Брачный контракт кентавра - Дарья Донцова

– Ну и ну! Ты не врал!

– Почему ты копеечным заработком перебиваешься? – задала вопрос Катя. – Вон у тебя и хрусталь есть, и картины. Можешь продать и жить припеваючи.

– Это вещи моей покойной жены, – сухо ответил Роман, – я не имею права их трогать, а свое давно спустил. Вам квартира нравится?

– Очень, – с жаром воскликнула Катя.

– Хотите ее получить? – спросил Крысюков.

– Издеваешься? – нахмурился Вадим. – У нас денег даже на твой туалет не хватит.

– Продам ее за тысячу долларов, – предложил Роман.

– Дешево, конечно, – вздохнула Катя, – таких цен в Москве и нет. Сколько тут метров?

– Больше двухсот, – уточнил Крысюков.

– О двухстах тысячах баксов нам и мечтать не приходится, – тоскливо протянула Катя. – Хотя я отлично понимаю выгодность предложения, твоя жилплощадь на миллион в валюте тянет.

– Если не больше, – поправил ее муж.

– Вы не поняли, – улыбнулся Роман, – тысяча за все!

– Одна? – чуть не упала в обморок Катя.

– Ты псих? – попятился Филимонов. – Здесь какой-то подвох? Квартира не твоя?

Роман открыл секретер, вынул из него стопку документов и протянул Вадиму.

– Изучай. Все прозрачно, я полноправный владелец, до меня площадь принадлежала Наметкину, отцу Альбины. После нашей свадьбы он уехал в другой дом, а старое жилище переоформил на дочь и меня. Наметкин занимал высокий пост, вот и сумел квартирный вопрос уладить. Когда Альбина скончалась, хозяином стал я.

– Что-то здесь не так, – затрясла головой Катя.

Крысюков кивнул.

– Верно. Я болен, у меня рак, последняя стадия.

– Выглядишь ты неплохо, – не поверил Вадим.

– Это внешне, – без всякой трагичности пояснил Рома. – Жить мне осталось недолго, год – самый оптимистичный прогноз. Родных у меня нет, друзей тоже. Когда совсем слягу, кто ухаживать за мной будет?

– Ясно! – обрадовалась Катя. – Ты хочешь, чтобы мы о тебе позаботились?

– Верно, – выдохнул Крысюков, – я продам вам квартиру за символические деньги, пропишетесь сюда и живите с комфортом. Но только я тоже тут останусь, в своей комнате. Особых хлопот от меня не будет: я не капризен, ем любую пищу, не пью, не курю, подозрительных знакомств не завожу. Но есть и не очень хорошие новости: на мне висит долг по коммунальным платежам, и скоро я слягу, придется обезболивающее колоть. А еще врач предупредил меня о перспективе слепоты…

– Мы согласны! – не дала Крысюкову договорить Катя.

– Здорово, – обрадовался Роман. – Пойду чайник поставлю.

– С ума сошла? – зашептал Вадим, когда хозяин ушел. – Менять одну коммуналку на другую? Ухаживать за больным?

– Дурак! – оборвала его жена. – Сейчас у нас пять соседей и одна комнатенка, а тут будет Роман и три здоровых зала. И он скоро помрет!

Вадим надулся.

– Ну не знаю…

– Я уже все решила, – отрезала Катя.

Документы Крысюков оформил быстро, Филимоновы погасили его долги и перебрались в огромные апартаменты. Спустя шесть месяцев Роман начал слабеть, через год он окончательно слег.

Филимонов заморгал и завершил рассказ:

– Вот только помирать прежний хозяин не собирался. И врача вызывать не разрешал, посылал меня к одному типу, тот ампулы мне продавал и таблетки. Кучу денег на это угрохали!

– Не поверите, если сумму назову, – подхватила Екатерина, появляясь в прихожей.

– Говорил же, – недовольно заворчал муж, – подвох здесь! Рома знал, что его ждет впереди, предвидел непомерные расходы и впутал нас, дураков, в историю. С ним в последнее время невыносимо стало, ослеп почти и в туалет сам не ходил, пришлось еще и памперсы покупать.

– Беда… – затрясла головой Катя. – У нас денег даже на хлеб не оставалось.

– Крысюков подарил вам шикарную квартиру, – напомнила я.

– Можно подумать! – подскочила Екатерина. – Он нас обманул! Обещал скоро умереть и жил припеваючи!

Я не нашлась, что ответить, а Катя продолжала негодовать:

– Мы экономили каждую копеечку, ничего себе не позволяли! Да еще чертов Жора из нас последние жилы тянул. Еще и усовестить пытался. Пришла я к нему за очередной порцией лекарств, а мужик непонятные ампулы дает, с красной полосой, и требует за них в два раза больше. Я возмутилась и говорю: «Ну уж нет, неси прежние уколы». А хитрец в ответ: «Рома очень страдает, ему теперь более сильные лекарства нужны». Пришлось ему объяснять: сумасшедших доходов мы не имеем, еле-еле прежнее обезболивающее приобрести способны. А Жора морду скривил и заявил: «У вас сердце есть? Неужели позволите человеку криком от страданий изойти?» Вот подлец, решил на нас нажиться!

– Странно… – протянула я.

– Что непонятного? – занервничала Катя.

– Онкологических больных в России лечат бесплатно, Роману следовало обратиться в поликлинику. Почему он туда не пошел? – спросила я.

Вадим повернулся к жене, Катя одернула кофту.

– Роман объяснил, что без денег дают только строго ограниченное количество обезболивающего, как хочешь, так и выкручивайся. Может, кому такой дозы и хватает, но ему нет. Еще он боялся, что в диспансере узнают про одинокого умирающего человека, быстренько оформят его в хоспис, а квартиру приберут к рукам, выбросят вещи Альбины, ее письма, он из-за дурацких, никому не нужных бумажонок очень переживал, повторял часто: «Когда я умру, похороните пакет в одном гробу со мной».

– Ладно, – с недоверием констатировала я. – Значит, Роман ушел?

– Да, да, – зачастила Катя, – незаметненько смылся. Вадик на работу уехал, я повела Леночку в садик, возвращаюсь – никого, лишь записка: «До свидания, мы больше не встретимся, живите счастливо, свидетельство о моей смерти принесет Жора».

– Тот самый, у которого вы лекарства покупали? – уточнила я.

– Верно, – обрадовалась Катя.

Я окинула ее взглядом.

– Интересно, каким образом практически слепой, не способный даже добраться до туалета человек встал с кровати и вышел на улицу?

– Ну… э… такси вызвал и уехал, – глупо предположила хозяйка.

Я уцепилась за ее последние слова:

– Куда? Роман предложил вам за уход квартиру, он не имел ни родственников, ни знакомых.

– Может, в больницу? – вступил Вадим. – Понял, что лучше довериться врачам?

Мне захотелось ущипнуть противного мужика за нос.

– И вы не забеспокоились? Не стали искать пропавшего? Не объявили тревогу? Слушайте, это подло!

Вадим смущенно заулыбался, но ничего не сказал, а Катя покраснела и ляпнула:

– Нечего людей стыдить, коли ничего не знаете! Мы Ромку в хоспис свезли. Он последние дни криком орал, соседи жаловаться приходили. Кретин с третьего этажа здесь скандал устроил, ввалился ночью и ну визжать: «Заткните своего инвалида, не то я его подушкой придушу, сил нет вой слушать».

– Ну ты дура! – прокомментировал откровенность жены Вадим. – Вообще язык за зубами держать не умеешь!

– Ты первый начал, – огрызнулась Катя, – пошел перед ней про квартиру правду вываливать.

– Не ругайтесь, – брезгливо сказала я, – лучше назовите адрес хосписа.

Глава 29

– Мы его не знаем, – пропела парочка.

– Меня от вас уже тошнит! – не выдержала я. – Обманули Крысюкова, который надеялся скончаться не на казенной койке, а дома, и теперь все время врете!

Екатерина сдвинула брови.

– Кто ты такая, чтобы нас попрекать? Небось сама хорошо живешь. Менты в деньгах купаются, потому что обирают простых людей, строят себе дворцы, на джипах катаются!

– Лапушка, – предостерегающе кашлянул Вадим, – не заводись.

– Отвянь! – взвизгнула женушка. – Сколько мы вытерпели – на десятерых беды хватит! А эта заявилась и нас носом в пол тычет!

Екатерина развернулась и убежала.

– Уж не обижайтесь, – замел хвостом Вадим, – у жены нервное расстройство.

– Ну да, тонкая душа Кати пострадала, когда она выдворяла умирающего из его родного гнезда, – прервала я его.

Филимонов сел передо мной на корточки.

– Мы честно заботились о Роме, но потом ему стало очень-очень плохо. Купить более мощные средства у Жоры не могли, и тогда продавец предложил нам устроить Рому в хоспис. Ни копейки с нас не взял.

– Очень благородно, но почему-то в такой поворот событий верится с трудом, – отрезала я.

– Ваше право, – кивнул Вадим. – Зайдите к Жоре, он подтвердит и адрес больницы сообщит.

Я встала с табуретки, испытывая страстное желание пнуть Филимонова.

– Где живет Георгий?

– Над нами, – неожиданно сказал Вадим, – на третьем этаже. Он всегда дома. Только не говорите, что вы из милиции, скажите, Филимонов послал.

Парень, открывший мне дверь, выглядел лет на двадцать пять.

– Чего? – спросил он.

– Филимоновы прислали, – в тон хозяину отозвалась я. – Вы Жора?

Услышав свое имя, молодой человек не стал приветливей.

– Ну?

– Где Рома? – спросила я. – Роман Крысюков.

– А тебе зачем? – прозвучало в ответ.

Я решила, что малая толика честности в данных обстоятельствах не помешает, и призналась: