Чингисиана. Свод свидетельств современников - А. Мелехина Пер.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Засим Угэдэй-хан изрек указ, в коем все подданные державы его извещались о распорядке службы хэвтулов, хорчинов, турхагов и всего хишигтэна, прежде несших службу охранную подле Чингисхана.
И повелевалось сим указом: «Да будут подданные наши держаться, как и прежде, велений владыки Чингисхана! Пусть, как и прежде, дневальные мои — хорчины и турхаги, в свой сменный заступив дозор, в местах назначенных нас охраняют и пред закатом солнца, сдав пост ночным охранникам, хэвтулам, покидают ставку! И пусть всю ночь стоят при нас хэвтулы в карауле, дозором вкруг дворца обходят! Да будут брать они под стражу на ночь слоняющихся вкруг дворца после захода солнца! И пусть стоящие у входа во дворец хэвтулы нещадно головы секут всем тем, кто в ханские покои вознамерится пробраться ночью! Тому, кто в ставку к нам прибудет ночью с известьем спешным, спервоначалу следует хэвтулов известить, засим, у задней стенки юрты с хэвтулом вместе стоя, снаружи повестить нас о донесении своем. Да будет ясаулам Хонхордаю с Шираханом, равно как всем хэвтулам, ведом всяк человек, входящий в ставку и покидающий ее! Владыки верный муж Элжигэдэй и тот хэвтулами был схвачен, когда меж их постов слонялся ночью. Воистину надежен только тот хэвтул, что повеленье ханское блюдет!
Никто не смеет занимать посты хэвтулов! Не дозволяется слоняться подле стражи и в ставку проникать промеж постов, а также и выспрашивать число хэвтулов! Да будет схвачен всякий, кто слонялся возле стражи! Да будет конфискован конь с уздою и седлом и вся одежда у того, кто спрашивал число хэвтулов!
Да будут сберегать хэвтулы знамена наши, барабаны, сбрую, телеги-юрты, боевые пики; да будут сберегать они дворцовую посуду! Пусть ведают и пищей, и питьем моими!
И коли мы собственнолично в поход не выступаем, да будет не позволено хэвтулам от нас отдельно выступать! И пусть хэвтулов часть сопровождает нас в охоте облавной, а прочие, соображаясь с положеньем, при ставке остаются в карауле! И пусть хэвтулы при перекочевке для нашей ставки место избирают и сами же ее и ста-новят. И да приставлен будет на вратах дворцовых ими страж! Да будет тысяцкий ноён Хадан командовать хэвтулами моими!»
Засим Угэдэй-хан, соизволив назначить ноёнов четырех смен хэвтулов, молвил: «И пусть в согласии водительствуют первой сменой Хадан и Булахадар и охраняют им назначенное место — справа или слева от дворца! И пусть в согласии второю сменой ведают Амал и Чанар и караулят им назначенное место — справа или слева от дворца! И пусть Хадай и Хорихачир в согласье третьей сменою командуют и стерегут им назначенное место — справа или слева от дворца! И пусть Ялбаг и Харагудар в четвертой смене предводительствуют и стерегут им назначенное место — справа или слева от дворца! Пусть смена Булахадара с Хаданом и смена Чанара с Амалом — по леву руку от дворца сидят, а смена Хори-хачира с Хадаем и смена Харагудара с Ялбагом — пусть справа от дворца сидят! И предводительствует всеми сменами хэвтулов ноён мой тысяцкий Хадан. И пусть хэвтулы, вокруг дворца свой караул неся, за дверью неусыпно наблюдают и отряжают к нам двух стражей во дворец, дабы стояли у кумысницы большой!»
И повелел еще Угэдэй-хан: «Есунтэгэ и Бугидэй, Хорхудаг и Лабалха поделят пусть своих хорчинов на четыре части, в дневной дозор посменно их выводят, сопутствуя турхагов должной смене!»
Назначая ноёнов смен отборной стражи — турхагов из сродников мужей, кои дотоль командовали ими, Угэдэй-хан повелел: «Ноёны Алчидай с Хонхортахаем, что ведали всей караульной службой, возглавят смену первую турхагов. Тэмудэр и Йегу в согласье пусть командуют второю сменою турхагов! А Мангудай оставшихся турхагов пусть в третью смену собирает! И всеми сменными ноёнами турхагов да будет верховодить нукер Элжигэдэй!»
И еще повелел Угэдэй-хан: «Да будет, как и прежде, бит палками три раза страж, что в смену должную не явится в дозор.
Семь раз бить палками его, коль вдругорядь пропустит смену он! И коли, будучи во здравии и без согласия ноёна своего не выступит в дозор он в третий раз, тридцать семь палок ему всыпать да и сослать его в пределы дальние — как в свите нашей быть не пожелавшего.
И коль без построенья и поверки в дозор заступит смена караульная, ее ноён подвержен наказанью должен быть! Ноёны караульных смен да оглашают наше повеленье, сменяясь с караула всякий третий раз! А коль мужей своих не повестят, они повинны будут сами. Но если был хишигтэн повещен и все же повеление сие нарушил — не заступил в свой сменный караул, он порицания достоин!
Старшие в сменах да не смеют самолично чинить расправу над хишигтэном моим. Пусть прежде повестят меня об их провинностях! И казни предадим мы всех, кто смерти заслужил, и будут биты палками, кто наказанья оного достоин. Но если в сменах старшие, свой произвол чиня, на равных им хишигтэнов поднимут руку, их кара неминуемая ждет: за палки — будут биты палками они, за зуботычины — познают зуботычины и сами!
Мой страж хишигтэн мною чтим поболее любого воеводы тысяцкого, и те, кто в денщиках у нашей стражи, десятников и сотников моих почтенней. А посему, коль воевода тысяцкий с хишигтэном моим, как с ровнею себе, повздорит, да будет предан он суду!»
И молвил засим Угэдэй-хан: «Не стану бременем я для державы, что в муках выстрадал родитель мой, Чингисхан! Облагодетельствую я монгольский люд, дабы, как говорится, во блаженстве возлежал он, беспечно ноги растянув и руки по земле раскинув.
На уготованный родителем престол взойдя, не буду подданных своих мытарить! Да будет каждый год на нужды провиантские от стада каждого двухгодовалая овца дана нам! И по одной овце из сотни каждой — на пособленье сирым и убогим! Взимать негоже и питье, и провиант с мужей и подданных моих, кои по зову нашему стекаются во ставку. Да будут пригнаны от каждой тысячи кобылы и присланы доильщики, приставленные их доить; да будут тот табун пасти распорядители кочевий, да учинят присмотр за жеребятами они!
Когда ноёны, братья-сродники все вместе собираются во ставке, свои дары мы соизволим им пожаловать. Для этих нужд пускай в хранилище хранятся ткани и серебро, и хлеб насущный, и оружье боевое. Да будет стража особая приставлена к хранилищу сему!
Хотим мы поделить все земли государства нашего. И для сего из каждой тысячи назначены пусть будут распорядители кочевий — нутагчины!
Досель гобийские пределы нелюдимы, там токмо лани вольные пасутся. И дабы подданные наши сели в сих пределах, да будут посланы с Чанаем и Уйгурдаем нутагчины и ими вырыты и огорожены колодцы!
Посыльные, что едут с донесеньем, в пути неспешны и в айлы то и дело заезжают, обременяют подданных моих. Желаем ныне мы поставить станции-уртоны, при коих бы служили от каждой тысячи посаженные ямщики. И установим впредь порядок, по коему уртонною дорогой следовать, не мешкая в пути, послам всем надлежит!
Все это присоветовали мне Чанай и Булахадар; я полагаю, одобрения сие достойно. Однако что на это скажет брат мой старший Цагадай? Хотел бы выслушать я и его сужденье».
И известил через посыльного Угэдэй-хан брата старшего Цагадая о делах сиих. Известясь об оных, Цагадай благословил их и передал Угэдэй-хану свой ответ: «Да будет все по-твоему сотворено!»
И присовокупил к этому Цагадай: «В своих пределах выставлю я тотчас станции-уртоны; Бата же извещу, дабы тянул уртонный тракт ко мне навстречу. Из прочего всего учереждение уртонной службы вниманья истинно достойно!»
И изрек тогда Угэдэй-хан: «Брат старший Цагадай, Бат и правого улуса прочие властители, и Отчигин ноён с Егу и левого улуса прочие властители, наследники, зятья, и прочие ноёны-темники, десятники и сотники срединного улуса благословенно вняли всем сужденьям нашим о том, что каждый год на нужды наши провиантские от стада каждого двухгодовалого барана дать они должны да по одной овце суягной — на пособленье сирым и убогим; поставить станции-уртоны, при коих бы служили ямщики, — не тяготило бы то подданных моих, да и посыльным бы моим покойно было.
И посему с согласья брата Цагадая повелеваю, дабы год от года со всякой тысячи народа моего от стада каждого взималось по барану да по одной овце суягной из каждых ста овец. Да будут пригнаны кобылы, а к жеребятам пастухи приставлены — унагачины; пусть будет выставлена хозяйственная стража — амучины и балгасчины.
Поставим станции-уртоны, при коих бы служили ямщики! Сим ведать будут Арачан и Тохучар. Да будут к каждому уртону приписаны по двадцать ямщиков и счетом достодолжным приданы ему и кони ездовые, кобылы дойные и овцы провиантские, повозки и упряжные быки.
Но коли будет недостача из тогоХотя бы и веревки малой,Виновный да поплатится губой!Коль будет недостачаИ колесной спицы,Поплатится виновный половиной носа!»
И молвил впоследствии Угэдэй-хан: «Отца-владыки на престол взойдя великий, деянья совершил я таковые: пошел и покорил народ зурчидский Алтан-хана, сие во-первых; поставил станции-уртоны, коими следовать должны посыльные и вести без задержек доставлять, то во-вторых; засим в безводных землях по моему указу вырыты колодцы, и впредь в воде и в пастбищах не будет недостатка подданным моим; и, наконец, по городам и весям я воевод и управителей поставил. И сим облагодетельствовал я монгольский люд, дабы, как говорится, во блаженстве возлежал он, беспечно ноги растянув и руки по земле раскинув. Итак, после отца-владыки такие вот деянья я свершил.
