Нежданно-негаданно - Дженнифер Эшли

– Прошу прощения, капитан!

Рядом с Дианой оказался молодой человек лет двадцати со светло-каштановыми волосами. На нем были униформа и значок лейтенанта. Картер взглянул на него с явным раздражением, в то время как Диана повернулась и удивленно воскликнула:

– Мистер Пемброук!

Он вежливо кивнул.

– Леди. Капитан, мой отец хорошо знаком с адмиралом Локвудом. Наши семьи очень дружат.

– Как трогательно, лейтенант, – ответил Картер с иронией. – И что из этого?

– Думаю, адмирал будет недоволен, что мы держим здесь его дочь. И обрадуется, когда она в целости и сохранности вернется домой.

Лицо Картера скривилось от неприязни.

– Локвуд уже давно в отставке.

– Да, сэр, возможно, но это не мешает ему оставаться уважаемым среди многих адмиралов, включая моего отца, который очень любит Диану. И еще: в списке лейтенантов с «Константина» числится Ричард Делакруа – брат герцога Карлайла. Его тело не удалось найти, и если больной лейтенант – это он, то вы неплохо заработаете на спасении его жизни.

Картер задумался. Джеймс тем временем с интересом наблюдал за молодым человеком: умный лейтенант, со связями и неограниченным запасом самоуверенности… хм, далеко пойдет, таких на королевском флоте просто обожают.

– Что ж, полагаю, небольшая экскурсия в Хейвен нам не повредит, – сказал наконец Картер. – После того как я разделаюсь с Ардмором,

– Да, капитан.

– И… лейтенант! – Картер продолжил с наслаждением в голосе. – Раз уж вы питаете такие нежные чувства к леди Уэрдинг, будьте добры опекать ее до конца поездки. Она займет вашу каюту, а вы будете приносить ей чай, горячую воду – все, что потребуется. Вам понятно?

Такой приказ очень позабавил Пемброука. Картер явно просчитался, если думал запугать молодого лейтенанта, превратив его в служанку леди.

– Понял, капитан. – Он отдал честь. – Пройдемте со мной, леди Диана.

Диана оглянулась на Джеймса.

«Молчи, Диана, ничего не говори, – думал он про себя. – Ради твоей же безопасности сиди в каюте лейтенанта и не высовывайся. Молодец».

Словно прочитав его мысли, она поспешно отвернулась и пошла за Пемброуком, покачивая мучительно прекрасными, лучшими бедрами во всем мире. На душе от этого становилось еще больнее. Джеймс знал, что, судя по ситуации, их дороги скоро разойдутся, но ненадолго: Диана, леди Уэрдинг, была слишком хороша и желанна, чтобы вот так, легко дать ей уйти. На Земле не было места, где она могла бы спрятаться от него – он уже дважды нашел ее, отыщет и в третий раз.

– Диана, – позвал он.

Она повернулась. Ветер трепал ее золотые волосы, светящиеся на солнце. Джеймс скрестил запястья, приложил к груди, затем развел руки. Это был знак Изабо… «я люблю тебя».

Диана несколько секунд смотрела на него, затем опустила глаза, отвернулась и последовала за лейтенантом.

– Что он сделает с капитаном Ардмором?

Диана нервно шагала по крошечной каюте Пемброука. Очевидно, молодой лейтенант занимал весьма привилегированное положение, раз у него была отдельная каюта. Либо он быстро двигался по служебной лестнице, либо Картер боялся обидеть лорда Пемброука – одного из самых влиятельных людей в адмиралтействе. Скорее всего последнее – уж слишком Картер напоминал Диане Эдварда Уэрдинга.

Пемброук принес ей чаю и кусок хлеба. Она жадно выпила всю чашку до дна, но не могла заставить себя есть. Молодой человек, которого она в последний раз видела неуклюжим шестнадцатилетним курсантом, стоял в дверном проеме.

– Его отвезут в Лондон и будут пытать, – сказал он.

Диана едва поборола панику. Приятно, конечно, что Джулиан Пемброук вступился за нее, но он ничего не сделал для Джеймса.

– А вы не можете уговорить капитана Картера отпустить его? Или хотя бы отвезти к моему отцу в Хейвен!

Пемброук развел руками.

– Мой отец строго придерживается законов. Таких преступников, как Джеймс Ардмор, он вешает без разговоров.

– Но Джеймс хороший! Он истребляет пиратов; которые разрушают корабли и убивают толпы народу. Он спас очень много жизней, и про него не зря говорят «человек-легенда»!

Пемброук терпеливо выслушал ее, затем сказал:

– Он утопил семь английских фрегатов и захватил в плен представителей Ост-Индской компании. Несколько лет назад он участвовал в похищении короля Франции, затем застрелил французскую шпионку, прежде чем адмиралтейство успело допросить ее. Наконец, он взял на абордаж рабовладельца, освободив тем самым рабов, которые потом присвоили себе корабль и стали пиратами. Да, леди Уэрдинг, я слышал немало легенд.

– Мой собственный отец верит в него, – сердито сказала Диана.

– Тогда ему надо действовать быстрее, если он хочет помочь. – Пемброук тяжело вздохнул. – Видите ли, однажды Джеймс Ардмор высек капитана по фамилии Лэнгфорд. Тот был опозорен – его карьера в один миг разрушилась, а капитан Картер приходится ему двоюродным братом.

Диана замерла, чашка выпала из рук, разбившись на кусочки.

– Нет… – в ужасе прошептала она. – О нет…

– Так что, боюсь, капитан Картер не испытывает никакого сочувствия к Джеймсу Ардмору, – заключил Пемброук.

– Ардмор… нет, не так… Мистер Ардмор! – с театральной учтивостью сказал Фрэнсис Картер. – Знаете ли вы, что такое месть?

Джеймс бросил на него холодный взгляд. Быть прикованным, а теперь еще и привязанным к мачте становилось все неудобнее – щека больно царапалась о шершавое дерево.

– Да, причем очень хорошо, – ответил он, имитируя самый южный из всех своих акцентов.

Но Картер, похоже, слышал только себя.

– Прошу меня извинить, – продолжил он свою речь, – но у меня язык не поворачивается называть вас «капитан». Уж кто-кто, а я прекрасно знаю, что такое месть. Возьмем, к примеру, моего брата: отличный моряк, весьма перспективный капитан… он был осрамлен и буквально уничтожен! Ваших рук дело, как я полагаю. Увы, сейчас его здесь нет, но не волнуйтесь, я передам, что вы заходили.

Ноги Джеймсу тоже спутали и крепко привязали к столбу, не снимая оков. Боковым зрением он увидел боцмана в широкополой шляпе с ленточкой и в тельняшке. Он держал в руке «кошку» – длиннохвостую плеть с острыми зазубринами.

– Ты выпорол его, – жестко произнес Картер. – Двадцать плетей досталось бывалому капитану на глазах у его команды. Хм… дай-ка подумать… это значит, он был трижды опозорен: перед своими товарищами, адмиралтейством и семьей. Верно? Что ж, двадцать умножить на три – как раз достаточно. Да, и прибавим еще десять, от меня лично. Все посчитали, ничего не забыли? Что ж, прекрасно. Осгуд, вперед, семьдесят плетей.

– Семьдесят, сэр? – изумленно переспросил боцман.