Золотой шар - Михаил Белозеров

— Я готов поспорить, — добродушно сказал профессор Яблочников.

На этом пьянка прекратилась, и все обратились в слух, потому что нет ничего интереснее спора великих, хотя и чудаковатых ученых.

— Да, это то, что периодически возникает в глубинах вселенной и разносится во все стороны в виде черного облака. Естественно, неся с собой и перед собой информацию в виде материальных объектов. Что мы и наблюдаем.

— И никакого сознания?

— Никакого! Одна небесная механика!

— Я с тобой категорически не согласен! — заявил Александр Ген. — Бездна — это нечто сродни коллективному разуму Земли. Возможно, человечество, само не зная того, запустило космические механизмы сознания. Чем больше мы будем погружаться в космос, тем больше, глубже и непонятнее будет Бездна.

Глава 10. Реалии мира

Что, кроме «дровосека», «аттракта», «ведьминого студня», «капкана», «вихря» и «рока судьбы», везли в обозе туземцы, никто так и не понял. Должно быть, Давыдов на радость американским лазутчикам прихватил что-то новенькое, чтобы сотворить грандиозную катастрофу в Зоне и все свалить на троих русских, убитых этими самыми ловушками. Но провокация не получилась, только Зона стала непроходимей. Ее забросали ловушками и хабаром для привлечения сталкеров и других экстремалов. И попер народ, и умерли многие. А еще больше стало мутантов и монстров. В скором времени власти, озаботившись этим, послали специальные бригады саперов, вооруженных современной техникой. Понадобилось три года, чтобы очистить Зону хотя бы до уровня предыдущих лет.

Во время шабаша ловушек Бараско, Березина и Костю Сабурова выкинуло из Зоны неведомой силой. Бараско списал это на действие «анцитаура» и был недалек от истины. Однако оказалось, что не все так просто. Должно быть, у «анцитаура» не было другого выхода, как закинуть их в заполярье. Наверное, этот путь был самый длинный, но зато и самый безопасный. Самый безопасный из всех безопасных путей.

— Если бы были только известные нам ловушки, такого бы не случилось, — рассуждал Бараско. — Что-то там еще было, что практически уничтожило город и ЧАЭС.

— Может, рота «дантай»? — наивно предположил капитан Березин, не упоминая однако о своем личном знакомстве с «камбуном» Гайсином.

Этот мог, думал он с гордостью. Только зачем, если он Зону сам оберегает?

— «Дантай» — это всего лишь охранник, биологический объект с полевыми свойствами, — ответил Бараско. — Надо жратву найти. А то у меня от этих ягод и грибов понос.

— У меня тоже, — признался Костя, дрожа на холодном ветру, как осиновый лист.

Одни капитан промолчал, потому что понял, что именно произошло в Зоне: «камбун» Гайсин сцепился с теми ловушками, которые привезли туземцы, и они разбабахали всю Зону. Вот это да! — восторженно думал Березин. Почище ядерного фугаса. Но говорить об этом нельзя, иначе меня заподозрят в измене. В следующем романе так и напишу: он был большим и сильным, по имени «камбун» Гайсин.

Они шли по грейдеру — каменистой, шершавой дороге, и Березин жалел, что не послушался покойного Давыдова и не обулся хотя бы в кроссовки. Его беговые тапочки для такого путешествия абсолютно не годились.

С севера налетал пронизывающий холодный ветер, приносивший с собой запах йода и океана. Справа и ниже тянулся бесконечный залив со свинцовой водой. На другом его берегу возвышались покатые скалы. А на самой вершине, так далеко, что едва хватало глаз, виднелись какие-то строения.

Бараско не знал этих мест, он был в Дыре всего пару раз, а потом только и делал, что ждал, когда она откроется. Он так привык ждать, что неудача с «шаром желаний» его нисколько не расстроила.

Когда и как они преодолели Край мира, никто из них сказать не мог. Просто вдруг очнулись идущими по грейдеру.

— Я только не понимаю, — сказал озадаченно Березин, — почему мы избежали участи обоза?

Бараско хмыкнул. При других обстоятельствах он бы не сказал правду, но капитан, похоже, давно подозревал о наличии у Кости знаменитого хабара — «анцитаура». Да и они сами несколько раз проговаривались.

— У него есть камень, который нам помогает.

— В смысле?

— Ты что, с луны свалился?

— Нет, конечно.

— А о хабаре слышал?

— Слышал.

— Ну тогда в том смысле, что судьбу, где надо выправляет, — пояснил Бараско.

— Врешь?! — Федор Березин так возбудился, что перестал дрожать, а выбитые зубы у него перестали болеть.

— Поверь мне, друг, он у него есть. Но показывать бессмысленно, потому что опасно. Пусть меня Зона сожрет, если вру!

— Что за военная тайна! — воскликнул Березин. — Мы в одной компании, или нет? А ну покажи!

Бараско вопросительно посмотрел на Костю.

— Ладно, — сказал Костя, — покажу, только не хватай, а гляди издалека.

— А то что?

— А то будет «бо-бо».

Костя не без гордости достал «анцитаур». Он относился к нему, как к личной собаке, которая предана до гроба.

На этот раз «анцитаур» был серым и только с одного бока, обращенного к Косте, стал краснеть — то ли от любви, то ли от обиды.

— Херня! — презрительно оценил Березин. — Камень как камень. Таких на дороге, знаешь, сколько валяется?

— Знаю, — согласился Бараско. — Но именно такого камня ты не найдешь.

— Да что ж в нем такого особенного?! — воскликнул Березин и, изловчившись, схватил «анцитаур».

После этого он сутки валялся без сознания и дергался всеми членами. А очнулся только оттого, что его стали поливать холодной водой из залива. Вода попала в нос, и он чихнул.

— Ну слава богу! — воскликнул Бараско. — Я уже думал, что ты помер.

— Уйди… — попросил Березин, отчаянно чихая. — Уйди! Русские офицеры просто так не помирают.

С этими словами он побежал в ближайшие кусты, спуская по пути штаны, потому что кишечник тоже проснулся и потребовал освобождения.

— Фу-у-у, — с облегчением произнес Березин, выбираясь из кустов и застегиваясь. — А что со мной случилось-то?

— Не надо лапать, чего не велено! — ответил Костя. — Я же тебя предупреждал.

— Подумаешь! — расхрабрился Березин. — Я и не такое видел!

Хотел он рассказать этим простофилям о духе «камбуне» Гайсине, и о том, что они вдвоем вытворяли, но вовремя прикусил язык. Не надо казаться самым умным, подумал Березин, не надо, себе дороже.

— А такое видел? — спросил Бараско, указывая куда-то рукой.

— Такое? — Березин вооружился биноклем. — Так это… это… Это НВО! — вскричал он уверенно.

НВО торчал над сопкой и напоминал аиста, задравшего в небо клюв.

— А что это значит? — спросил Костя.

— Где-то здесь должен быть развернут ЗРДН, или я ничего не понимаю в этой жизни.

— Скорее всего, второе, — ехидно заметил Бараско. — По мне, так это сухое дерево, а не антенна.

— Откуда в тундре деревья? — удивился Костя.

Но Березин уже скользил меж валунами и скалами, как ящерица. Им не оставалось ничего другого, как поспешить следом.

Была ночь, но полярное солнце не закатывалось за горизонт, только приседало и становилось оранжево-красным. От этого на душе было тревожно.

Комплекс С-400 стоял в долине за скалами. Без прикрытия, в гордом одиночестве, явно брошенный на произвол судьбы.

— Стоп! — скомандовал Березин. — Если мы попремся прямо, точно угодим на сигналки или на минные поля.

— В скалах они хорошо заметны, — сказал Бараско, разглядывая комплекс.

Четыре пусковых установки стояли на острове в центре озера. Их контейнеры с ракетами были нацелены в небо. Крышки были закрыты. Единственная дорога, которая вела от острова, упиралась в гору. Лишь редкие полярные ивы маскировали позиции.

Шестигранная ФАР находилась на левом фланге позиций, расположенных подковой. КП, замаскированный сетью, прятался в низине с другого края, ближе к дороге. Четыре балка стояли поодаль.

— Я же на таких служил, — обрадовался Березин. — Здесь должен быть взвод охраны, а подступы должны простреливаться из пулеметов.

— Ага, — согласился Костя. — Вижу ДОТ у воды.

— Я тоже, — сказал Бараско, — только там ничего нет. А шины у половины машин спущены. Похоже, это брошенные позиции.

Поперек дороги лежал ничком труп. Справа от него валялся автомат. Почему автомат-то не забрали? — удивился Костя, с опаской проходя мимо и тут же сообразил, что человек лежит давно: автомат был присыпан пылью, а лица у человека не было — сгнило.

Они спустились к озеру, страхуя друг друга, и чем ближе к нему подходили, тем меньше прятались за валунами. И все-таки не углядели часового в ДОТе.

Березин вскинул автомат в последний момент, но стрелять не стал, хотя, будучи в обличии «камбуна» Гайсина, убивал солдат пачками. Часовой стоял у входа в ДОТ, прислонившись к скату окопа. Казалось, он то ли курит, то ли задумался.