Слотеры. Бог плоти - Виталий Обедин

Пришлось остановиться, давая возможность Церберу – огромной химере-привратнику, вытесанной из цельного куска гранита, – рассмотреть нас и убедиться, что пришли друзья. Холодные бока Цербера выглядели серыми и шероховатыми от времени и частых непогод. Чудовищная голова пучила потускневшие глаза-рубины и скалила длинные тупые клыки. Клыки эти, понятно, представляли собой не более чем украшение, или, правильнее сказать, устрашение. В ход они никогда не шли, ибо сия исполинская каменная туша никого и никогда не рвала на части.

Зачем, когда можно просто размазать чужака по земле?

– Хороший песик, – чуть повеселевшим голосом сказал Морт и погладил чудовище по каменным завитушкам, имитирующим гриву из переплетающихся меж собой змей.

Все-таки он во многом оставался обычным мальчишкой.

Цербер отступил назад, чтобы никого не задеть при развороте, и умчался обратно в сад, оставляя в грунте огромные ямы, медленно затягивающиеся прямо на глазах.

– Слишком уж он медленный, – недовольно проворчал Джад. – Давно пора заменить его настоящими тварями – поголоднее и посвирепее. Пару-тройку вервольфов выпустить, например. Таких, что уже окончательно разум утратили и готовы сожрать любого.

– Старикан служит Кэру уже два века, – возразил Морт. – Сенешаль Джанс говорит, за это время ни один чужак даже не подошел к замку!

– Интересно, а хоть один пробовал? – усмехнулся я, ставя точку в их споре.

Мы подошли к замку.

Сидящие над крыльцом горгульи с интересом засновали по козырьку, защищающему его от дождя, изгибая уродливые суставчатые тела и свешивая совсем уж кошмарные морды, чтобы рассмотреть пришельцев… и спикировать на них в случае надобности.

Что и говорить, незваного гостя в Кэр-Кадазанге ждал бы удручающий прием.

Дверь распахнулась сама, не дожидаясь, пока в нее кто-то стукнет. На пороге нас уже встречал дворецкий, служащий Слотерам последние полторы сотни лет.

– Добрый день, милорды, – проклекотал он, почтительно склонив гривастую голову.

Я приветственно кивнул, Джад небрежно отсалютовал и бросил в слугу плащом, а Морт улыбнулся:

– Привет, Гриффи!

Янтарные, навыкате глаза Грифона благодарно вспыхнули: старик искренне любил Морта, как, впрочем, и всю юную поросль клана. Тряхнув львиной гривой, дворецкий принял вслед за плащом Джада мой и Мортов, после чего почтительно протянул покрытую перьями руку в сторону лестницы:

– Кэр ждет вас, мои лорды.

Птичий клюв искажал человеческую речь до неузнаваемости, но за долгий век Слотера можно привыкнуть ко всему. Даже к голосу птицельва.

Внутри замок выглядел ничуть не более привлекательно, чем снаружи.

Темные, угнетающие цвета; настенные панели из красного дерева, чьи разводы наводили на мысль о сгустках крови; тяжелые, шевелящиеся без всякого дуновения ветра драпировки; утонувшие в тенях углы, где, казалось, все время что-то дышало и перемещалось неуловимо для глаза. Анфилады свечей и нарочито тусклые лампы, намеренно удаленные друг от друга, чтобы в промежутках залегали сгустки мрака. Во всех светильниках трепетало и билось живое пламя. Кэр старомоден и упрямо не признает ни новомодных алхимических ламп, ни фонарей из гномьего камня.

Дом, жуткий дом.

На вид так ничего и не изменилось. Разве что чучела, сделанные из наиболее именитых врагов клана, в холле больше не красовались. Старый хрыч Эторн наконец перестал тешить свое самолюбие… а может, решил заняться реставрацией. Все эти чучела он ведь сам сделал, мня себя великим таксидермистом.

– Кто еще в замке, Грифон? – спросил я на ходу.

Честно признаюсь, с некоторыми членами семьи встречаться никак не хотелось. Это не от недостатка любви, а в силу инстинкта самосохранения.

Семейство крыс, обитающих в подвале или канализации, как известно, способно начать истреблять и пожирать самое себя, если существованию колонии будет угрожать голод. Слотеры в этом плане сильно похожи на голохвостых тварей. Отличие в том, что нам в принципе и повод-то не всегда нужен. До смертоубийства дело доходит редко, но от пакостей и козней не убережет даже страх перед гневом патриарха Эторна и стоящих за ним Дредда и Джайракса.

Грифон раскрыл клюв, чтобы ответить, но не успел.

– Я, например, – раздался сверху высокий и приятный женский голос. – Давно не виделись, Ублюдок. Здравствуйте, мальчики.

Анита Слотер собственной персоной.

Резкий контраст белого (снежная кожа, молочного цвета волосы) и черного (платье, перстни, ожерелье), она появилась на верхней лестничной площадке, держа в руках высокий бокал, до краев наполненный темным вином. А может, и кровью. Ее гастрономические пристрастия иной раз ставили в тупик.

Должен сказать, нас вышел поприветствовать далеко не самый приятный персонаж в семейном театре Слотеров. Анита приходилась Джаду сводной сестрой, но если учесть, что ее мать, Хелен Слотер, была сестрой моей матушки, то выходило, что наша черно-белая принцесса для меня вполне себе тетушка. А я Джаду – дядя. Инцест в семьях Древней крови – вещь заурядная, а долгие годы жизни делают возможными самые невероятные марьяжи. Думаю, попытайся какой-нибудь умелец составить родовое древо Слотеров по всем правилам, он бы быстро двинулся умом.

Мы давно уже перестали по этому поводу заморачиваться и, как правило, пользуемся обезличенным обращением «родич». А то ведь и вправду черт ногу сломит.

Прежде чем ответить на приветствие, я на всякий случай быстро перебрал в уме причины, по которым Анита могла заиметь на меня зуб. Виделись мы с ней крайне редко, за помощью друг к другу не обращались, так что нечаянных обид, непогашенных долгов и прочих причин для неприязни на первый взгляд не имелось. Однако нельзя быть в этом полностью уверенным – кое в чем наши интересы все же пересекались: Анита поднимала из могилы мертвых, а я регулярно возвращал их туда по второму разу. Из-за подобной несовместимости профессиональных интересов я допускаю, что вполне мог перебежать тетушке дорожку, вовсе того не желая.

Кроме того, я вообще не жалую некромантов, поскольку во влечении к трупам, пусть даже с научной точки зрения, определенно есть что-то нездоровое. Как-то я обмолвился об этом Джаду, чем вызвал у племянника искреннее удивление: «Сет, тебе грех жаловаться! Это же, по сути, твои работодатели!» Может, и так… все равно не жалую. А когда они приходятся родней – вдвойне.

– Привет, Анита, – сказал я, стараясь быть дружелюбным. – Ты выглядишь так, словно соскучилась по моему обществу.

– Привет, сестра, – присоединился Джад, и особого тепла в его голосе не прозвучало.

Морт, как я уже говорил, принципиален. В частности, он никогда не здоровался с людьми и Выродками, которые были ему неприятны. Вот и сейчас отвернулся.

Анита не то изобразила рукой приветственный жест, не то махнула на всю нашу компанию. Ну и шут с ней. Я повернулся к старику в перьях:

– Так кто еще в Кэр-Кадазанге, мессир Гриф?

Анита опять не дала Грифону ответить, а перебивать ее дворецкий не посмел.

– Не хочешь лишний раз встречаться с Дэреком и Стайлом, Сет? Я наслышана о вашей стычке. Ходят слухи, ты славно накостылял обоим зараз. Дэрек заползал зализать раны и выглядел весьма несчастным.

– Они здесь?

– Скажи, братик, а они успели перед этим взяться за ручки? – Она проигнорировала вопрос, щебеча и изображая из себя девочку-простушку. – Невозможно поверить, чтобы даже ты мог одолеть Дуума.

– Анита, Близнецы – тут?

– Пф-ф!.. Считай, что тебе повезло: ни тот ни другой здесь нынче не обретаются. – Алые губы сложились в крайне неприятную усмешку.

– Уже хорошо, – проворчал я, поднимаясь по лестнице. – Особенно для Стайла. Он давно нарывается.

Правда прозвучала пополам с бравадой.

Если честно, никакого желания пересекаться с Близнецами-Рожденными-Порознь – ни вместе ни поодиночке – у меня не имелось. Братья наверняка грезят местью за историю с суккубой, я же, заявившись разгребать неприятности Морта и Джада, совершенно не желал осложнить работу необходимостью постоянно оглядываться через плечо.

– Если здесь нет еще и Абель с Говардом, то я обрадуюсь совсем-совсем сильно.

Снежно-черная Анита отпила из своего бокала и небрежно тряхнула роскошными волосами.

– Радуйся, – великодушно разрешила она. – Их тоже нет.

Морт демонстративно скривился.

Он ничего не имел против Говарда, с которым у меня давние нелады, зато Абель ненавидел всей душой. Причина тому известна всему клану: именно рыжеволосую фурию Слотеров Морт считал (и отчасти справедливо) причиной того, что мы расстались с его матерью. А кроме того, от Абель у него имелся сводный брат.

Сет-младший рос не так быстро, как Морт, но в свои три года уже проявлял Талант, обещавший со временем превратиться в грозное оружие. Малыш мог разорвать любую из своих игрушек, не прикасаясь к ней и пальцем, – одним только пронзительным воплем. Патриарх Эторн назвал это «голосом баньши».