хочу! Хвачу, хвачу, хочу — ем!

— Чудесно, — прокомментировал я, пересаживаясь. Конечно, это могло продолжаться долго, но время было вечернее, а за вечером наступает ночь. Ночью же, как известно, твари сильнее, быстрее, вот и Аску может оказаться куда более опасным и проворным, а также менее разговорчивым в темное время суток. Впрочем, мои сомнения оказались короткоживущими.

— Ем! — предупредил меня Аску и резко рванул вперед, напрыгивая на меня и пытаясь впиться передними тощими лапами.

— Елка не выросла, — парировал я, отскакивая и ударяя его сбоку лапой, чтобы отогнать от слабо ворочающейся жертвы. Его телефон трезвонил вовсю, периодически замолкая, когда, видимо, Аску генерировал помехи своим присутствием и какими-нибудь альфа-волнами от мозга. Ну, или того, что там ему мозг заменяло.

— Ем! Хвачу, — пообещал он, клацкая челюстью. В ответ я продемонстрировал ему двойной ряд своих чудесных акульих зубов и глухо зарычал, вместо одной ноты вырыкивая несколько, образуя подобие мелодии. Этому научила меня Кошка, нежная как сливки, а вовсе не кто-то из боевых товарищей. Именно таким живописным, раздражающим рыком она встретила мое появление в доме, и именно так я теперь с радостью приветствую всех непонятных тварей.

“Ты кто”, - говорило рычание. Ты кто, кто, кто?

Очень, знаете ли, бесит.

Аску выбесило тоже: он начал бросаться на меня чаще, теряя от этого резкость и неожиданность движений, и я с удовольствием встречал его на полпути, отбивая его удары лапами и отпихивая неприятного знакомца подальше от бесхвостного.

К сожалению, Аску оказался из бескровных. С тварями из плоти и крови, даже псевдо-плоти и крови, разговор короткий, против них у любого кота есть когти и зубы, а вот против тех, кто не истекает кровью, приходится бороться долго и упорно — вот как с той громадиной недавно. Пока не разделали под орех, ничего не выходило.

Беда была лишь в том, что я-то здесь один, и взять числом не получится. А какие пути есть у меня еще? Звать на помощь?

Увернувшись от очередного выпада и отоварив врага своим, я подобрался, набрал в грудь воздуха и заорал, вспоминая, как звучал по всем окрестностям зов Этих:

— Вставай, враги, беги, враги!

Аску даже повалился назад от неожиданности.

Я, конечно же, приободрился и начал кричать еще громче, даже не утруждаясь словами, просто классическим зловредным кошачьим ором, который невыразимо бесит не только в четыре утра, но и всегда, когда случается.

Похоже, Аску этот вой раздражал даже больше, чем бесхвостных. Он отодвигался все дальше от меня, шаркая белыми лапами, и это навело меня на мысль. Продолжая орать, как ненормальный, я вспрыгнул на груду разнородного мусора и начал яростно скрести лапами во все стороны. Гулкое эхо разносило все это во сто крат громче и настойчивей: ор, скрежет, скрежет и ор, и даже бесхвостный, видимо, замороченный и одурманенный тварью, заворочался сильнее, словно пытаясь пробудиться.

Давай, мысленно подбодрил его я. Давай же, дурак неумный. Сон разума рождает чудовищ, и я был практически уверен, что это чудовище пришло на запах грез именно этого неосмотрительного существа. Поэтому стоило ему проснуться, как Аску, скорее всего, окончательно потеряет силу.

— Вставай, вставай, вставай, проснись! — орал я, отгоняя Аску, пока тот не заколебался в воздухе. Тогда я довершил дело, бросившись вперед, разметывая своим весом и природной мощью ошметки тающего сна. Закончив, я обернулся, чтобы убедиться, что бесхвостный в самом деле открыл глаза и бездумно пялится в стенку.

Я мог гордиться собой, и гордился.

— Кажется, — нервно хихикнул бесхвостный. — Я не закрыл входную дверь.

— Так позвони соседке. Пусть подергает за ручку, — не удержался от совета я.

— Хорошая идея, — пробормотал он, и я подтолкнул телефон поближе к его руке. К счастью, он нащупал устройство и сообразил, и даже посмотрел на экран телефона.

— Вот так выглядит смерть, — уныло прокомментировал он. — Двадцать пропущенных от мамы.

Что ж, смерть не смерть, но это уже явно относилось не к моей юрисдикции. Общий порядок я навел, а дальше уже пусть сам, чай, это хвоста у них, дурацких, нет, а лапки имеются.

Где я там оставил своего неживого, но очаровательного спутника из лучшей котовьей шерсти? Вернувшись на первый этаж из подвала, и оставив там своего спасенного громко выражать эмоции своей матери по телефону, я нашел оставленного проводника достаточно легко, и он без дальнейших проволочек повел меня дальше.

Признаться, я шел уже так долго, что начал уже забывать, зачем, собственно, иду. Германия какая-то. Зачем мне Германия?.. Но, к счастью, мое чувство ответственности куда более велико и могуче, чем любые сомнения, поэтому путь я, все-таки, продолжил.

Но нет, не повезло. И на телефон Дэш все еще не отзывался, что было вообще вопиющей наглостью, за которую некоторому непарнокопытному предстояло ответить по всей строгости. Размышления о будущей мести, может, и не были плодотворными, но дорогу скрашивали, в то время, как мысли о хранящихся в кармане пластинках-ключах только добавляли тревоги и нежелания куда-то двигаться. Когда это состояние достигло пика, Илья ловко сломал систему, проехав несколько остановок на троллейбусе, и к дальнейшей пешей экскурсии приступил с новыми силами.