Семь смертных грехов - Тадеуш Квятковский

– Ну, раз так – вот тебе бочонок, – сказал управитель, – но теперь поторопимся: я сквозь стену чувствую, что там готовы клецки. А перед ужином о еде забывать не следует.

– Правило хорошее, и его надо соблюдать.

С этими словами они вышли во двор. Собак еще на ночь не закрывали, поэтому квестарь не решался пи на шаг удаляться от управителя, так как при виде серой рясы псы, ощетинившись, глухо рычали.

Прошло несколько дней. Закончились полевые работы, и амбары ломились от зерна. Экономы носились с плетками в руках, раздавая удары за дело и без дела. Пастуха Мацека за то, что недосмотрел за господской коровой, которая упала с кручи и переломала ноги, засекли насмерть. Слуги, встретив в лесу отцов-кармелитов, которые удалялись подальше от людского шума для молитв и работы, жаловались им. Те обещали замолвить слово перед владелицей замка и просить, чтобы она не давала воли своим служащим. Но, вернувшись в замок и плотно поужинав с добрым вином, отцы-кармелиты забывали о чужой недоле.

– Как великодушна наша милостивая пани! – громко говорили монахи и пили за ее здоровье.

Однажды вечером, когда старая вдова, как обычно, исповедовалась перед отцом Розмарином, а управитель в зарослях малины рассказывал одной придворной даме про свои приключения в турецкую войну, когда святые отцы разбрелись по саду, наслаждаясь запахом левкоев, роз и гвоздики, а дамы сидели на террасах и с шутками и смехом вышивали новое облачение отцу-настоятелю, когда квестарь дремал в своей комнате, – у крепостной стены появилась пышная кавалькада. Впереди на белом коне ехал молодой пан, по виду богатый шляхтич, окруженный свитой, одетой в цвета тенчинских магнатов.

Стража поспешила закрыть вход в замок, а навстречу прибывшим вышел усатый солдат.

– Слушай, ты, хам! – закричал вельможа, не слезая с коня, беспокойно переступавшего ногами. – Я приехал в гости к владелице замка. Впускай нас!

Солдат низко поклонился и сложил руки на груди.

– Не впущу. Сюда никому нельзя въезжать без разрешения ясновельможного пана управителя.

– Впусти, а то я тебя плеткой попотчую, – вельможа взмахнул нагайкой, крепко зажатой в руке.

– Сдирай хоть кожу с меня, пан, а сюда не войдешь.

Охрана замка, ощетинившись пиками и алебардами, выстроилась перед подъемным мостом.

Вельможа обернулся к своим и шепотом стал с ними советоваться. Потом он отъехал в сторону, а к солдату приблизился всадник из его свиты.

– Эй, молодец, пойди скажи госпоже, что ее близкий родственник желает засвидетельствовать ей свое почтение…

При этом он бросил дукат прямо солдату в руки.

– Вот это другое дело, – воскликнул усач и побежал через мост, громко стуча сапогами по камням.

В это время управитель, ничего не подозревая, собрался показать своей даме, как турки набрасывают на шею аркан, а потом немилосердно душат; он уже обхватил руками ее шею и прижался губами к пушистым волосам своей любопытной слушательницы. Тут его и обнаружил солдат.

– Господин управитель! Господин управитель!

Шляхтич выругался, убрал руки с шеи дамы и начал рассматривать куст малины, словно он ничего другого не делал, а только любовался очертанием листьев. Наконец проворчал сурово:

– Что там?

– Какой-то пан к нашей милостивой госпоже в гости приехал.

– Гоните прочь!

– Да он говорит, что родственник.

Дама, успевшая оправить юбку и спрятаться за кустом, давала знаки управителю уйти.

Стиснув кулаки, управитель двинулся напрямик через малину. Солдата, который его разыскал, он так стукнул между бровей, что у того шапка слетела с головы.

– Пойдем, собачий сын, посмотрим этого родственника. Да берегись, если обманул, я тебе палками прикажу кости переломать и выбросить на съеденье собакам.

Перепуганный солдат уныло плелся за ним. Управитель направился в покои пани Фирлеевой.

– Не хочу никого видеть, – пискнула вдова.

– Так ведь он говорит – ваш родственник, милостивая пани.

– Эти родственники ждут лишь одного – моей смерти, – запричитала вдова.

– In nomine patris, – с набожным видом перекрестился отец Розмарин.

– Прогони их, почтенный управитель, – приказала пани Фирлеева, – скажи, что я занята молитвами и для мирских дел у меня нет времени.

– Будет исполнено, милостивая пани!

Солдат, приблизившись, зашептал что-то управителю на ухо.

– Он говорит, что всадники одеты в цвета тенчинского герба.

– Тем хуже, – проговорила пани Фирлеева, – они моей смерти хотят.

– In nomine patris, – вновь перекрестился отец-настоятель.

– Что же мне делать? – спросил управитель.

– Прогони их, почтенный.

Управитель поклонился своей госпоже. Отец Розмарин жестом удержал его.

– Сходи-ка, ваша милость, за милым нашему сердцу квестарем. Он человек сообразительный и поможет тебе, а мы тут помолимся за вас.

Управитель склонил голову в знак повиновения.

Квестарь в это время видел сон, будто после долгих поисков он наконец поймал эконома с прекрасной Касей, отхлестал его как следует по заду своей веревкой и сам принялся спасать душу пухленькой девицы; тут брат Макарий вдруг почувствовал, что кто-то тормошит его и оттаскивает от Каси.

– Караул! – в отчаянии закричал он и так замахал руками, что будившие его управитель и солдат испуганно отскочили в сторону.

Квестарь, думая, что появился эконом, который опять хочет тайком снискать расположение Каси, вскочил со скамьи и, полусонный, налетел с кулаками на управителя.

– Отец мой! – кричал, оторопев, управитель. – Отец мой!

– Вот тебе, балбес! Вот тебе, негодяй! Вот тебе, чертов висельник! – Квестарь лупил так крепко, что управитель с солдатом выскочили из комнаты и спрятались за углом башни.

Брат Макарий очнулся лишь во дворе. Он сначала открыл один глаз, потом другой и, осмотрев стены и деревья, небо и землю, пришел наконец в себя. Подбоченясь, он громко расхохотался, а живот его под рясой подпрыгивал, как поросенок, стремившийся вырваться из мешка на волю.

Тут из-за стены вылез управитель.

– Наверное, отец мой, на тебя помрачение нашло, чего это ты на своих друзей бросаешься?

Квестарь умирал со смеху и хлопал от радости в ладоши.

– Хорошо, почтенный управитель, что ты не эконом. Радуйся и благодари создателя.

– Может быть, ты нездоров? – забеспокоился управитель. – Приложи-ка пиявки к головке, они вытянут худые мысли.

– Да ну тебя с пиявками! Мне сон приятный снился, а вы, бессовестные, прервали его.

– В таком случае прости, отец, и пойдем, помоги нам. Мне нужен твой совет.

– Никаких советов не будет. У меня в горле пересохло. Пойду лучше поищу, чем его промочить.

Управитель схватил квестаря за рукав и притянул к себе. Они стояли лицом к лицу и мерили друг друга взглядами. Наконец управитель, не выпуская квестаря, сказал:

– Важное дело, отец. Наша милостивая госпожа приказала…

Брат Макарий рванулся из рук управителя и посмотрел, цел ли рукав.

– Нет дела важнее заботы о здоровье, почтеннейший управитель. А меня мутит, понимаешь, уважаемый?

Взбешенный управитель топнул ногой и крикнул:

– Слышишь, поп, что тебе говорят? Сейчас же идем со мной!

– Не пойду! – брат Макарий тоже топнул ногой. – Я у тебя не служу.

– Собаками затравлю. Ты – трус изрядный, так псы тебе храбрости придадут.

– Не пойду: Давид и львов во рву усмирил.

– Почему не пойдешь?

– А я предпочитаю быть в согласии с брюхом.

– Милостивая госпожа приказала…

– Кланяйся ей, почтенный управитель.

– Отец-настоятель приказал тебе идти.

– Слишком много приказов сразу. Не пойду!

– Не пойдешь?

– Не пойду!

– Ну погоди же. Найдут на тебя управу в тюрьме, – пригрозил управитель.

– Эка! – квестарь погладил бороду. – Лучшие сыны нашей родины по милости шляхты были заключены в тюрьму.

– И головы потеряли! – добавил с угрозой управитель. – Так поглядывай за своей, что-то она у тебя не очень крепко на плечах держится.

– Я знаю одного милостивого пана, он меня в обиду не даст, – многозначительно прищурился квестарь.

– Что же это за пан, который сможет тебе помочь, не считаясь со мной?

– Есть такой!

– Хотел бы я с ним познакомиться, – управитель насмешливо надул щеки. – И он помог бы тебе?

– Помог бы!

– Здесь нет такого.

– Да ты его, ваша милость, знаешь.

– Знаю? – удивился управитель. – Может быть, пан Тенчинский, брат нашей милостивой госпожи, владелицы замка?

– Не угадал.

– Тогда, может быть, сам светлейший король?

– Милостиво царствующий у нас светлейший король Зыгмунт далеко отсюда: он ведет войну с немцами.

– Так кто же? – злобно крикнул управитель. – Ты какую-то чепуху несешь.

Квестарь указал пальцем на управителя,

– Ты, ваша милость!

– Я? – завопил управитель. – Да я тебя в тюрьму упрячу.