Византиец. Смоленское направление - Алексей Борисов

      - Два дня буду в городе, где найти дом сотника, надеюсь, знаешь. Если что-то срочное, известишь лично. В дальнейшем, оставляю тебе приборчик, на который можно записать голос. Все свои мысли говори вот сюда, - показав отверстие в диктофоне, где размещался микрофон, - приборчик с записью спрячешь в корзинку со шкурками и передашь рыбаку, который отвезёт её мне.

      - Как все мысли? - Не понял Евстафий.

      - Нажмёшь на эту кнопку и расскажешь всё, что касается нашего дела, а также всё, что передаст Степанида. Она сейчас стоит перед лавкой и торгует пирожками.

      Приказчик попробовал записать свой голос, затем прослушал, удивился, насколько его речь смешна со стороны, нашёл сходство с патефоном и остался доволен. Резидентура в Смоленске была открыта. После того, как торговка оказалась представлена Евстафию, преуспевающий коммерсант провёл небольшую экскурсию по лавке в присутствии потенциального покупателя. Признаюсь, кабы работники в торговых рядах супермаркетов применяли подобную практику, на них бы ходили смотреть как на артистов. Не обладая навыками по манипуляции сознания, приказчик Пахома Ильича умудрялся настолько запудрить мозги, что к чугунной кастрюле, которую горожанин изначально собирался приобрести, вполне осознано были куплены крышка для неё, сковорода, половник и рукавица-ухватка. Едва произошёл расчёт, и лисьи шкуры были отложены в сторону, как перед покупателем отодвинули шторку со стены и предложили посмотреться в зеркало, вроде как бонус к покупке. Заинтересовался ли горожанин приобретением данной вещицы себе домой - утвердительно не скажу, но то, что обязательно расскажет об этом, без сомнения. Закончилась экскурсия на улице. Евстафий похвастался лотком и посетовал на внешний вид лавки, испорченный обугленными брёвнами. Как ни крути, надо было покрасить лавку со стороны фасада в яркий цвет или хотя бы побелить брёвна известью, как у соседей. Согласились на известь, которую я обещал прислать первой же лодкой.

      До обеда оставалось немного времени, сидеть в лавке купца было не интересно, а вот полюбопытствовать на архитектуру города, точнее на кирпичные храмы, даже очень. В этом мне охотно согласился помочь Герасим, ответивший кивком головы на мою просьбу. Звонарь никому не рассказывал, что научился говорить, общался только с Евстафием, и то тихо. Ожидая проводника, я тактично вышел из лавки, оставив Герасима наедине с патефоном. Находясь на улице, сохраняя в тайне прослушивание пластинок, стал свидетелем любопытного зрелища. Маленький мальчик, лет восьми, явно стараясь и получая удовольствие от своего занятия, рисовал заточенным прутиком на земле людей, которые проходили мимо него. Сидя на коленках, в двух метрах от меня, юный художник настолько чётко соблюдал все пропорции, что мне захотелось узнать, откуда такие таланты? Присаживаясь на корточки рядом с ним, я спросил:

      - Эй, пострелёнок, и давно рисовать умеешь?

      - Ой, дяденька. Я больше не буду.

      Юное дарование быстро заштриховал рисунок на дорожной пыли и приготовился задать стрекача.

      - Постой, не торопись, - удерживая его за руку, - хочешь получить в подарок карандаш и настоящую бумагу?

      - Хочу. А что это такое?

      Пострелёнок заинтересовался. За явно бесполезное занятие с точки зрения горожан никто его не ругал, даже наградить пообещали.

      - Смотри. Это карандаш, а это бумага, - доставая из сумки, перекинутой через плечо небольшого размера блокнот, наподобие того, который был передан Пахому Ильичу. - Делаешь то же самое, что на земле, только вместо прутика вот этой палочкой. На бумаге рисовать удобнее, да и резинкой, если что, подтереть можно, но самое главное, с собой унести запросто. В блокноте точилка приспособлена - карандаш точить. Вот, смотри, как это делается. - Провернув карандаш, отдал подарки художнику.

      - Спасибо дяденька. Меня Андрейка звать. - Сообщил мальчик, собираясь поскорее показать новые вещи своим сверстникам.

      - Как закончится бумага с карандашом, - крикнул в след убегающему сорванцу, - приходи в лавку, что за мной стоит. Спросишь Евстафия, он выдаст новую бумагу вместо изрисованной и карандаши.

      Полна Русская земля талантами, главное - вовремя их разглядеть, помочь, поддержать, а зачастую просто накормить. И стало бы на Руси в сто раз краше, зазвенела бы её слава по всему свету. Ведь на одного Андрея Рублёва, приходились сотни художников-Андреек, зарывшие свой талант в землю, от безысходности, голода, лишений и непонимания.

      Вскоре из лавки вышел Герасим, посмотрел по сторонам, заметил меня и махнул рукой, мол, следуй за мной. Минуя торг, мы вышли в узкий проулок, шириной метра в три и направились к самому красивому храму города кратчайшей дорогой. Видимо звонарь спешил к себе на работу, шагал широко, размахивая зажатым в руке пирожком. Евстафий, как один из немногих, знавший тайну Герасима, сдружился с ним и всегда угощал друга чем-нибудь съестным. Минут через сорок мы оказались перед церковью, которая, по мнению моего провожатого, и была вершиной зодчества столицы. Как ни странно, но звонарь работал совершенно в другом месте, посему показав рукой на храм, распрощался со мной. Церковь Петра и Павла предстала предо мной.

      Начнём с того, что в декоре храма есть странная непоследовательность или, точнее, особая система: северо-восточный угол комплекса явно не привлёк внимания заказчиков и строителей северной галереи - там не было сделано особого придела. Поэтому при взгляде с востока комплекс выглядел асимметрично: у южного угла был придел со своей главой, с севера ни придела, ни главы не было. Можно подумать, что здесь сказались художественные взгляды архитектора, когда зодчий выделял главный видовой аспект здания и не боялся асимметрии в композиции галереи и приделов. Но всё объяснялось проще. Потом, спустя некоторое время, мне рассказали, что строительство северо-восточного придела-усыпальницы не заладилось, так как несмотря ни на какие ухищрения каменщиков кладка разваливалась. Пошёл слух, что в том месте могила волхва, в результате чего строители отказались возводить придел, да и выделенные средства подходили к концу. А пока что, я разглядывал розовато-белую затирку из извести и кирпичной крошки, покрывавшую стены храма. До выпуклых крестов на угловой лопатке и элементов декора, углублённых в кладку, руки штукатуров не дошли. Но отойдя немного в сторону, чуть издали, я понял, почему так произошло. Храм был бело-розовым, с оставленными открытыми кирпично-красными деталями декора. И даже если тому виной было какое-то событие, несвязанное с проектом, то в итоге всё получилось лучше, чем планировалось. Прихожанин, стоявший возле церкви, в белой рубахе с красной вышивкой потрясающе гармонировал с цветами здания. Греческие строители внесли что-то русское, близкое к нашему сердцу - тем самым смягчили общую строгость архитектуры храма. Вынув из сумки камеру, я включил её, и обошёл церковь вокруг, снимая здание, после чего вошёл внутрь. Освещения было явно недостаточно, детали не разглядеть, тем не менее, интерьер храма так же торжествен и строг, как и его внешний облик. Мощные крестчатые столбы связаны подпружными арками, несущими с помощью парусов светлый многооконный гранёный барабан главы впечатляли. Для людей же, чьи потолки в домах не превышали двух метров, подобная высота должна была приводить в восторг. В глубине алтаря находилось сложенное из плинфы седалище для клира. Стены и своды храма были покрыты росписью, расписаны были и плоскости оконных амбразур, напоминающие рисунок кирпичной кладки. Даже мне, привычному к размахам современной архитектуры посмотреть было на что, единственное, что смущало, так это забредшие за мной две курицы, и не обращавшие на это, ни какого внимания служащие. Какие и кому ставить свечи не знал, можно ли находиться с саблей в церкви - тоже. Перекрестился, поклонился и вышел наружу.

      До дома сотника добирался больше часа, элементарно заплутал. Пока переправился через реку, зашёл не через те ворота, попросил прохожих объяснить дорогу - объяснили так, что оказался в противоположной стороне, в общем - тяжко. Если в приморских городах все дороги ведут к морю, то тут - не только к реке, а ещё и к ручьям. В итоге, выйдя к Пятницкой, с трудом отыскал особняк Савелия. Во дворе переполох. Степанида растопила печь и вовсю шуровала на кухне, отдавая приказы. Девочки помогали, носили воду из колодца, подмели двор, убрали в доме. Сам сотник готовился к аудиенции у князя. Перед моим приходом, прибыл посыльный, который сообщил пожелание правителя немедленно увидеть светлейшими очами нового горожанина. Видимо слухи о несметных богатствах, привезённых из Рязани, достигли резиденции Святослава Мстиславовича. Савелий сидел на лавке, на втором этаже, наматывая свежие портянки. Парадного костюма для выхода в свет не было, а явиться к главе княжества в повседневной одежде равносильно высказать тому неуважение. Хорошо, хоть догадались взять у Евстафия шёлковую сорочку. Выход из ситуации предложила Елена. Среди подарков, переданных ей, была накидка бирюзового цвета, в виде плаща с капюшоном на одной пуговице. И если женщине она доходила до пят, полностью укрывая тело, то на сотнике материя заканчивалась у колена без возможности застегнуться на груди. Тут пришлось проявить смекалку. Сняв с шеи золотую цепочку, я сделал петельку и закрепил на пуговице, второй конец продел в отверстие, куда вставляется пуговица, щелчок застёжки - стильный наряд под названием 'корзно' готов. Вместе с посыльным Савелий отправился на приём к князю.