Шпион - Павел Астахов

— Сейчас не могу. Придет время — расплачусь со всеми.

Клиент

Это обещание можно было при желании принять и за угрозу, и угроза эта была не такой пустой, как могло показаться. В других обстоятельствах Ти Джей запросто мог досыта напоить визави грязной водицей из Темзы так, чтобы он там, в Темзе, и остался. Сколько их, неопознанных, объеденных раками, всплывает каждую неделю в низине реки. Даже полиция знает, что если кого-то не хватились, то нечего и лишний шум устраивать.

Томми и сейчас с удовольствием свернул бы Соломину шею или всадил в глазницу авторучку. Он это сделал однажды в будапештском стрип-баре, когда к нему прицепился какой-то местный культурист. Наутро оказалось, что Томми сгоряча убил «мистера Олимпию-96». Если бы не стальная авторучка официанта, лежавшая на стойке, то, может быть, «мистер физическое совершенство» обошелся бы легким сотрясением мозга и продолжал бы трясти на арене своими мускулистыми ляжками.

Ти Джей глубоко вдохнул, задержал дыхание по системе йогов и не без труда успокоился.

— Ну, так что? — поинтересовался он. — Вы будете продолжать нарушать закон? Или все-таки предоставите мне адвоката?

Соломин равнодушно пожал плечами и поднял трубку телефона.

— Алло. Я звонил насчет адвоката. Что там? Уже прибыл? Тогда чего вы ждете?! — Голос чекиста зазвенел раздражением. — Разумеется, пусть заходит!

Ти Джей удивился, но уже через пару минут дверь и впрямь распахнулась, и в кабинете появился человек в сером видавшем виды костюме-тройке, седой, с обвислыми усами и в старомодных очках. На вид ему было глубоко за шестьдесят. Про таких шеф Томми всегда говорил: «Ну, брат, тебя жизнь и потрепала!» Этого, видимо, жизнь лупила до полного нокаута.

— Я вас оставлю, — демонстративно поднялся из-за стола Соломин, — не хочу давать повода упрекать себя в нарушении прав задержанных…

Ти Джей проводил чекиста до дверей равнодушным взглядом и присел напротив своего первого защитника в России. Улыбнулся:

— Привет! Я ваш клиент?

Тот устало поднял на него глаза из-под лохматых бровей и посмотрел поверх очков:

— Да, да. Клиент. Меня зовут Алексей Владимирович Блатнов. Адвокатом работаю давно, — он вздохнул, — слишком давно. Теперь буду защищать вас. Сразу предупреждаю, что меня к вам назначили. То есть я обязан вас защищать в любом случае, но если…

Он запнулся и некоторое время явно подбирал нужное слово.

— … если появится другой адвокат, с которым вы сами захотите работать, то я уступлю.

Вид, с которым он смотрел на своего подзащитного, был настолько виноватым, что уже это настораживало. Томми совершенно точно знал, что адвокат должен выглядеть сытым, нахальным, честолюбивым и дерзким. Это должно чувствоваться во всем. От одного вида такого защитника у следователя и судьи должно пересыхать в глотке, а слова — застревать. А этот словно извиняется, что родился на этот свет и выбрал такую профессию. У Томми мелькнула догадка…

— Простите, Алексей, а кем вы работали раньше?

Адвокат заволновался и уткнулся в бумаги, нервно забарабанил пальцами по столу и наконец ответил:

— Я так и думал, что вы спросите. Да, я работал тридцать пять лет следователем. Вышел в отставку и теперь вот…

Он сделал неопределенный жест рукой, и Томми усмехнулся. Ну да, кому же еще его защищать, как не бывшему следователю, который тридцать пять лет сидел в кресле напротив, а теперь надумал на старости лет не то реабилитироваться перед потомками, не то просто скрасить свою старость. Но Ти Джей не собирался ни щадить его, ни делать вид, что всем доволен.

— Так вас мистер Соломин пригласил меня защищать?

Старик окаменел, по его лбу стекла капля пота. Он снял очки. Подышал на стекла, не торопясь с ответом, протер их не очень свежим носовым платком и водрузил на место. Затем глянул на клиента тусклыми бесцветными глазами.

— Да. Меня пригласил руководитель следственной бригады полковник Соломин. И что из того? А кто, по-вашему, должен меня приглашать?! Если вы сами не позаботились об адвокате…

Последнюю фразу Блатнов произнес с такой враждебностью, словно обвинял в своих проблемах и клиента, и весь белый свет, и Ти Джей сокрушенно покачал головой; он уже видел, что имеет дело с катастрофическим неудачником.

— Что вы качаете головой?! — взвился адвокат. — Не доверяете мне?! Так и скажите! Откажитесь, и расстанемся поскорее. Имеете право. Я возражать не буду.

Блатнов яростно забормотал что-то себе под нос, и Томми лишь с трудом разбирал отдельные слова: «На… голову… мать… какого… достали… игры… полный… дец!» А адвокат все бормотал и бормотал, а потом хлопнул по столу ладонью и обхватил голову руками.

«Неужели у русских все так плохо? — поражался Томми, глядя на бывшего следователя, лишь недавно сменившего мундир. — Неужели здесь нет нормальной адвокатуры, а только лишь «бывшие»?»

Впрочем, рассуждать на эти невеселые темы можно было сколь угодно долго, а пока выходило одно: Томми беззаконно лишили свободы, а до сих пор так и не обеспечили ни одним из перечисленных Соломиным прав. Ни защиты, ни переводчика, ни консула он так и не увидел. Ти Джей хлопнул в ладоши и моментально привлек внимание адвоката и тех, кто негласно наблюдал за ними.

— Значит, так. Я хочу, чтобы сюда немедленно прибыл следователь, и я сделаю заявление в присутствии моего адвоката.

Он ткнул пальцем в направлении адвоката Блатнова. Тот обреченно уставился на своего скандального клиента, а затем протянул руку и нажал кнопку. Конвойный выслушал пожелания задержанного еще раз, молча удалился, а через семь минут в кабинет входил озабоченный чем-то Соломин. Он не глядел ни на Ти Джея, ни на Блатнова. Прошел, сел за стол в торце, оставив адвокату место председательствующего, и кивнул.

— Слушаю.

Ти Джей попытался поймать его взгляд, не сумел и, стиснув зубы, начал планомерно цедить:

— Господин начальник следственной группы, я хочу сделать заявление. В присутствии моего адвоката Блатнова, — Ти Джей указал на Алексея Владимировича. — Прошу записать все в протокол.

Чекист пожал плечами.

— Протокол так протокол.

Протокол

Соломин положил на стол папку, которую держал в руках, открыл ее и достал бланк протокола допроса. Аккуратно подчеркнул в графе «в качестве кого» слово «подозреваемого» и зачеркнул «обвиняемого». Не спеша, аккуратно заполнил стандартные графы. На мгновение задумался и вписал в разлинованное поле: «Перед началом допроса подозреваемый сделал заявление…» Повернулся к «норвежцу» и первый раз посмотрел ему в глаза.

— Внимательно слушаю. И записываю. Или, может быть, вы сами желаете? Соб-ствен-но-руч-но?

Ему очень хотелось так же, по слогам выговорить другое слово — «чисто-сер-деч-но», но, увы, на это рассчитывать не приходилось. Задержанный ощерил зубы.

— Нет уж. Потрудитесь записать. И поточнее, а то заставлю переписывать. Как говорят русские, «повторение, мать вашу, учение!».

Соломин стиснул зубы, но выпад перетерпел.

— Итак, — впился в него взглядом «норвежец», — я заявляю, что возмущен действиями русских спецслужб. Меня незаконно захватили. Я зашел в ресторан съесть бургер и справить нужду. Вместо этого меня избили. Пытали электрошоком. Держат в тюрьме. Допрашивают без переводчика и без консула. Я просил независимого адвоката. Мне дали сотрудника следствия под видом адвоката.

Блатнов сделал возмущенный жест, и задержанный кивнул ему и тут же поправился:

— Бывшего… сотрудника следствия под видом адвоката.

Соломин играл желваками, но записывал молча.

— Поэтому я настаиваю на замене защитника и вызове норвежского консула. От услуг этого адвоката я отказываюсь. Все!

«…от услуг назначенного адвоката отказался…» — записал Соломин и протянул протокол.

— Готово. Теперь прошу вас подписать.

«Норвежец» недобро улыбнулся и покачал головой:

— Нет. Ничего подписывать я не буду. Достаточно, что я все произнес вслух. Надеюсь, там… — он покрутил над головой пальцем, — все записано. Этого хватит.

Соломин пожал плечами и обратился к защитнику Блатнову:

— Подпишите, Алексей Владимирович. Это ваша первая и последняя подпись в данном деле. После этого можете быть свободны.

Блатнов склонился над документом, а Соломин повернулся к задержанному и нажал кнопку вызова конвоя. Через мгновение раздался стук в дверь, и полковник нажал кнопку и открыл электрозамок. Вошел старший лейтенант конвоя с дубинкой наперевес, но без пистолета.

— Уведите задержанного, — скомандовал Соломин и повернулся к «норвежцу»: — А вам, господин Джоханссон, советую подумать. Хорошо подумать… может быть, вы все же выберете израильское или мексиканское гражданство? Ваш запас паспортов вполне позволяет вам сделать это…