Полёт Ястреба - Игорь Байкалов

Пилот и капитан сменяли друг друга по посту. Сейчас в кабине рядом со мной находился Мирослав. Работая, мы с ним переговаривались по всяким пустякам. Из всех людей он почему-то мне был наиболее симпатичен. Наверное, потому что не начальник и просто отличался от мрачного бортинженера и мнящего о себе не бог весть что археолога.

Дверь открыла проём, и на пороге появился Северин.

— Ну что там с Ястребом? — спросил он.

— Пока ничего, ещё не скоро, — отозвался я.

— Отвлекись ненадолго. Нужно поговорить… Мирослав, не закрывай пока дверь.

Капитан вышел, и я следом за ним. В небольшой кают-компании собрались все остальные: Белоусов и Манулов. Северин попросил меня сесть.

— Итак, предлагаю обсудить сложившееся положение, — сказал Алексей Васильевич. — Что мы имеем? Артефакт преследует неизвестные нам цели и на наши запросы не отвечает. Корабль неуправляем, а искин пока ещё не запущен.

Я смутился: его слова прозвучали так, словно я был в этом виноват.

— Я считаю, что нам надо ждать, — вставил Белоусов. Я посмотрел на него.

— Теперь о хорошем, — Северин словно бы и не заметил реплики археолога, — ресурсов у нас предостаточно, генератор работает в штатном режиме, запасов еды у нас на полгода. В общем, есть все шансы протянуть довольно долго, если путешествие затянется.

Я всё-таки надеялся, что оно продлится недолго, а то мы скорее с ума сойдём, нежели чем кончатся запасы — невесёлая перспектива.

— Ещё информация к размышлению, — продолжал Северин. — Сканеры подтвердили наличие поблизости каргонского крейсера, однако он не имеет возможности двигаться, как и мы.

— Обстрелять он нас может? — забеспокоился Белоусов.

— Сомневаюсь. Здесь, в этом туннеле, мы и они не можем ничего сделать, однако как только он кончится, может случиться всё, что угодно.

«Из огня да в полымя», — оценил я.

— Это значит, — продолжал Северин, — что «Звёздный Ястреб» и «Непобедимый» имеют шанс на успех против одного сильно повреждённого крейсера и истребителей, если им удастся выбить пехоту. Насколько я знаю, в момент нашего ухода каргонцы не смогли создать преимущество в ближнем бою. Так что обнаружение второго здесь, в туннеле, тоже можно считать хорошей новостью.

«Нет худа без добра», — подумал я и посмотрел на Белоусова. Тот, кажется, так не думал. Что касается меня, то я не ощущал никакой угрозы, и мне было приятно, что археолог боится.

Внезапно внизу раздался странный грохочущий звук, словно кто-то упал, но все прекрасно знали, что никого больше на корабле не было. Напряжение почувствовалось в воздухе. Казалось, атмосфера загустела. Я поймал себя на мысли, что почти не дышу. Может это просто какая-нибудь переборка деформировалась или генератор гравитации выдал локальную флуктуацию? Северин достал из кобуры пистолет, и у меня развеялись всякие сомнения: на корабле находился кто-то ещё. Белоусов, которы й находился ближе всего к выходу, поспешил отойти от двери.

— Манул, пойдём проверим.

Они скрылись. С минуту ничего не происходило, затем раздался грохот. Нет, это был не выстрел, словно какая-то балка грохнулась на пол. Прозвучал голос Северина:

— А ну на пол, живо!

Через минуту в кают-компанию вошёл капитан, за ним следом вели Бернара Проговского, собственной персоной! Ну надо же! Манулов крепко держал того за шиворот, руки преступника были связаны, на лбу виднелась ссадина. Террориста усадили за стол. Бортинженер встал сзади, а Северин сел напротив.

— Кто такой? — спросил он, но задержанный смотрел на меня. Зло смотрел, нехорошо.

— А вон этот знает, — кивнув на меня, сказал он. Алексей Васильевич вопросительно глянул на меня.

— Бернар Эдуардович Проговский. Он склад взорвал.

— И как же ты оказался у нас на борту?

— А вы догадайтесь, — продолжал агрессивно настроенный Проговский.

— Понятно… — со вздохом произнёс Северин. Террорист довольно хмыкнул.

— Выкинуть его за борт? — буднично спросил Манулов. В первый момент мне показалось, что я ослышался.

— Думаю, можно, — так же безразлично ответил капитан, словно говорили об использованном пакетике чая.

— Как?! За что? Почему? Не надо! — заверещал Бернар, но техник схватил того за шкирку. Я в ужасе смотрел на происходящее, не в силах ничего произнести. — Не надо! Я сделаю всё, что хотите?

— Так уж всё? — наконец, отозвался на мольбы Северин.

— Да-да!

— Манул, верни его на место…

Уже присмиревший Проговский грохнулся обратно на стул.

— Продолжим: как ты проник на борт? — повторил вопрос Северин.

— Камеру разбомбили, я и вышел. Никого не было. Думаю: придут каргонцы и убьют. Пробрался к ангару — путь я знаю хорошо. Решил спрятаться в грузовом отсеке. Надеялся, что там меня уж не найдут. Я не знал, куда деваться! Понимаете?..

Он был напуган, да и я, если честно, тоже. Не ожидал от Северина и Манулова такого. А может, они и не собирались его выбрасывать? Конечно, нет, а я-то поверил. И Проговский тоже.

— Манул, что у нас со вторым отсеком?

— Пустует…

— Определи его в туда и организуй каюту. Вернёмся — решат, что с ним делать.

Техник увёл Бернара, и воцарилось молчание. Белоусов стоял в углу, словно наказанный школьник, и о чём-то размышлял. В этой тишине можно было услышать шум его мыслей.

— Алексей Васильевич… — обратился я.

— Да?

— Вы действительно хотели… — я не договорил, не зная, как сказать дальше.

— Нет, не хотел, но и цацкаться с преступником я не собираюсь.

На душе сразу полегчало. Я сел за стол, рядом с капитаном.

— А можно вопрос?

— Да.

— А что, Руслан… он всегда такой мрачный? — задал я вопрос, который уже давно меня мучил, ещё с первого полёта.

— С первого дня. Он был фермером с Проксимы-2. Война началась, когда он поехал в город, каргонцы разбомбили его дом и убили семью, потому он и записался на флот. Это всё, что я знаю. Он предпочитает не говорить об этом. И мы тоже…

Теперь понятно, почему Руслан ушёл, как только заговорили про каргонцев. В глубине души я их тоже ненавидел за жертвы людей, оказавшихся в самом пекле войны. Раньше я пребывал в наивном неведении, думал: может всё обойдётся, и всё ребята вернутся домой. Боже, как я мог быть так наивен?! Бой у Белой-2 развеял все грёзы: теперь и я почувствовал на себе её бремя. Друга я уже потерял. От осознания этой мысли, сделалось невыносимо горько, и хоть я знал его чуть больше месяца, это ничего не меняло. Раньше я грузил себя работой, чтобы не думать об этом, гнал все мысли, а с Мирославом мы этой темы не касались, но теперь нахлынуло. Злость охватила меня. Сейчас я был готов наброситься на первого же попавшегося каргонца и разорвать его в клочья! Да, они в полтора раза выше людей, но ярость придала бы мне сил! И я ничего не мог с собой сделать! Всё уже свершилось.