Ангелы на льду не выживают. Том 1 - Александра Маринина

До этого момента Роман стоял, стараясь не шевелиться и не привлекать к себе внимания следователя в надежде, что все задания по оружию будут адресованы только Ульянцеву. Не хотел Дзюба искать оружие. Он хотел найти другого подозреваемого. И вроде бы все шло гладко, Баглаев смотрел только на Федора и обращался к нему, и казалось, что торпеда пройдет мимо… Не прошла.

Но Ромка Дзюба не из тех, кто сдается и сразу отступает.

– Тимур Ахмедович, а как же мотив? Вы же поручили мне искать врагов Болтенкова и возможные мотивы для убийства. Вы ведь согласились с моей версией о том, что преступников могло быть несколько…

Глаза следователя сощурились, взгляд, устремленный на старшего лейтенанта, стал холодным и недобрым.

– Ты что, Дзюба, меня идиотом считаешь? Нам не врагов искать надо, а вину Ламзина доказывать. Врагов у Болтенкова может быть сколько угодно, а убил его Ламзин. Все улики против него. Так что действуй.

– Но ведь смывы с рук и с одежды ничего не показали! – Роман все еще цеплялся за каждую подворачивающуюся соломинку.

– Я тебе уже сто раз говорил: отрицательный результат в этом случае ничего не доказывает, Ламзин мог надеть кожаные перчатки, которые потом благополучно выбросил вместе с пистолетом. Или он сам, или его жена с дочкой.

Ничего, этим аргументом Ромку из седла не выбьешь, у него еще есть запасные патроны. Все равно он сдаваться не собирается, будет биться до последнего.

– Ну хорошо, а одежда? Ведь шел проливной дождь, одежда, в которой он выходил на улицу, должна была быть мокрой, и именно мокрую одежду, которая сохла в ванной, вы и изъяли для исследования на следы пороха, нагара и смазки. И на ней ничего не обнаружили. Он что, скафандр надевал и тоже выбросил его вместе с перчатками и оружием?

Баглаев посмотрел на него как-то странно, и Дзюбе почудилось в этом взгляде не то одобрение, не то уважение. Одним словом, что-то такое, чего от Тимура Ахмедовича ожидать ну никак не приходилось. Поэтому Ромка решил, что ему просто почудилось.

– А ты чего, кстати говоря, расселся тут? – внезапно обратился следователь к Федору Ульянцеву. – Ты задание получил? Получил. Вот и беги давай.

И покуда за Ульянцевым не закрылась дверь, Баглаев не произнес больше ни слова.

– Рома, ты хороший парень, – начал он, когда они остались в кабинете одни, – искренне за дело болеешь, поэтому я на тебя не сердиться буду, а объяснять. Ламзин выскакивает на улицу следом за Болтенковым, это факт, который никем и ничем не оспаривается и не ставится под сомнение. Так? Так, – Баглаев сам ответил на свой вопрос и выразительным жестом загнул один палец на руке. – У них перед этим была ссора, а еще перед этим – два серьезнейших конфликта. Так? Так. И после увольнения Ламзин кричал, что убьет Болтенкова. Было? Было. Ты сам нашел мне этих свидетелей, и я их уже допросил. А потом Ламзин приходил к Болтенкову на работу и в тренерской орал на него и угрожал убить. И тоже именно ты нашел свидетелей.

Тимур Ахмедович сделал длинную паузу и поднял перед собой левую кисть с четырьмя загнутыми пальцами.

– Все это – против Ламзина, – продолжал он. – Теперь смотри, что у нас «за». Чистые руки? На это есть перчатки. Отсутствие оружия? У него была возможность избавиться от пистолета и перчаток сразу после убийства. Чистая одежда? Конечно, это серьезный аргумент, но! Сколько времени прошло с момента убийства до того момента, как мы вошли в квартиру Ламзина? Больше двух часов. За это время он спокойно возвращается домой, переодевается, берет одежду, в которой был в момент выстрела, и выходит с ней куда угодно, да хоть на чердак своего же дома, и там ее прячет до поры до времени, или к кому-то из соседей, с кем он дружит. Я уж не говорю о том, что он мог просто выйти и уйти куда угодно, а потом вернуться. Теперь ему остается только снять ту одежду, в которой он выходил во второй раз, повесить ее сушиться и спокойно ждать, когда к нему придут с обыском. Да, я выходил на улицу, весь вымок, вот и одежда моя висит, мокрая, забирайте, пожалуйста. И ежу понятно, что никаких следов пороха, нагара и смазки мы на ней не обнаружим. Но это абсолютно – ты слышишь меня? – абсолютно ничего не доказывает в плане невиновности Ламзина. Да, спустя двадцать минут после убийства на месте уже работала группа, и мы фиксировали всех, кто входил или выходил из близлежащих подъездов, но Ламзин живет не в том доме, возле которого обнаружили труп, и даже не в соседнем, а через дом. Ребята отлавливали тех, кто живет в пятом и шестом подъездах, поближе к месту обнаружения трупа, потому что искали свидетелей, возможных очевидцев, тех, кто мог что-то видеть или слышать. И Ламзин легко мог и выйти, и потом вернуться, и никто об этом не узнал. Да, свидетелей, которые видели бы его выходящим второй раз, мы не нашли. Но ты вспомни, какая была ситуация: полночь и проливной дождь. Кого вообще можно было найти на улице? Ясно, что людей не было. Мы не нашли вообще никого, кто хоть что-то видел бы.

Это Дзюба и без лекции Баглаева прекрасно помнил. Он читал рапорты полицейских, тщательно осмотревших все припаркованные поблизости машины в поисках случайного свидетеля, который мог бы дать показания. И нашли только одного мужика, который напился, побоялся идти домой к не одобряющей злоупотребления алкоголем жене и спал сном праведника. А тот единственный прохожий, который возвращался с работы, обнаружил тело Болтенкова и вызвал полицию, в момент убийства еще в метро ехал.

– Так что улики против Ламзина весомые, – закончил Баглаев, – а то, что говорит в его пользу, легко опровергается даже на уровне обыкновенного здравого смысла.

Да, крыть нечем.

– Я понял, – коротко ответил Роман.

Крыть нечем… Пока.

Нужно еще раз поговорить с соседями Ламзина, которые слышали, как дважды хлопнула дверь его квартиры, и давали показания. Может быть, кто-то из них подходил к глазку и смотрел? И он сможет описать, в какой одежде был Ламзин, когда выбегал следом за Болтенковым. Ламзин утверждает, что лифтом не воспользовался, он всегда спускался и поднимался на свой пятый этаж пешком. Значит, его могли видеть из квартир, мимо которых он проходил. А вдруг окажется, что описание одежды полностью совпадет с теми вещами, которые были изъяты для экспертизы? Тогда можно будет утверждать, что именно в ней Ламзин выходил из дома следом за жертвой убийства, и то обстоятельство, что на ней не обнаружено никаких следов пороховых частиц и гари, будет однозначно свидетельствовать в его пользу.

– Можно мне посмотреть материалы первичного поквартирного обхода? – спросил Роман самым невинным голосом, на какой только был способен.

Может статься, ему повезет, и в этих материалах найдется информация о жителях дома, которые, может быть, говорили что-то о глазке. Ведь бывает же, что человек слышит, как хлопает дверь у соседей или шаги на лестнице, и смотрит в глазок: кто это там идет? К кому? Зачем? Любопытные соседи – самые любимые персонажи у оперативников. И сейчас вся надежда только на них. Почему-то в голову пришла недавно вычитанная в интернете шутка: «Господь не может уследить за всеми. И поэтому он создал бабу Галю…»

Баглаев кивнул, достал материалы и положил перед Дзюбой. Лицо его было непроницаемым, и Ромке даже на какие-то несколько коротких секунд удалось убедить себя в том, что он смог провести следователя. Но он ошибся.

– Я понимаю, что ты собираешься сделать, – негромко и спокойно произнес Тимур Ахмедович. – Это правильно. Иди и найди того, кто видел, что Ламзин был не в той одежде, которую мы изъяли. Я понимаю, что цель у тебя другая, но думать ты можешь все, что угодно, а делать будешь то, что я скажу.

Роман молча стиснул зубы. Все равно он сделает по-своему. Он не успокоится, пока не убедится, что заблуждается. Вот когда убедится – тогда пожалуйста, пусть Ламзина признают виновным и приговаривают к наказанию. Но сначала он, старший лейтенант Дзюба, должен исчерпать все возможности проверить свои предположения. Ну и пусть они окажутся неправильными, пусть. Зато совесть у него будет спокойна.

Просмотрев все материалы и сделав выписки, Роман ушел, унося в глубине души благодарность к следователю Баглаеву, который не стал его «лечить» в присутствии Федора Ульянцева. И несмотря на свою неприязнь к твердо стоящему на стороне обвинения Тимуру Ахмедовичу, Дзюба не мог не признать, что начинает испытывать к этому человеку нечто вроде симпатии.

Ну почему человек не может расТРОИТЬСЯ или даже расЧЕТВЕРИТЬСЯ? Столько нужно сделать, и никуда он не успевает, и все валится из рук, потому что полночи не спал – искал в интернете материалы, написанные спортивными журналистами, выискивая среди них самых крутых спецов по фигурному катанию. Анастасия Павловна Каменская посоветовала собирать информацию именно у журналистов, а не у тех, кто непосредственно занят сегодня в этом виде спорта. И аргументы, которые она привела, показались Роману Дзюбе вполне весомыми. Ведь понятно, что люди будут бояться рассказывать некрасивую правду, потому что им еще работать… А журналистам бояться нечего.