Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

Полезно посмотреть, кто особенно огорчался и особенно радовался краху советского строя (речь идет, разумеется, о группах, а не отдельных личностях). Огорчались прежде всего те, кто в СССР ушел от скуки надежной жизни в какого-то рода творчество, но творчество, не нарушавшее стабильности общества и его режима. Таких доступных видов творчества и связанных с ним переживаний и приключений — множество. И доступ к ним имело подавляющее большинство граждан, но только теоретически.

Ошибка советского социализма в том, что он принял как догму убеждение, будто все люди мечтают сделать творческое усилие и будут рады просто предоставлению такой возможности. Эта догма неверна дважды. Во-первых, не все мечтают о творчестве, у многих эти мечты ослаблены или почти подавлены в детстве. Мечту надо уметь сохранить и осторожно вырастить, а это непросто.

Во-вторых, значительная часть тех, кто мечтал, испытали неудачу при первой попытке ее реализации и не смогли преодолеть психологический барьер, чтобы продолжить попытки. Так и получилось, что основная масса людей не воспользовалась тем, что реально давал социализм. Не то чтобы ее оттеснили— ее «не загнали» теми угрозами, которые на Западе заставляют человека напрягаться.

Стимулирование угрозой — не единственный механизм, заставляющий делать усилия. Но надо признать как слабость всего проекта советского социализма то, что он оказался неспособным создать иной, не разъединяющий людей механизм их вовлечения в творчество, а значит, сделал неудовлетворенными массу людей. Именно они и составили широкую «социальную базу» для разрушения СССР. Можно не считать их мотивы уважительными, но ведь речь идет о страдающей части общества. Советский строй не дал этой категории людей хотя бы того утешения, которое предусмотрительно дает Запад, — потребительства, «шопинга». А ведь этой мечтой заразились многие уже по фильмам — железный занавес от такой заразы не защищает. Как можно было запирать таких людей в стране, где нет сорока сортов колбасы! Ведь это же социально взрывоопасный материал.

Глава 8

Первые порывы «ветра свободы»

В 1956 г. состоялся знаменитый XX съезд КПСС. Партийно-государственная элита и советская интеллигенция в целом были ошарашены этим съездом и не смогли нейтрализовать его разрушительного эффекта. Неважно, что было причиной такой направленности XX съезда — злой умысел, тупость или халатность команды Хрущева. Да и не только на Н.С. Хрущеве вина, свою лепту вложили все последующие генеральные секретари КПСС. Н.С. Хрущев повредил несущую опору государства, Л.И. Брежнев ее не отремонтировал, а лишь замазал трещину краской, М.С. Горбачев и Б.Н. Ельцин расковыряли трещину и обрушили здание.

Переход к новому этапу общественного развития и новой («постсталинской») эпохе происходил при остром дефиците знания о советской системе. Это особенно проявилось у молодежи. В 1956 г. в МГУ уже ощущалось то, чего пока что не замечалось в населении в среднем, — неблагожелательное инакомыслие в отношении советской системы. В среде обывателей все были чем-то недовольны, кряхтели и ругались, но не подводили под это теоретическую базу; это было «бытовое» недовольство. В элитарной среде студентов гуманитарных факультетов это инакомыслие было Другого типа, «концептуальное». Они читали философов, К. Маркса, Л. Троцкого, от них волны докатывались и до наших факультетов, хотя и в более примитивной форме, без блеска.

Не буду рассказывать о моих личных впечатлениях первокурсника химфака, приведу документальные свидетельства из статьи Е. Таранова «Раскачаем Ленинские горы» [173]. Само название красноречиво, и эпизод поучительный. Очень интересно сегодня читать, по каким причинам и под какими лозунгами часть студентов-гуманитариев сделала первые шаги на тропе войны с советским строем. Интересно читать сегодня, когда мы хорошо знаем, куда эта тропа привела.

Автор описывает инцидент в общежитии гуманитарных факультетов МГУ на Стромынке в мае 1956 г.: «21 мая студенты обнаружили в буфете несколько килограммов некачественных сарделек. Работники комбината питания не признали обвинений… Студенты объявили бойкот столовой… Секретарь парткома начал говорить, что такие методы борьбы за улучшение работы столовых неправильны, что это не советский метод и т. п. Представители МГК и РК КПСС, прибывшие к этому времени, тоже сделали упор на «политической ошибке» студентов. Их поддержали работники торговли и общественного питания, уверяя, что продукты свежи и доброкачественны. Тогда студенты-филологи 25 мая выставили у столовой на Стромынке пикеты и никого не пустили в помещение. К ним присоединились студенты других факультетов. 26–27 мая на Стромынку устремились руководители управления торговли, работники МГК партии, представители парткома, факультетов МГУ. Они уговаривали, обещали, пугали студентов, которые требовали одного: навести порядок в студенческих столовых, выгнать оттуда жуликов.

Партком же твердил свое: это — «политическая провокация». Да, говорили его представители, жулики окопались в комбинате питания, да, столовые работают безобразно, кормят плохо и дорого. Но бойкот— это политический вызов.

Тогда студенты-филологи, биологи, историки, журналисты вывесили лозунг: «Если ты не хочешь питаться, как скот, — поддерживай бойкот!» — и обратились за поддержкой на другие факультеты. Бойкотировались буфеты и столовые во всех зданиях МГУ» [173].

Как сообщалось на заседании парткома, в те дни появились листовки, вывешивались призывы к забастовке.

Автор публикации Е. Таранов был целиком на стороне мятежных студентов— против консервативного парткома. Завершая рассказ, он пишет: «В этих требованиях студентов никакого особого идеологического криминала не было. Ноу страха глаза велики, и партком продолжал усиливать бдительность».

И это пишется в журнале, который вышел в октябре 1993 г. — при грохоте залпов танковых орудий по Верховному Совету РСФСР!

События на Стромынке разбирались на парткоме МГУ в октябре 1956 г. Я уже был студентом, а до этого три года болтался в МГУ (в кружке на химфаке) и могу сказать, что никакого «всеобщего недовольства порядками в университете», о котором пишет автор, и в помине не было. В 1993 г. тогдашние призывы «раскачать Ленинские горы», бойкоты и забастовки мне представлялись верхом идиотизма и свидетельством полного «незнания общества, в котором мы живем». Но я знаю, что и тогда, в 1956 г., моя точка зрения была бы точно такой же.

Автор пишет о царившей на гуманитарных факультетах МГУ атмосфере, что «именно в ней, обнадеживающей и тревожной, формировались молодые люди, которых теперь нередко называют «шестидесятниками»… Это поколение многое определило в жизни советского общества последующих лет».

Что верно, то верно. Так давайте из этого и исходить. Говорить об обстановке, в которой формировалось поколение, ставшее авангардом антисоветского штурма, что в ней «не было идеологического криминала», что у парткома были «страха глаза велики»! Человек это пишет и даже не понимает, как это глупо.

На Стромынке была первая проба сил. «Мятежные» студенты были, на мой взгляд, инфантильны и невежественны; из своих учебников они усвоили самые примитивные штампы. Видно, что они ни сном ни духом не ведали, какой смысл имеет забастовка в государстве традиционного общества, каким еще было советское общество. Из-за ерунды они выступили так, что объективно стали сразу именно смертельными врагами этого государства, будучи уверены, что стараются его улучшить. Делая скидку на молодость лет, никто из взрослых не стал тогда называть вещи своими именами, а зря.

Студенты даже не поняли, почему из-за их пустячного бойкота какого-то жалкого буфета в общежитии сбежались руководители МГК КПСС! Даже, наверное, возгордились от такого внимания. Их увещевали и ректор МГУ академик И.Г. Петровский, и старые преподаватели, и даже поварихи («уговаривали, обещали, пугали») — все напрасно.

Кстати, примечательно поведение тех, кто в годы перестройки вдруг выступил как яростные, на грани патологии, враги советского строя. Кто бы мог подумать, что А. Бутенко, который в своем антикоммунизме переплюнул самого А.Н. Яковлева, был тогда заместителем секретаря партбюро философского факультета МГУ по пропаганде и агитации! Его критиковали: «Он знал, что происходило на Стромынке, но не приехал, чтобы разъяснить студентам, свалил все на секретаря». Поминается и «коммунист Ю. Карякин», чей антисоветизм во время перестройки доходил до гротеска. Вот кто воспитывал наших молодых марксистов.

Можем считать, что тот путь, на который встали студенты, пожелавшие «раскачать Ленинские горы», привел именно туда, куда и должен был привести. Значит, надо подвести итог, хотя бы оттолкнувшись от тех же жгучих проблем нашей современности, которые тогда толкнули этих гуманитариев на мятеж. В буфете они обнаружили несколько килограммов плохих сарделек! Так пусть их дети-студенты сегодня что-нибудь попробуют обнаружить в буфете или столовой: хоть МГУ, хоть Макдональдса. Какую «козью морду» им сделают охранники! Похоже, эти гуманитарии и сегодня не понимают разницу между тем буфетом на Стромынке — их буфетом— и нынешними буфетами с шаурмой и хот-догами.