Добыча - Эндрю Фукуда

Его губы вытягиваются в тонкую линию. Он опять принимается мерить коридор небольшими, нервными шагами, глядя в пол. Наконец шаги становятся медленными, задумчивыми. Он прижимается спиной к стене и бьет по ней ногой. Каблук ударяется о дерево с громким стуком.

— Я делал это не для того, чтобы заставить ее ревновать, — тихо произносит Эпаф наконец. — Я проводил время с местными девушками и заигрывал с ними не для того, чтобы она ревновала. Я бы не стал вести себя так… по-детски.

— Тогда зачем ты это делал?

Его глаза заволакивает туманом, и он опускает взгляд.

— Я хотел доказать себе, что мне и без нее неплохо. Что она мне не нужна. Что с другими девушками я ее забуду, — он фыркает. — И поначалу мне казалось, что так и будет. Все это женское внимание вскружило мне голову, понимаешь. Но я ошибался, — он рассматривает свои руки и зло выдыхает носом. — Ты прав, мне никогда не следовало ее оставлять. Я действительно облажался, — он поднимает глаза и смотрит на меня спокойным и уверенным, полным решимости взглядом. — Но я могу исправиться. И исправлюсь.

Я быстро киваю, не отрывая взгляда. Понадобилось больше недели, но мы с Эпафом наконец смогли поговорить.

— Что-то здесь тебя напугало, — говорит он. И продолжает, злясь на себя: — Что я упустил?

— Я кое-что узнал сегодня. Кое-какие вещи, которые тебе определенно нужно знать, — я указываю в сторону комнаты. — Но давай зайдем. Я хочу, чтобы ребята тоже это услышали.

Движение. За окном группа серых фигур пробирается к нам сквозь дождь.

— Постой, — говорю я. — Кто-то идет.

Это оказываются три местные девушки. Они приносят лекарства и повязки. Опустившись на колени вокруг все еще лежащей без сознания Сисси, они делают свое дело с быстротой и эффективностью, которые можно объяснить только опытом. Они накладывают на обожженную кожу мазь с резким запахом, спустя несколько минут стирают ее и накладывают другую — желтоватую — более тонким слоем. Вокруг ожога, но не поверх его, они накладывают повязку.

— Меняйте мазь каждый час, — говорит главная девушка. У нее суровые глаза, пухлые щечки и волосы, собранные в две косички. Она встает, собираясь уходить, остальные следуют ее примеру, половицы скрипят под их весом.

Другая девушка, с высоким, нервным голосом, говорит:

— Старейшины хотят передать вам свое неудовольствие. То, что вы забрали эту девушку из больницы — серьезное нарушение Правил. Тем не менее Великий старейшина Крагмэн решил, что дальнейшего наказания не требуется. Сегодня вечером правосудие достаточно проявило себя. Виновным воздано по справедливости, порядок восстановлен, — последнюю фразу она произносит, как молитву.

— Тем не менее, — говорит третья девушка с худым плоским лицом, — старейшины передают вам свое желание, чтобы все вы вернулись на место своего ночлега. Правила, касающиеся ночлега, сегодня должны выполняться со всей строгостью. Мы отведем мальчиков в их дом и отнесем девушку на ферму.

Ребята переглядываются.

— Нет, — отвечает Эпаф, — этого не будет. Мы останемся вместе. С этого момента мы всегда будем вместе.

— Старейшины настаивают.

— Я тоже, — говорит Эпаф.

Девушки, не привыкшие спорить с мужчинами лицом к лицу, сдаются легко и быстро. Одна из них оправляет платье.

— Знаю, что вы думаете, — говорит она. — Вы думаете: «То, что сегодня случилось с нашей подругой — это ужасная вещь».

— А что, это не так? — интересуюсь я.

Девушка закатывает рукав. У нее на внутренней стороне предплечья три шрама.

— Когда-то я тоже была дикой и недисциплинированной. Я не понимала, что мое непослушание, как рак, разъедает Миссию изнутри, нарушает ее гармонию. Но я повзрослела. И могу вам сказать честно, когда я научилась ставить нужды Миссии превыше своих, я обрела покой и радость, которые, заблуждаясь, искала в других местах. Сейчас я счастливее, чем когда-либо надеялась стать. Особенно зная, что однажды я смогу достичь самой высшей радости — вернуться в Цивилизацию.

Она замечает у меня в глазах недоверие.

— Старейшины учат нас — я убедилась на своем опыте, — что жизнь и успех Миссии зависят от того, как хорошо мы все вписываемся в ее гармонию. Именно поэтому любое нарушение Правил, каким бы незначительным оно ни казалось, нужно срочно пресекать, и, к сожалению, в некоторых случаях жесткими мерами. Но это спокойное, чудесное место. Вам нужно отучиться искать чертей за каждым кустом. Их там нет.

— У тебя три шрама, — говорю я, указывая на ее руку. — Что бывает с теми, кто получает пять?

Она не отвечает, просто опускает рукав. Ее левая бровь слегка дергается.

— Нам пора уходить, — говорит она.

Девушки забирают корзинки с лекарствами и ковыляют прочь. Я слышу их неуверенные шаги в коридоре. Странно, но одна осталась в комнате. Она стоит неподвижно, это девушка с двумя косичками. Неожиданно она резко поворачивается и смотрит на меня.

— Будь очень осторожен, — быстро шепчет девушка. Ее брови соединились в одну линию, ей страшно.

— Что? — переспрашивает Эпаф. Слишком громко.

Удаляющиеся шаги в коридоре останавливаются. А потом слышатся вновь, но теперь усиливаются, приближаясь. Они возвращаются. И быстро. Как кулаки, барабанящие в дверь, все громче и громче.

— Что происходит? — шепчу я. Но уже поздно, она слышит приближение остальных и быстро успокаивается.

— Тогда вы позволите хотя бы принести вам еды? — громко спрашивает она. Остальные девушки стоят у двери и озадаченно на нее смотрят.

— Нет, — отвечаю я. — Только не после этой истории с супом.

Девушка ковыляет прочь, ее косички забавно подпрыгивают.

Они топают вниз по лестнице. Входная дверь открывается и закрывается. Они ушли.

27

— Вот в каком месте мы оказались, — говорю я. Голос у меня хриплый и грубый после длинного рассказа. — Надо решить, что делать. Садиться в поезд или нет.

Последний час я повторял им все, что Крагмэн в своем кабинете рассказал нам с Сисси. О мире, об истории закатников, об Ученом. И об Источнике. Время от времени я делал паузы, чтобы дать им переварить информацию: подбрасывал дрова в огонь или осматривал руку Сисси. Мне, впрочем, тоже требовались перерывы. Я — едва не ввязавшись в драку в кабинете Крагмэна, наглотавшись снотворного и разыскивая Сисси, — не успел толком все осмыслить. Когда я делюсь с ними своими соображениями по поводу Цивилизации — что она вместо Земли Обетованной может оказаться дворцом Правителя, — голос меня подводит и мне приходится стиснуть кулаки, чтобы скрыть дрожание рук.