Дерзкая. «Силуэты снов», «Клятва Примара», «Ближний круг» - Шитова Наталия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бедная псина. Этот маньяк ничего перед собой не видит, везде ему мерещатся всякие страсти. Ничего, псина, не бойся, мы тебе поможем…
Присев на корточки, он стал вынимать меня из кустов.
— Ох, да ты большая и тяжелая, псина… Ты скотина, Середа, она почти не дышит!
— Я очень этому рад, — злобно бросил Олег, перезарядив пистолет.
— Тебе не кажется, Игорь, что он слишком крупный для спаниэля? — спросил Юра, и я почувствовала, каким подозрительным тоном был задан вопрос.
— Ну и что? Помесь, наверное…
— Не помесь, — раздался голос Анирова. — Экстерьер чистокровной собаки. Но вот размеры, действительно…
— Ребята, странно, — руки Зинченко ощупывали меня. Я тихонько поскуливала, совершенно не представляя, что предпринять. — Я не могу найти рану. Середа не мог промазать с такого расстояния…
Если бы я могла, я сейчас же изобразила бы потоки крови, но увы…
— Ребята, вы можете опять скрутить меня, но эта тварь — оборотень! — Голос Олега прозвучал зловеще. — И он шпионил за нами!
— Игорь, я боюсь, что он прав, — отозвался Юрка.
— Так, — заговорил, наконец, Аниров, — Держите его крепче.
Руки, сильные и тяжелые, грубо вцепились мне в уши. Теперь, кроме Зинченко, меня держал кто-то еще. Вокруг усиливался гомон переговаривающихся людей, которые не замедлили сбежаться на выстрелы и возню.
«Валерий!» — в панике позвала я, не надеясь, что он отзовется. Ответ пришел через секунду.
«Я рядом. Я близко. Проблемы?»
«Да.»
Он замолчал. Наверное, пробовал установить визуальный контакт.
Через полминуты я услышала: «Укуси. Вырвешься.»
Я попробовала принять позу, позволяющую дотянуться зубами до кого-нибудь, но тщетно. Они были сильнее.
«Нет. Не могу.»
— Свет! — скомандовал Аниров, и в морду мне брызнул свет мощного фонаря.
— Пес как пес, — недоверчиво проворчал Зинченко. — Только крови почему-то нет.
Вторая пара рук, держащая меня, потянула за уши, заламывая голову назад. Я поняла, что мертвые кости вряд ли выдержат, если человек увеличит усилие.
— Орешин, ты ему голову отломишь! — в замешательстве пробормотал Зинченко.
— Олег, дай мне твою монету, — прозвучал прямо над моей мордой голос брата. Одновременно одна его рука освободила мое правое ухо, вторая же еще крепче сжала левое.
— Держи, — сказал Олег.
Рука Юрки прошлась по моей шерсти. И только теперь я поняла, зачем Валерий сделал меня спаниэлем. Чтобы я, случайно соприкоснувшись с серебром, не всякий раз чувствовала боль. Густая вьющаяся шерсть была для этой цели как нельзя кстати. Но ведь это не решение проблемы, если я попалась. Сейчас Юрка найдет подходящее место…
«Валера, помоги мне!»
«Вся стая вокруг меня. Мы готовы.»
«Нет, Валера! Не смей!»
Я представила себе, как стая жмется неподалеку, готовая напасть.
«Придумай что-нибудь, Извеков!»
«Кроме атаки? Что же я могу придумать?»
Что-то ткнулось мне прямо в нос. В тот же момент каждая мертвая клеточка словно превратилась в живую, и раскаленное железо вылилось на мое тело. Как же стало больно!!.. Несколько секунд невыносимой боли закончились полным провалом сознания…
Звуки возвращались, прорываясь сквозь ватную пелену. Боль ушла, оставив сильную неприятную дрожь. Гораздо ближе, чем внешние звуки, настойчиво раздавался призыв Извекова:
«Катя! Катя, отзовись!..»
«Избавь меня от этого, Валерий…»
«Я запускаю превращение…»
Что? Так… Значит, в течение полуминуты замученный болью оборотень на глазах двух десятков людей превратится в живой труп. Эффектно. И совершенно невозможно. Среди них Юрка и Олег. Они не должны понять, кто у них в руках…
«Валера, нет!..»
«Я все понял, Катя. Даю отбой.»
— Он, кажется, очнулся, — раздался надо мной голос Анирова. — Неужели мертвое существо может так кричать? Это же какой-то не собачий вопль…
До меня не сразу дошло, чей вопль они обсуждают. Но вспомнив, как подействовало на Александра серебряное кольцо, я все поняла. Свет фонаря был уже не таким сильным, кто-то уменьшил освещенность, и я смогла приоткрыть глаза.
Множество голов склонялись ко мне с разных сторон и с почтительного расстояния. Зинченко и Юра продолжали держать меня. Олег и Аниров стояли рядом с ними.
— Приложи-ка ее еще раз, возможно это что-нибудь даст нам, — Олег снова протянул Юре серебряную монетку на цепочке.
Я взглянула Олегу в лицо. Какая непростительная, глупая неосторожность! Наши глаза встретились.
Возможно, мне просто показалось, что это тянулось так долго, но тогда я смотрела на его лицо и видела, как постепенно тает густая черная ненависть в его глазах. На смену ей пришло недоумение, замешательство…
Аниров вскинул свой фонарь, яркий свет ослепил меня.
— К черту! — заорал Олег, фонарь прыгнул, свет исчез. Я увидела, как Олег, вырвав фонарь у Анирова, бросает его на землю. Повернувшись ко мне, Олег снова пристально всмотрелся, было видно, что он боится узнать что-нибудь знакомое в глазах оборотня… И он увидел именно то, чего боялся.
— Боже, у него человеческие глаза, — заикаясь, произнес Зинченко.
Мы с Олегом продолжали смотреть друг на друга. Руки Олега медленно поднялись к лицу. Он закрыл ладонями щеки, повел руки выше, к вискам, запустил пальцы в волосы. Губы его беззвучно шевельнулись.
«Валера! Я тебя умоляю…»
«Катя, ты уверена?..»
«Да, Валерий, пока они еще ничего не поняли, пожалуйста!»
«Но может быть?..»
«Это невыносимо! Они не должны были ничего видеть. Оборви все это, пока не поздно, я тебя умоляю!»
Извеков больше не ответил мне.
Олег сделал шаг вперед. Юрка, который, видимо, не мог понять, что происходит, выпустил мою голову, встал и шагнул навстречу Олегу, озабоченный внезапной гримасой, исказившей лицо друга.
— Оле-ег! — повелительно позвал Юра, преграждая ему дорогу.
И тут что-то с напором ворвалось в меня. Почти физически ворвалось, словно вспарывая по швам кожаный мешок. Все потухло, почернело, и только невероятное чувство неожиданно нахлынувшей свободы заглушило возникший было внезапный страх.
— Эй, ребята, а пес-то умер! — раздался голос Зинченко.
Сначала я не поняла, что случилось, где я теперь, почему голоса переместились куда-то в сторону от меня…
Но вот же, вот она, поляна. Люди, толпящиеся вокруг лежащей на земле крупной каштаново-рыжей собаки. Вот и я, бестелесная, невидимая, легко и незаметно приближаюсь к ним. Все на месте, только ничто и никто не сковывает меня…
Валерий сделал все, что нужно было сделать. Все-таки он молодец! Вырвал меня из собачьей шкуры, теперь я свободна.
«Мне жаль, что до этого дошло,» — отозвался вдруг Извеков.
«Спасибо тебе. Все это было бы совершенно ненужным потрясением для них…»
«Наплевать мне на них!» — возразил Валерий и замолчал. Но я чувствовала его незримое присутствие. Он не порвал контакт, он вместе со мной следил за событиями.
Собака была неподвижна. Ее трепали, переворачивали, ерошили густую шерсть. Аниров помогал Зинченко, и было видно, что оба они в недоумении.
— Все-таки попробуем еще раз серебро, — приказал Аниров. — Олег, дай твой медальон.
— Идите вы все к черту, — глухо отозвался Олег. Он опустился рядом с Зинченко, приподнял собачью голову.
— Господи, — вырвалось у Анирова. Глаза собаки съеживались, как резиновые шарики, выпускающие воздух через микроскопические дырочки. Через несколько секунд Зинченко с возгласом, в котором смешались удивление и ужас, поднял за волоски отслоившийся склизкий клочок шкуры. Труп собаки на глазах превратился в бесформенную кучу гниющей грязи, из которой торчали рыжие клочки шерсти.
— Немедленно закопать, — распорядился Аниров. — Самойлов и Хромчук! Остальные по местам. Никакого обмена мнениями с другими постами!
Люди потянулись по своим делам. Зинченко, отойдя в сторону и присев на корточки, старательно вытирал руки о влажную траву. Олег ни на шаг не сдвинулся, глядя, как двое парней принимаются за рытье могилы.
