Путь Анубиса - Бабакин Валентин

   - А ну вылезай, а то стрелять буду! - рявкнул Василий.

   - Не стреляй! - донеслось хрипло.

   - Вылезай!

   - Не могу! Связан я!

   - Есть еще кто там?

   - Никого!

   Василий вскарабкался на палубу и увидел там лежащего и обвязанного с ног до головы веревками пленника в изодранной камуфляжной одежде. Его подбородок с недельной щетиной перечеркивал кровоподтек. Через рванину пятнистой ткани на левом плече виднелась ссадина. Длинные черные волосы спутаны. Темные глаза мутны.

   - Кто ты? - спросил пленник.

   Василий молча достал нож и начал перерезать веревки. Когда он закончил, освобожденный от пут узник попытался встать на ноги, опираясь о фальшборт, но его не слушались затекшие от долгой неподвижности ноги. После третьей неудачной попытки он махнул рукой, остался в сидячем положении и уставился на своего освободителя с немым вопросом в глазах.

   - Что? Хочешь знать, кто я такой? - усмехнулся Василий. - А я сам уже не знаю. Творится черт знает что? Может, ты объяснишь, что происходит? Что это за место?

   - Василий! - послышался крик Степана. - Ты как там?!

   - Нормально! Ждите!

   - Я Хок - представился незнакомец.

   - Хок? А я Василий. Ты иностранец?

   - Иностранец, - Хок невесело усмехнулся. - В этом краю все иностранцы.

   - А по-русски хорошо лопочешь без акцента.

   - Я русский.

   - А почему имя такое?

   - Это прозвище по фамилии. По-английски означает ястреб. Моя фамилия Хоков, а имя мое Гриша.

   - А эти за что тебя повязали? И кто они?

   - Вы, судя по всему недавно прибыли сюда, - вместо ответа уверенно заявил Гриша. - Сколько вас? Я слышал выстрелы. Вы убили их?

   - Нас трое. Мы их не убили. Обезвредили. Кто они?

   - Это немецкие солдаты. Нацисты. Их город далеко. До сего времени они здесь не появлялись. Надо убираться отсюда. Иначе могут появиться новые нацисты.

   - Куда убираться?

   - В наше поселение. Надо предупредить своих, о том, что здесь появились немецкие солдаты и приготовиться к обороне. Я бы на вашем месте не тратил время на разговоры. Вам досталась неплохая посудина. Я могу ей управлять. По пути все и объясню. Или же вы желаете подружиться с нацистами? Не получиться. Для них русские это скот.

   Василий призадумался. Какие еще нацисты? Откуда они появились? Признаться поначалу, увидев их, Василий подумал, что это попросту какие-то ряженые, забавляющиеся историческими ролевыми играми, но последующие события быстро заставили его понять - эти казаки-разбойники в эсэсовской форме настроены серьезно и действуют жестко, можно сказать по законам военного времени. Можно было допустить, что в продолжение ряда фантастических событий последних дней, Василий вместе с Вовкой и Степаном переместились во времена Второй Мировой войны. Но причем здесь тогда современная американская автоматическая винтовка в руках одного из так называемых нацистов? Из такого оружия американцы не стреляли в немцев на западном фронте.

   Василий внимательно посмотрел на Гришу. Этот измученный малый говорил непонятные фразы. Возможно, что он был не в себе. Но выбора не было иначе, как убираться отсюда подобру-поздорову и побыстрее. Бензина в баке лодки оставалось в обрез. Отношения с хозяевами катера, испорчены напрочь, и от его угона хуже не станут. Надо уплывать, куда подальше на этом трофее, а там уже решать, что делать.

   - Я не думаю, что эти так называемые нацисты с нами пожелают подружиться, - мотнул головой Василий. - Эй, Степан!

   - Чего! - донеслось из-за деревьев.

   - Забирайте оружие! Идите сюда!

   - А с гестаповцами что делать?

   - Оставляй их как есть! Сами освободятся!

   - Будет сделано!

   Через несколько минут послышался шум веток, и на берег выбрался Вовка. Затем показалась спина Степана, увешанная оружием. Он пятился задом, направив ствол трофейного Шмайсера в глубину острова.

   - Мы им приказали на земле лежать, - сообщил Вовка. - И не шевелиться пока мы не уедем. А одноглазый грозился, что все равно нас поймают и убьют. И наше оружие нам не поможет.

   - После драки кулаками не машут, - ухмыльнулся Василий. - Давай руку.

   - Я сам, - Вовка ловко подтянулся и залез на палубу. - А это кто?

   - Это Гриша - Хок. Он у них пленным был.

   - Гляди Вася, что за ствол, - удивленно произнес Степан, подходя к катеру. - Я поначалу думал, что Шмайсер это на первый взгляд. Ан нет. Эта пушка из иного материала сделана. Не железо это. Легкий автомат очень.

   - Это модернизированная модель, - пояснил Гриша. - Называется "Шмайсер-М"

   - Привет, - поздоровался с ним Степан через фальшборт. - Благодарствую за разъяснения. Хорошее оружие, видать по всему! Да и катерок хороший! Я сейчас. Только лодку к корме привяжу. А вы на мушке остров держите. А то мало ли что.

   - Быстрее давай! - крикнул Василий.

   - Я пошел мотор заводить, - произнес Гриша, неуверенно поднялся на ноги и, пошатываясь, скрылся в рулевой рубке.

   Через несколько секунд послышалось ровное урчание двигателя. Корпус катера мелко задрожал.

   - Отплываем! - крикнул Степан, выбираясь из лодки на его корму. Вода вскипела за бортом. Катер попятился, разворачиваясь по течению, затем двинулся вперед и начал набирать скорость.

   Под раскаленным небом, по просторам опаленной солнцем саванны брело стадо слонов, взбивая тяжелой поступью облака желтой и душной пыли. Над ними в терпеливом ожидании добычи монотонно кружили стервятники, а чуть поодаль под скелетом ветвей иссохшего дерева белели чьи то кости.

   Слоны шли издалека. Стадо возглавлял огромный старый вожак с длинными за два метра бивнями. Он вел своих собратьев к спасительной воде.

   Сотни лет назад этот путь проложили его предки. В период жестокой засухи, когда на необозримых пространствах саванны воцарялся безжалостный зной, и гуляла иссушающая смерть, где-то здесь из-под скал пробивался холодный источник чистой воды, питая собою небольшое прозрачное озерцо.

   Память предков об источнике заставила вожака ускорить шаг, а затем нетерпеливо перейти на тяжелый бег. За ним устремилось всё стадо. Один из слонов затрубил. Пронзительный звук подхватили его сородичи, распугивая обитателей здешних мест.

   В сторону метнулся леопард. С громовым рычанием, огрызаясь, попятились львы. Возмущенно загалдела стая павианов. Начался переполох в животном мире, и все было бы нечего, но происходило это не в реальности, а в похмельном бреду Аркадия Каменецкого.

   Минутами ранее он очнулся на диване в своих апартаментах для отдыха, что располагались за стеной кабинета. В фонтане неподалеку монотонно журчали струи воды. По высокому сводчатому потолку скакали блики отражений от тревожной ряби на поверхности бассейна. Голова раскалывалась и гудела. Часы показывали без четверти семь утра. Он не помнил, как оказался на диване. Что произошло? Что это было? Провал памяти? Он помнил, как после прочтения текста отдал распоряжение Серову, чтобы тот немедля разыскал Вышака, а затем выпил для расслабления рюмку коньяку, затем другую... И все.

   Каменецкий с трудом повернул голову и увидел на полу бутылку с остатками минеральной воды. Дотянувшись до нее рукой, он немедленно осушил ее. Колючие пузырьки газа приятно защипали язык. Но удовольствие продлилось недолго. Слоны в голове утолили жажду и начали усиленно размножаться. Пора было прекращать это безобразие. Каменецкий с усилием поднялся, подошел к фонтану и ополоснул поначалу лицо, а затем лысеющий затылок прохладными струями.

   После омовения, голову отпустило. Каменецкий почувствовал себя более-менее комфортно.

   Он прошел в кабинет и сразу же обратил внимание, что его пространство пронизано каким-то зеленоватым мерцанием. Вместе с тем все лампы были потушены, что было странно. Уменьшая интенсивность освещения в нерабочее ночное время, полного его отключения автоматика никогда не допускала.

   Каменецкий недоуменно посмотрел по сторонам. В зеленоватом сумраке предметы обстановки выделялись какими-то хмурыми и неподвижными пятнами. За стеклом океанариума с медленной сонливостью передвигались рыбы, и неслышно поднимались сквозь толщу воды пузырьки воздуха от аэратора.

   Кабинет пронизывала зловещая тишина. Каменецкому показалось, что сквозь его тело, кто-то незримый потихоньку протягивает одну за другой невидимые струны, готовясь заиграть на них жуткую, потустороннюю мелодию.

   Стараясь избавиться от этого неприятного чувства, он прикоснулся к сенсору на стене, желая зажечь свет. Но свет не включился.

   Каменецкий застыл с поднятой рукой и почувствовал, как его захлестывает волна леденящего страха. Появилось неудержимое желание немедленно выбежать из кабинета.