КОНТИНЕНТАЛЬНЫЙ СОЮЗ - Алексей Рюриков

В Советском Союзе соглашение с Гитлером поняли не все. Спор возник даже на заседании политбюро.

- Позволяя Гитлеру проглотить Польшу, не сдаем ли мы и Чехословакию? - поднял вопрос Постышев. Варшава может вести себя сколь угодно по-свински, но пока сохраняется противостояние между Варшавой и Берлином, у чехов есть шанс. Польша под Гитлером - это полностью окруженная Чехословакия. Германия с трёх сторон, её союзница - Венгрия с четвёртой. Даже если венгры не займут под шумок Закарпатье, а я думаю, займут, у нас все равно связь с Чехословакией остается только через Карпаты, ее перерезать - проще некуда.

- Венгры в Закарпатье - это означает, что французы с территории Югославии воюют с Венгрией - уверенно заявил Жданов. Никаких сомнений, для Петэна это принципиально.

- Чехословакию - поддержал его нарком иностранных дел, - уже обсуждали. Весь экспорт чехов идет через Германию, и большей частью для Германии. Что мы можем? Только выполнить свои формальные обязательства и сохранить лицо.

- Мы пытаемся усидеть на двух стульях - заметил Постышев. А это неправильно. Кому нужен союзник, который всех сдает?

- Кого мы сдали? - раздраженно поинтересовался Жданов. Польшу? За Чехословакию мы мобилизацию объявляли, против этой самой Польши. У Франции действительно могут быть претензии. Но тут еще вопрос, кто нам в Европе интереснее, мы можем и с Гитлером вместе идти. Чем Гитлер хуже Петэна?

- Тем, что у нас с ним скоро общая граница будет - примирительно заметил Буденный. А французы далеко, воевать с нами не могут. И им союз нужен больше, чем нам.

- Согласен - сухо кивнул Вышинский. Сейчас условия такие, что мы пока можем выбирать, к какому блоку примкнуть.

- Пусть передерутся покрепче - заметил генеральный секретарь, - а мы посмотрим. Но это будущее. Возвращаясь к договору… вот еще, по секретному протоколу: если граница по реке Сан, почти вся польско-чехословацкая граница получается в германской сфере. Если уж мы действительно заинтересованы в Чехословакии, может, провести линию по другой речке? Может быть, не мудрствуя лукаво, по Висле до чешской границы?

- Речь идет о возвращении нами и немцами своих земель. А по Висле - земли исконно польские.

- Допустим. Дальше, вот тут: под случаями территориально-политического переустройства, в протоколе понимается исправление Германией по завершении ею войны против Польши польско-германской и германо-литовской границ - тяжело проговорил он.

- И включение ряда территорий, принадлежавших Польше и Литве, в состав Рейха - добавил Вышинский. Это Риббентроп оговорил совершенно отчетливо.

- То есть, война немцев с Польшей - неизбежна?

- Судя по всему - да.

- Неизбежна - согласился нарком обороны. Поляки коридор и Данциг Гитлеру, не отдадут ни под каким соусом. А Гитлер от них не откажется.

Маршал потрогал густые усы, кашлянул и осторожно добавил:

- Там ведь и наши земли есть. Да и Прибалтика тоже русская, как ни крути.

Жданов намек понял прекрасно. Он точно знал, спасибо разведке, что поляков не поддержит никто. Как и прибалтов - с немцами можно договориться, французы давно согласны, а британцы воевать из-за балтийских стран не станут, ограничатся дипломатической руганью.

- Оккупация Советским Союзом сферы своих интересов советско-германскими договорённостями прямо не предусмотрена - начал он, и заметил, как лицо Буденного разочарованно нахмурилось.

- …хотя и не исключается. У наших военных есть планы на такой случай?

Маршал широко улыбнулся, и четким, помолодевшим голосом доложил:

- Генштаб разработал несколько вариантов освобождения Западной Белоруссии и Западной Украины, есть также планы и по Прибалтике.

Буденный не забыл унижения проигранной "польской" двадцатого года. И знал, что абвер организовал разведцентр в Ревеле. Хотя, пожалуй, почему Ревель? Колывань, конечно. Исконно русская Колывань…

Жданова пакт удовлетворил, но Петэн воспринял его почти как измену:

- Внешняя политика Советов превышает все мыслимые пределы беспринципности - недовольно заявил маршал на совещании в Елисейском дворце. Их руководители хотят быть умнее и хитрее всех, а так не бывает. Предположим, перед Польшей у русских никаких обязательств нет, но договор с Гитлером - это удар по интересам союзников. Нашим, итальянским. Да и по Чехословакии тоже. Ценность только что обретённого союзника, Югославии резко падает, поскольку Румыния, через которую идут все коммуникации, оказывается под Гитлером.

- В Румынии - возразил Лаваль, - виноваты не русские. Министр неодобрительно посмотрел на Вейгана, и продолжил: Наше Второе бюро обещало разгром железногвардейцев силами армии. А вышло наоборот, военные вместе с легионерами выкинули короля. Румыны теперь вассал Берлина, это реальность, Советы просто ее признали. Что касается беспринципности - он сделал паузу и, собравшись с мыслями, продолжил: Чехи уже находятся в окружении. Германия с Венгрией, и враждебная Польша. Польша не напала на чехов исключительно потому, что Советский Союз выдвинул войска к границе и ясно объявил, что готов воевать. Теперь на границах у чехов вместо Польши будет союзный СССР, и это не так уж плохо. Главное, при наличии Польши, Москва в случае нападения Гитлера на чехов, Югославию или Францию - ничего сделать не может, границ с немцами у них нет. Сейчас нет…

В итоге, в Париж решили подождать разъяснений из Москвы.

Жданов знал, что французы ждут от него объяснений. Знал он и то, что судьба Польши Париж беспокоит не сильно. И глава СССР в личном послании заверил Петэна, что Москва останется верна своим обязательствам перед Францией, не скрыв, что в СССР рассматривают пакт как направленный исключительно против Польши и Прибалтики.

Традиция прямой переписки между Ждановым и Петэном, начала складываться после встречи в Праге, и ценилась обеими сторонами. Петэн стал первым из иностранных лидеров, кто имел постоянную связь непосредственно с первым лицом Советского Союза. Это сглаживало напряженность, возникшую после советско-германского договора, и создавало возможность объяснить партнеру свои действия, что влекло и большее доверие.

Заволновались и союзники немцев, англичане. В Лондон срочно вылетел Геринг.

- Союз с Советами является тактическим, а в остальном немцы осознают роль Германии как единственного европейского государства, обладающего внутренними силами для борьбы с большевизмом. Мы берем на себя задачу ограждения европейской цивилизации, христианской религии, британских колоний и других духовных и материальных ценностей от большевистского варварства. Германия твердо стоит на позиции борьбы с большевизмом и осознает свою великую роль, защитника Европы от азиатских орд - заявил он Чемберлену.

В Британии сомневались в способности Гитлера противостоять Петэну в одиночку, и укрепление немцев даже за счет СССР было не самым плохим вариантом. С точки зрения Лондона баланс сил в Европе это не нарушало, лишь подтягивало Германию к уровню Франции. И Чемберлен объяснения принял:

- Говоря прямо, Восточная Европа, окончательно, на все времена еще не устроенная, не представляет жизненного интереса для Англии. Я считаю, не справедливо пытаться мешать Германии завершить свое единство при условии, что ее действия не направлены против Британской империи - ответил он. Чемберлен осознавал, что нельзя допускать доминирования Германии или Франции на континенте.

- Нашей целью является не защита отдельных стран, которые могли бы оказаться под германской или французской угрозой, а стремление предотвратить установление единоличного господства над континентом, в результате которого страна, получившая преимущество стала бы настолько мощной, что могла бы угрожать нашей безопасности - сказал премьер-министр Галифаксу после встречи с Герингом.

Поляки попытались заручиться поддержкой Франции. Но Петэн прекрасно помнил демонстративный польский отказ в коридорах для РККА во время Судетского кризиса и конфликт вокруг чешской Тешинской области, когда зарвавшаяся Варшава отказывалась реагировать на ноты Парижа. Поэтому переговоры шли медленно и трудно. По мнению французского генштаба, совместного удара Вермахта и РККА поляки выдержать не могли. Таким образом, в случае войны на стороне Польши, французы через некоторое время оставались без союзника против немцев, которых с большой вероятностью поддержал бы заведомо враждебный полякам СССР. Причем предоставить коридор советским войскам Варшава наотрез отказывалась и сейчас!

Результатом отказа Беку мог стать либо союз Варшавы с Гитлером, либо, что признавалось наиболее вероятным, раздел Польши между соседями. Во втором варианте поляки сопротивляясь, в любом случае изматывали Вермахт, причем абсолютно самостоятельно, не вовлекая в войну непосредственно Францию. Вопрос о вступлении в войну с Германией, как и об объеме помощи Варшаве, во втором варианте Франция могла решать исходя из собственных предпочтений.