Осколки - Том Пиккирилли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По дороге я заехал в магазин. Дождь лил без ветра, так что я будто прогуливался по работающей автомойке. Заметив имя Зенит на почтовом ящике, я нажал на кнопку звонка и не получил ответа. Нажал еще раз — с тем же успехом. Подъезд не был оборудован навесом — я очень быстро промок до нитки; хорошо еще, что удалось заскочить внутрь за компанию с другим жильцом, равнодушно придержавшим мне дверь. Поднявшись на нужный этаж, я стучал в дверь добрых пятнадцать секунд и почти уже сдался, когда мне наконец открыли.
Стоя в проеме, Зенит напоминала одного из подменышей из фильма «Вторжение похитителей тел»[12] в своем белом халате и пушистых тапочках в виде кроличьих голов. Я улыбнулся. Ее подбородок был опущен на грудь, и смотрела она из-под каскада крайне растрепанных волос. Даже максимально далекая от своего сценического образа, она все еще будто загадочно улыбалась и источала дымную ауру, а ноты навязчивых меланхоличных баллад зримо вились у нее над головой.
Зевнув, она почесала за ухом и отвела в сторону прядь волос.
— Что? — проворчала она. Опухшие глаза приоткрылись чуть шире. — О боже, ты!
— Я принес покушать, — сказал я, демонстрируя ей пакет из магазина.
— Ты, наверное, спятил. — Кроличьи ушки испуганно прижались, когда она отступила от двери. — Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел? Мне звонить в полицию?
— Они и так про меня в курсе.
— Следует напомнить!
Похоже, только ламе по имени Фрэнки я и нравился всерьез.
— Не осведомлен о твоих вкусах, так что взял всего понемногу. Рогалики, сливочный сыр, лосось, немного тунца…
Она покачала головой неодобрительно, но все же протянула руку и взяла пакет.
— Который час?
— Полдень.
— На улице что, снова дождь? Когда уже перестанет! Только за эту неделю осадков — на добрых десять дюймов. Почему ты ко мне пристаешь, Натаниэль?
— Я не пристаю, — сказал я на голубом глазу. — Просто покушать принес.
Зенит уставилась на меня исподлобья, жуя губу:
— И зачем ты принес мне покушать?
— Можно войти?
— Не знаю.
— Пожалуйста.
В итоге она меня все же впустила. Отгрызла заусенец на большом пальце, сходила в ванную, принесла для меня полотенце. Мне сразу же вспомнились повадки Кэрри. За окном прогрохотал гром, и Зенит боязливо поежилась. Ее явно что-то сильно напрягало — то ли мое присутствие, то ли чья-то еще невидимая тень. В конечном счете это не имело значения, эффект был один и тот же.
— Хорошо, что тебе хватило ума не возвращаться в клуб после вчерашнего, — сказала она.
— Ну да, мозги пока не совсем отшибло, — согласился я.
— Ты украл у меня публику, между прочим. После твоего номера в духе Ван Дамма никто не мог сосредоточиться на какой-то там рядовой певичке.
— Я бы предпочел рядовую певичку.
— Спасибо и на этом.
Мы вместе прошли на кухню, и она указала на желтое плетеное кресло. Я сидел, пока она собирала тарелки и разливала кофе, бормоча что-то себе под нос. Она достала масло и упаковку апельсинового сока, бросая на еду пылкие взгляды. Очевидно, она мало ела — и, следовательно, мало подавала на завтрак.
Когда мы расставили все по местам, она взяла рогалик, разрезала его и намазала сливочным сыром.
— Терпеть не могу лососину, — сообщила она. — Не знаю, как кто-то может эту дрянь есть. — Она одним махом прикончила половину рогалика и хотела еще что-то добавить, но передумала. Сыр перепачкал ей нос. — Ты что, не ешь?
— Я не голоден. Обойдусь кофе.
Она пожала плечами, но тень беспокойства пробежала по ее лицу.
— Тот парень с дурацкой прической, Фред, чуть не прикончил тебя. Не помню, чтобы он на кого-то так срывался. А уж ножом он и подавно не махал. Страшно было смотреть, как он на тебя бросается. Но ты не промах. — Зенит уважительно кивнула. — Где научился так драться?
— Много книжек прочитал.
Она с трудом подавила смешок, прикрыв рот рукой и чуть не расплевав по кухне весь сыр. Не самое восхитительное зрелище, но я был рад, что смог рассмешить ее.
— Так ты расскажешь, зачем пришел? Прошлой ночью ты говорил, что сам не знаешь, что тебе нужно, но, думаю, с тех пор немного определился. Иначе тебя здесь не было бы.
— Никакой определенности, Зенит. По старинке гоняюсь за призраками. Ты слышала когда-нибудь о женщине по имени Габриэла Хани?
— Нет. А кто это?
— Порноактриса, умершая год назад.
— Я не смотрю порнографию, извини.
— Ты в курсе, что Ричи занимается ее производством?
Зенит задумчиво вгрызлась в ноготь.
— Ну, знаешь, меня это не шокирует. Молодые богатеи вроде него все проходят через такой этап — метят в новых Джерри Дамиано, но быстро сдуваются. — Она едко прищурилась в мою сторону. — И тебя-то, мужика, это задевает? Полиция нравов снова в деле?
Еще один хороший вопрос; люди задавали мне гораздо лучшие вопросы, чем я сам — им. Видимо, я и впрямь кидался на все зацепки без разбору в горячке боя. Зенит, будучи бенефициаром Ричи, имела полное право отстаивать передо мной его имя — и при этом все еще как-то меня терпела, сколько бы я его ни поносил. Но я не мог придумать иной способ доскрестись до правды. Ричи наверняка подозревал, что Сьюзен — на грани суицида; должна была быть причина, по которой он так хорошо ее понимал. Рано или поздно он рассказал бы мне об этом. Напирая на его интерес к порнографии, я явно напал на ложный след.
Зенит съела вторую половину своего рогалика, ожидая ответа.
— Не знаешь, не замешан ли он как-то в игорном бизнесе или проституции? — кинул я еще один камень на пробу. — Меня интересуют любые незаконные делишки.
Успех — все тот же. То есть почти нулевой. Зенит окинула меня уничижительным взглядом, четвертующим душу:
— Да что с тобой не так? Ты просто выбираешь виноватого по косвенным признакам, а потом ищешь более весомые поводы для вендетты, чтобы совесть успокоить? Кем ты себя возомнил?
— Я еще не решил, виноват он или нет. Вот почему и спрашиваю.
— Даже если бы я знала, зачем мне тебе
