Умирающий свет (сборник) - Джордж Мартин

– Нет, но…

– А если он уронит свой меч из-за того, что у него вспотеют пальцы, или по другой причине, вы убьете его?

– Нет, – ответил Дерк. – Я…

– Это будет бесчестно, да? Но и дать ему убить себя – так же нечестно. Даже предоставить ему такую возможность глупо. Вы не кавалаанец, и не сравнивайте себя с Джаантони. Правильно или неправильно, он может убить. Вы лучше, Дерк. У него есть оправдание: может быть, он считает, что сражается за то, чтобы изменить своих соотечественников. Он мнит себя Великим Спасителем, но мы не будем смеяться над ним, нет. А вот вы, Дерк, у вас нет подобного оправдания, не правда ли?

– Думаю, что нет. Но, черт возьми, Руарк, он поступает правильно. И вы не были так уверены в себе там, наверху, когда он рассказывал о том, что брейты объявили бы охоту на нас, если бы не его защита.

– Да, мне действительно было не по себе, не буду врать. Но это ничего не меняет. Возможно, поэтому я – корариел: брейты хуже айронджейдов, а Джаан, возможно, прибегает к насилию, чтобы остановить худшее насилие. Правильно это? Ах, я не могу сказать. Слишком сложная морально-этическая задача, истинная правда! Может быть, дуэль Джаана служит каким-то целям… для его людей. Но ваша дуэль – истинная глупость. Никакой цели она не служит. Распрощаетесь с жизнью – вот и все! И Гвен останется с Джааном и Гарсом навечно. А может, освободится от них, если их убьют, только вряд ли она станет от этого счастливее.

Руарк помолчал и допил свое вино, затем повернулся вместе со стулом, чтобы налить себе еще. Дерк сидел очень тихо, чувствуя на себе упорный взгляд Гвен. В голове у него стучало. Он снова подумал о том, что Руарк все спутал. Теперь Дерк опять не знал, что надо делать. Все мысленные построения и выкладки неожиданно утратили логику. Тягостная тишина наполнила комнату.

– Я не побегу, – наконец произнес он. – Не побегу. Но и сражаться с ними не буду. Я приду к ним и скажу о своем решении, откажусь от дуэли.

Кимдиссец поболтал бокал с вином и ухмыльнулся:

– Да, в этом есть определенное моральное мужество. Истинная правда! Иисус Христос, Сократ, Эрика Стормджоунз и теперь – Дерк т’Лариен. Великие деятели истории, да. Может быть, поэт Редстил даже напишет о вас поэму.

Гвен ответила более серьезно:

– Они – брейты, Дерк, высокородные брейты старой закалки. На Верхнем Кавалаане вас никогда не вызвали бы на дуэль. Верховный Совет признает, жители других планет не подчиняются кавалаанским законам. Но здесь все иначе. Судья признает тебя виновным, и Бретан Брейт с сородичами убьют тебя на месте. Или на охоте. Отказ от дуэли они расценят как подтверждение того, что ты – оборотень.

– Я не могу бежать, – повторил Дерк. У него больше не было доводов, осталось только ощущение, что он должен встретить рассвет и пережить его.

– Вы идете против здравого смысла. Да, это правда. Вы – не трус, Дерк. Посмотрите с другой стороны: не побояться их презрения и сбежать требует не меньшего мужества. Это так же опасно.

Возможно, они будут охотиться за вами – сам Бретан Брейт, если останется жив, или другие, если нет, понимаете? Но вы будете жить, возможно, ускользнете от них, поможете Гвен.

– Я не могу, – сказал Дерк. – Я обещал Джаану и Гарсу.

– Что вы умрете?

– Нет. Я имею в виду, что обещал Джаану быть братом Джанасека. Они не оказались бы вовлеченными в эту дуэль, если бы Викари не старался помочь мне выпутаться из трудной ситуации.

– После того как Гарс помог тебе впутаться, – сказала Гвен с горечью в голосе, и Дерка поразило, сколько яда было в ее словах.

– Они тоже могут погибнуть завтра, – неуверенно возразил Дерк. – И в этом будет доля моей вины. Теперь ты говоришь, что я должен бросить их.

Гвен вплотную приблизилась к нему и, протянув руки к его лицу, слегка коснулась его щек, затем убрала с его лба темные с проседью пряди волос. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него. Вдруг он вспомнил говорящий камень с его обещаниями. О говорящий камень! Воспоминания нахлынули на него, мир завертелся, и хорошее и плохое стало рассыпаться и смешиваться в единое целое.

– Послушай меня, Дерк, – медленно проговорила Гвен. – Джаан шесть раз дрался на дуэли из-за меня. Гарс, который даже не любит меня, разделил с ним четыре из них. Они убивали из-за меня, чтобы защитить мою гордость, мою честь. Я не просила их об этом, так же как и ты не просил их о защите. Они действовали согласно их представлениям о моей чести. Но все же те дуэли случились из-за меня, так же как эта – из-за тебя.

Несмотря ни на что, ты просил меня бросить их, вернуться к тебе, снова любить тебя.

– Да, – согласился Дерк. – Но, как бы это сказать… За мной тянется шлейф невыполненных обещаний. – В его голосе звучало страдание. – Джаан назвал меня кетом.

Руарк хмыкнул:

– Если он назовет вас обедом, вы полезете в духовку, да?

Гвен лишь печально покачала головой:

– Что ты испытываешь? Чувство долга? Считаешь себя обязанным?

– Пожалуй, так, – неохотно согласился он.

– Тогда ты ответил сам себе, Дерк. Ты подсказал мне, что я должна тебе ответить. Если ты так твердо уверен, что должен выполнить долг временного кета, что ты не можешь нарушить связь, которой не существует даже на Верхнем Кавалаане, как можешь ты просить меня разрушить связь серебряно-жадеитового браслета? Бетейн значит больше, чем кет.

Ее мягкие руки соскользнули вниз. Она отступила.

Дерк быстро схватил ее за запястье левой руки. Он сжал холодный металл с отполированными камнями.

– Нет, – удержал он ее.

Гвен молча ждала.

Дерк забыл о Руарке, комната вокруг него померкла. Он видел только Гвен. Она смотрела на него широко открытыми зелеными глазами, полными… чего? Обещаний? Угроз? Утраченных мечтаний? Она молча ждала, а он перебирал в уме слова, не зная что сказать. Он ощущал холод браслета в своей руке, и череда образов проплывала перед его мысленным взором.

Красная слезинка, полная любви, обжигающая холодом сквозь фольгу и бархат.

Лицо Джаана с высокими скулами и чисто выбритой квадратной челюстью, его начинающие редеть черные волосы и непринужденная улыбка, спокойный ровный голос, который произносит: «Но я существую».

Белые призраки башен Крайн-Ламии, завывающие, дразнящие, звучащие отчаянием, и низкие монотонные удары далекого барабана. И желание бросить вызов, быть решительным.

Лицо Гарса Джанасека, отстраненное (холодные голубые глаза, напряженная посадка головы, сжатые губы), враждебное (ледяной взгляд, жестокая ухмылка, прячущаяся в бороде), полное горького юмора (колющий взгляд, зубы, обнаженные в улыбке самой смерти).

Бретан Брейт Лантри, его перекошенное дергающееся лицо с каменным глазом, его образ, вызывающий страх и жалость, его холодный ужасный поцелуй.