Скатерть английской королевы - Михаил Борисович Бару
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шапка с околышем из нутрии
В сентябре 1843 года по сенатскому указу Алексеевская ярмарка получила статус государственной. Теперь для ее подготовки создавали ярмарочный комитет. Первого марта, после торжественного молебна на площади перед Троицким собором, поднимали городовой флаг, и по улицам Котельнича отправлялся ходить барабанщик, который барабанным боем оповещал всех о начале торговли. Население города на время ярмарки, которая длилась уже три недели, увеличивалось порой в десять раз. В двух старых деревянных гостиных дворах было триста тридцать торговых лавок, но всех желающих они вместить не могли. Построили новый каменный гостиный двор по проекту петербургских архитекторов. Купцы останавливались в гостиницах и на квартирах местных жителей.
Хитрые купцы умудрялись и закупать, и продавать товар по месту своего временного жительства78. Это позволяло им уклоняться от платежей в городской бюджет. Гласный городской думы, призванный следить за этими архиплутами, протобестиями и надувайлами морскими, хоть разорвись на тысячу частей – и все равно не мог с ними ничего сделать. Комиссия, ходя по одной стороне торгового ряда с проверкой, должна была иметь множество глаз, чтобы заметить, как купленные разрешения на торговлю переходят из проверенной части в непроверенную. Не говоря о возах, которые просто переезжали с места на место. Даже торговые палатки исхитрялись торговать без оплаченных разрешений. Каждый день на ярмарке толклось от девяти до тринадцати тысяч покупателей, которые одновременно были и продавцами.
Ситуация усугублялась тем, что каждый купец хотел торговать на том месте, где ему было удобно. К примеру, во фруктовом ряду были лавки с посудой и мелкой галантереей, а там, где должна была быть посуда, продавали… да все что угодно. Между продавцами из-за мест часто возникали споры, переходившие в драки79. Плана, который определял бы количество продавцов в ряду или длину и ширину балаганов, за двести лет, прошедших со времени основания ярмарки, не составили. Полиция в драки не вмешивалась. У нее, как и у городских властей, был забот полон рот. Надо было обложить дополнительными поборами купцов, утаить часть собранных налогов, уменьшить в бумагах реальный оборот ярмарочных торгов80. Жалобы купцов на поборы и утеснения местных властей были так настойчивы, что в 1858 году на ярмарку прибыл вятский губернатор, обошел всех торговцев и с каждым поговорил.
Та ярмарка надолго запомнилась купцам. Вот что они писали в благодарственном письме губернатору: «Никогда еще не было для нас такой спокойной и благоприятной ярмарки; мы торговали, как бы отдыхая, – не было ни кляуз, ни притеснений. Искренне благодарим такого справедливого и внимательного начальника губернии к торговому сословию. Его превосходительство Николай Михайлович Муравьев своим личным присутствием осчастливил нашу торговлю».
Со временем, после того как традиционный русский национальный костюм стал уходить в прошлое, на ярмарке появилось готовое платье. Оно было отечественного производства, но русские купцы, понимая про своего покупателя даже то, чего он сам про себя не понимал… на подкладке, к примеру, картузов писали французскими буквами фамилию русского фабриканта из Москвы, Казани или Нижнего. Покупателю, конечно, клялись в том, что картуз заграничный и сейчас из французских магазинов. И надпись показывали – самую что ни на есть французскую.
И ведь что удивительно – покупали все эти головные уборы на ярмарке преимущественно крестьяне и мещане Вятской губернии. Модные московские магазины на Кузнецком мосту не приезжали сюда оптом закупать картузы. Крестьянам-то с мещанами зачем французские буквы на подкладке…81
С шапками были свои хитрости. Шапку с околышем из нутрии, не моргнув глазом, выдавали за бобровую и вместо полтинника продавали ее за два или три рубля. Обвесить в те времена было куда больше возможностей. Достаточно было начать торговлю затемно и фонарь поставить чуть дальше, чем нужно, от весов… Особенно удобны для этих целей были безмены. В середине девятнадцатого века власти их даже запретили использовать в торговле, но… в Вятке, как говорит пословица, свои порядки. Где те власти, которые запретили, а где продавцы… Безмены, случается, используют и сейчас82.
Со второй половины позапрошлого века на ярмарке перестали соблюдать запрет на различные увеселения, и мгновенно город наводнили бродячие фокусники, борцы, клоуны, актеры и карточные шулера. Работало два кукольных театра, гастролировал Нижегородский ярмарочный театр, приезжал цирк Дурова со своей знаменитой мышиной железной дорогой, два зверинца с верблюдами, обезьянами, ослами, лисицами и непременными медведями, а еще два постоянно действующих электротеатра, карусель, акробатические представления, трактиры, пивные, бильярд и три дома терпимости. По количеству девиц легкого поведения, которых в городе было зарегистрировано два с лишним десятка, Котельнич занимал второе место в губернии и уступал только Вятке.
Один из местных домов терпимости на улице Урицкого мне показали. От него остались только стены, на которых висят две мемориальные таблички. Одна из них свидетельствует о том, что здесь в прошлом веке с двадцать седьмого по семьдесят третий год жил и работал писатель Леонид Николаевич Рахманов, а вторая о том, что почти в это же время здесь жил Анатолий Васильевич Скурихин – один из основоположников советской фотожурналистики и создателей фотолетописи Советского Союза. Неподалеку от этого полуразрушенного дома стоит хорошо сохранившийся дом дореволюционной постройки, в котором теперь размещается детский сад «Вишенка». Там в те времена, когда дом терпимости работал круглосуточно и без выходных, находилось полицейское управление. Местный краевед Олег Александрович Зайцев уверил меня в том, что оба эти здания были соединены подземным ходом. Был, по словам Зайцева, и еще один подземный ход, который соединял полицейское управление со стоящей на соседней улице женской гимназией. «Не может быть! – воскликнул я. – Чтобы в женской гимназии…» – «Гимназистки…» – со значением сказал Олег Александрович и замолчал. И многозначительно поднял указательный палец вверх. «Ну, если только к двоечницам выпускных классов», – сдался я.
Оставим гимназисток и вернемся к ярмарке. Самые большие обороты на ней были у тех, кто торговал рожью, ячменем и овсом, урожаи которых были традиционно высоки в южных районах Вятской губернии. Котельнич издавна славился своими мельницами –
