Ванька-ротный - Александр Шумилин

— Ты что это серьезно?

— На полном серьезе! Ты на фронте давно?

— С сентября сорок первого.

— А ты?

— Я на фронте уже год и ни разу не был дома. Знаешь как домой охота?

— У тебя как ноги? Идти сможешь?

— Ноги у меня двигаются, голова болит. У меня есть лекарство от головной боли, хлебнешь пару глотков, и сразу все пройдет! Ст. лейтенант скинул с плеча вещмешок, достал фляжку, открутил крышку и подал её мне.

— Давай, пошел! Я следом за тобой! В таком деле нельзя одному. Нужна братская компания. А вдвоем нам с тобой, море по колено. Я взял фляжку, запрокинул голову, сделал выдох и не дыша хватил несколько глотков. В фляжке был чистый и неразведенный спирт.

Ст. лейтенант сунул мне в руку (кусок) обломок сухаря.

— На закуси, капитан! И давай покурим перед дорогой.

— В Москву, так в Москву! — сказал я похрустывая сухарем. — Черт с ними со всеми! Четвертый год валяюсь на снегу, сколько под пулями из них, сколько натерпелся и выстрадал за это время. С сорок первого, не вылезая с передка, воюю, а со стороны командира полка вижу одну злобу.

В Смоленске мы зашли на вокзал, сунули в окошко военному коменданту наши документы, он наложил на них визу — "В Москву", написал нам записку в кассе получить два билета. В вагоне мы опрокинули фляжку до дна, залезли на верхние багажные полки, за места нам платить было нечем и под стук колес быстро заснули. Ночью, где-то около Вязьмы нас разбудили. Кто-то потянул легонько за локоть меня (вниз), я открыл глаза и свесил голову с полки.

— Ваши документы, товарищи офицеры! Старшего лейтенанта тоже разбудили.

— Вы куда следуете, товарищ капитан?

— В госпиталь! Там в документах сказано!

— Это мы видим, но вам придется сойти с нами на следующей станции!

— А почему нельзя в Москву? Не всё ли равно где нам лечиться?

— Мы разберемся. Если начальство разрешит завтра поедите дальше.

Нас сняли с поезда. Мы спрыгнули на полотно и пошли за лейтенантом куда-то в сторону. Ночью было темно, но мы и не думали от него бегать. Он был вооружен наганом, а мы свои пистолеты сдали в санроте. В тыл с оружием нашему брату было следовать запрещено. Вскоре мы подошли к темному бараку, нас завели в отдельную пустую комнату. В углу стоял стол и по стене, на косых неструганых ногах (ножках), лавка.

— Вам придется здесь подождать! Я пойду доложу о вас начальству! — сказал лейтенант, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. С ним везде были два солдата. Но они, пока мы шли до барака, куда-то исчезли (в ночной темноте). Никаких признаков не было, что за дверью с той стороны стоят часовые. Два небольших окна в пустой комнате были не зарешечены. На стене, против двери висел портрет нашего главнокомандующего в маршальских погонах. В комнате от пола пахло сыростью. (Видно) Обычное дело, когда мыть пол заставляют солдат. Они (как обычно) это делают (солдаты) просто, (видно) выливают на пол несколько ведер воды, а потом шваброй сгоняют в (широкие) щели воду (между досок). Мы сели у стены на лавку, скрутили закрутки (газетные), задымили махоркой и стали молча рассматривать комнату.

— Как ты думаешь? Это не КПЗ? — сказал я своему спутнику.

— Какое КПЗ? — спросил ст. лейтенант.

— КПЗ, это камера предварительного заключения.

— Откуда ты такие названия знаешь? Ты что служил раньше в милиции или в конвое.

— Нет я в этих заведениях раньше не был и не служил. Я в полковой разведке был. У меня были ребята штрафники. Во всяких разных делах и под следствием побывали, в тюрьмах сидели, в лагерях сроки по уголовным делам отбывали. Рассказывали всякое. Выражение КПЗ я из их рассказов запомнил (усек). Вот я и думаю, зачем нас задержали.

— Чего мы такого преступного сделали?

— А ты как думаешь? Ты явный дезертир! В Москву махнуть собрался.

— Ты уж совсем, капитан! Сутки ещё не прошли. Скажем в пути задержались. У нас документы на руках.

— Это ты следователю скажешь!

— Не валяй дурака, капитан. Мы с тобой всего несколько часов в самовольной отлучке. Сутки не прошли — значит не дезертиры.

— У тебя совесть есть? Ты перед Родиной виноват!

— Какая совесть? Ты на счет совести у тыловиков спроси. Подумаешь преступление! В Москву, домой ехать собрались. И сразу враги, предатели Родины?

— Враги не враги, а штрафная обеспечена! Я несколько помолчал, а потом добавил;

— Ладно не горюй! Я просто хотел проверить тебя, не раздумал ли ты ехать в Москву.

— Конечно нет! Что ты! Через некоторое время в комнату вошел лейтенант. Это было новое лицо. Ночной лейтенант не появился. Этот чистенький такой, аккуратно подстриженный (и гладко причесанный).

— Вот и (уполномоченный или следователь) опер пожаловал к нам — (подумал) шепнул я напарнику, вставая с лавки. Лейтенант внимательно посмотрел на меня, сел на табурет и перевел взгляд на ст. лейтенанта.

— У вас что-нибудь есть кроме госпитальных (документов) предписаний?

— Удостоверение личности с печатью, написанное на листке бумажки от руки, партбилет и продаттестат.

— У меня? Я комсомолец. Вот моя книжица.

— Не книжица, а комсомольский билет! — поправил лейтенант, рассматривая поданные ему документы.

— Проверка людей, сами понимаете, в военное время необходима (в тылу повсюду). По дорогам и поездам всякий народ (ездит) шатается. Проверим ваши документы, установим личности и в госпиталь направим. (Вот) А пока придется здесь подождать.

— Нам продукты получить нужно. Сутки на исходе, а мы ничего не ели — пожаловался ст. лейтенант.

— Аттестат у вас есть?

— Конечно, есть! Что мы дезертиры?

Дежурный лейтенант забрал документы и аттестаты и вышел. Вскоре он вернулся, вернул нам все (назад) документы и сказал:

— Поездом вы дальше не поедите. Мы звонили в госпиталь, он рядом здесь в трех километрах, вас там примут. Поведет вас туда наш солдат. Ваши направления он сдаст в приемную часть. Желаю выздоровления и хорошего лечения.

Молчаливый пожилой солдат посмотрел на нас исподлобья и нахмурил брови (сурово). Всю дорогу мы шли за ним, изредка перебрасывались между собой негромкими фразами.

— Вот и пришли! — сказал солдат, показывая на деревню. — Офицеры, а ведете себя как мальчишки. Незаконно в поезд сели, людям задали лишнюю работу! Никакого порядка нет. Куда захотели, туда и поехали.

— Это ты прав, нас немного в сторону занесло. Ты солдатик на фронте был? Знаешь что это такое?

— У каждого своё место и каждый отвечает за своё.

— То-то и видать! Тыловик фронтовику, как свинья товарищ лошади! Кончится война, скажешь на фронте был. А мы завшивели в окопах, дыхнуть тишины тыловой захотели. Побаловаться захотели. Это от бессонных ночей многие недели подряд. Ты вот каждую ночь под крышей, на кровати и в тепле храпишь, а нам периной служит снег и поесть не каждый день приходится. Навоюешься вдосыть, выдохнешься как загнанная кляча, шарахнет как следует, вот и соображаешь как быть.