Сто одна причина моей ненависти - Рина Осинкина

Благодари судьбу за Анисью, хорошенько благодари. Если бы не встреча ваша на том жутком мосту, неизвестно, что случилось бы с самой тобою.

И самое главное – девчонки ее милые, к которым успела Людка сердцем прикипеть всего за какие-то сутки, совершенно никуда не делись и не денутся. Вот и адрес у нее записан в телефоне, и все возможные номера и контакты. А завтра, или нет, лучше в понедельник, на завтра у Людмилы уже есть важное дело, так вот, послезавтра Людка обязательно навестит их в госпитале. Карасев сказал, что с военным госпиталем договорился, летного состава, там девчонок на ноги быстро поставят. Или во вторник навестит, если в понедельник не успеет. В понедельник у нее по распорядку визит к следователю, Серегу Портнова выручать.

За день Людмила вымоталась настолько, что машину забирать не захотела. Попросила Светлану сразу к дому ее подбросить. А машина и на поликлиничной стоянке переночует, не пропадет.

Лучше бы, конечно, выходной завтра себе устроить, санаторно-курортный. Плед, горячий чай и книжка – после сегодняшнего триллера самый лучший рецепт.

Или если развязка счастливая, это уже не совсем триллер?

Сунув в рот пальцы колечком, дядька по-разбойничьи свистнул. Посмотрев на гомонящую Бэтти, ткнул в нее указательным пальцем и гаркнул: «Заткнись и никуда не уходи». Со стороны ворот на свист подбежали двое: один – низкорослый крепыш лет тридцати, второй – ровесник Карасева, лысый, сухощавый, высокий. Вид мужики имели более для ситуации подходящий, чем их босс: оба в джинсах, ветровках, кроссовках.

В том, что бурную деятельность со свистами, гарканьем и маханием руками развил Анисьин папаша-кулак, Людмила уже не сомневалась, хотя первоначальный шок перенесла.

С другой стороны: а чего такого? Костюм от Бриони и золотые запонки в манжетах рубашки – нормальный прикид для увальня из деревни. Кто же еще может называть Бэтти Лизонькой и крошкой, как не родный муженек?

К тому моменту как «засадный полк» подоспел, руки шурина, или кем там приходится Карасеву брательник супруги, были накрепко стянуты брючным ремнем. Ремень, естественно, был извлечен из Фединых брендовых штанов. Сам Тэдди тщетно пытался встать на ноги, ерзая на спине и загребая гравий кроссовками, но со связанными руками выходило не очень.

Крепыш по имени Славик, оказавшийся конюхом, сбегал к «уазику», на котором вся их компания сюда прибыла, вернулся с огнетушителем. Вдвоем с Семеном Ивановичем, агрономом, вооружившимся совковой лопатой, обнаруженной в сарае, они обошли коттедж по периметру, гася пламя с покрышек. Дыму поубавилось, да и кстати ветер посвежел, разогнал гарь.

Людмила со Светкой хлопотали над Анисьей, неподвижно и вяло сидящей на верхней ступеньке крыльца. Ее правая рука, в сгибе которой лежала Клашкина голова, начала медленно распрямляться, Людмила поспела вовремя.

Орать Клашка не переставала, ее сердитые «уааа-уаааа», к которым ухо взрослого привыкнуть не в состоянии, сделались сиплыми, а личико покраснело от возмущения. Ребенок наревелся вволю. Должно быть, кормить детеныша пора, подгузник поменять, наверное, тоже. Сначала, конечно, подгузник, только где его взять. Значит, следует хотя бы избавить ребенка от бэушного.

Светка принялась щупать у Анисьи пульс и проверять зрачки. Врач все-таки, хоть и стоматолог. Людмила взяла на руки Клашу и принялась ее укачивать, успокаивать, да где там…

Светка распрямилась, беспомощно посмотрев по сторонам. Подошла к Людмиле и встревоженно произнесла: «Похоже, ее накачали каким-то очень серьезным успокоительным. Это в лучшем случае. Мы можем не справиться, пульс почти не прощупывается. Нужно вызывать «Скорую».

Подошедший Карасев отобрал у Людки Клашу, заворковал умиленно. Посмотрел на Анисью, сидящую на пыльных досках крыльца в забытьи, перевел ненавидящий взгляд сначала на Тэда, потом на Бэт. Бэтти опять попыталась завести жалобное нытье, но муж обжег ее таким яростным взглядом, что слова застряли у Лизоньки в горле, и она издала лишь хриплое клекотание.

Прижав притихшую внучку к груди, Карасев вытащил из штанов мобильник. Людмила сказала: «Тут сети нет. Из-за высоковольтной линии. Нужно отъехать подальше». Карасев, не отвлекаясь от набора номера, проговорил: «Из-за ЛЭП такого не бывает. Рядом секретный объект, военные связь купировали». – «А как же вы?..» «А мы через спутник», – коротко бросил папаша Карасев и принялся монотонно излагать проблему диспетчеру неотложки. Выходит, дозвонился. Осталось ждать.

Приехал медтранспорт. Людмила рванулась их сопровождать, но Карасев не позволил. Непререкаемым тоном заявил, что ему нужно провести экспресс-расследование, и пусть Людмила ему в этом поможет. Светка осталась тоже.

Распечатали соседнюю пустующую дачу, чтобы не дышать резиновым чадом. Расположились в единственной комнате с двумя продавленными диванами вдоль глухих стен и старым двухтумбовым письменным столом у стены с окнами.

Электричество в проводах наличествовало, и данное обстоятельство было весьма кстати. Под потолком загорелась одинокая лампочка, висящая на витом шнуре, и осветила помещение непривычно режущим светом. Светка с Людмилой заняли один диван, Семен Иванович и Славик – второй, Карасев расселся на письменном столе, свесив правую ногу до полу, а его родственникам сидячих мест не досталось, поэтому они стояли у стены как раз напротив Карасева, словно партизаны на допросе.

«Ну», – ровным тоном задал вопрос Карасев, и тогда Тэдди, шепелявя и болезненно морщась, выложил наспех сложенную сказочку, как эти две истерички преследовали его «Фиат» от самой Москвы и намерения их были явно враждебными, а посему им всем: Тэду, Бэтти и Анисье с ребенком – пришлось спасаться бегством и прятаться в этом поселке, но истерички смогли их отыскать и заблокировать в доме, и, чтобы вырваться на свободу, они все втроем – конечно, Анисья тоже в обсуждении участвовала! – придумали инсценировать как бы взятие Анисьи в заложницы, но тут появились вы, Василий Михайлович, и нас спасли. «Да, да, да», – мелко закивала головой Бэттичка, соглашаясь.

Светка заржала. Людмила скривила презрительно губы.

– Ваша версия, дамы, – повернувшись всем корпусом в сторону их дивана, спросил Карасев, обращаясь преимущественно к Людмиле.

– Я вам сейчас не версию предложу, – мрачно проговорила Людмила. – Я факты предоставлю. А уж вы сами как сочтете нужным с ними поступите. С фактами, я имею в виду, не с упырями. Упыри, расслабьтесь.

И Люда рассказала все с самого начала: и про то, как Анисью с дочкой с моста сняла, и про СМС-сообщения с угрозами и травлей, Анисье на мобильник приходившие, последнее из которых на Людмилиных глазах поступило, а все предыдущие Миколина тоже прочитала, прежде чем от телефона Анисью избавить. И про странный случай в метро, где та чуть было не попала под колеса электропоезда, чудом избежав толчка пустой инвалидной коляской под коленки. И про то, зачем и почему Анисья на платформе оказалась, и про интересную странность, что именно в